Кошачий эндшпиль (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич. Страница 24

— Я рассчитываю… что Орден проведёт проверку…

— Уважаемый господин Скорэль. Орден не занимается подобными мелочами. Для этого в стае есть я, либо любой другой мечник или мечница. Это наша прямая обязанность — сглаживать конфликты с участием фракции. Если же вы потребуете проверки… честно говоря, я вам тогда не завидую. По записям, которые всегда пишутся для Памяти, легко восстановить картину произошедшего. Выстроить последовательность событий. Если для вас проблемы вокруг валькирий в диковинку, то для Ордена они обычны. Орденки не посмотрят на личности виновных. Вернее, не так. В инциденте их будет волновать в первую очередь вопрос злоупотребления положением — потому что такое злоупотребление видно невооружённым взглядом. Судите сами. Ваш сын грубо оскорбляет валькирий, но вместо того, чтобы принести извинения, когда его лишь легонько «журят» за это, натравливает на кошек своих знакомых. Кстати, после сегодняшнего истязания вы должны понимать отличие лёгкого наказания от обычного, потому что в вашем случае имел место как раз обыденный его вариант. Итак, валькирии чётко разъясняют несостоявшимся обидчикам их неправоту. Но инцидент на этом не исчерпывается. Приходят представители безопасности с приказом не от кого-нибудь, а от отца нерадивого обидчика, выступающего по совместительству мэром. Дальше идёт жалоба аж на уровень Координатора Службы Контроля — то есть налицо новая, более серьёзная, попытка использовать должностное положение. Она не увенчалась успехом лишь по одной причине: вы не учли присутствия в составе стаи представителя Ордена, который вправе сам принимать решения довольно серьёзного уровня, пусть и чрезвычайные. Пока всё понятно?

— Да, я понял вас, но…

— Идём дальше. Осталось сделать выводы. Стая прибыла для обеспечения лояльности на высшем уровне. Она столкнулась с вопиющим случаем использования должностного положения в личных целях. Ей пытались чинить всевозможные препятствия, и не будь здесь представителя Ордена, всё могло закончиться большой кровью — принимая во внимание значительные менталитетные отличия в Ядре Миров и во Внешних колониях. Валькирии просто иначе смотрят на вещи. Они предельно конкретны и максимально эффективны. Там, где нужно бить — они будут это делать всеми доступными им… системами вооружений. Вы чуть было не привели к большой крови, господин мэр. Поэтому вам придётся доказать мне, что действовали вы в интересах Республики и Экспансии, а не в своих личных. Если вы этого не сделаете, я приму от имени Ордена чрезвычайное решение — на этот раз кадровое — и отстраню вас от должности. Дальнейшую беседу мы продолжим в подвале Базы валькирий, за городом. Либо в застенках Представительства Ордена — по выбору старших сестёр по клинку. Вам всё ясно?

— Но…

— У вас пять минут. Подумайте хорошенько над тем, что будете говорить. Итак, время пошло.

Я отошёл к окну, несколько секунд тупо смотрел на улицу, любуясь городом под пятой восходящего солнца, и уже было собирался вернуться к своим кошкам, когда инт выплюнул очередную голограмму высшего приоритета. Честно говоря, я уже начал его немного побаиваться. А не спалить ли этот агрегат полями?.. Или сразу, как только идёт незапланированный сигнал, врубать поля и давить их в зародыше? Конечно, это была Высшая, и выглядела она совсем не благостно.

— Что ты себе позволяешь, Кошак? Почему мэр моего города стоит на карачках? Кто вообще дал тебе право вот так, без моего ведома, творить в городе беспредел? Я требую ответа. Немедленно!

— Вот как ты заговорила, Высшая! А когда вызывала сюда стаю, о чём думала? Думала, стая — это такая цепная собачка, которая лает на всех по указке хозяина? Мы работаем, Высшая. Выполняем боевую задачу Экспансии, ради которой сюда прибыли.

— Задачу?! Унижать лояльных представителей власти — задача Экспансии?!

Меня всего передёрнуло, лицо закаменело. Когда наши с республиканкой глаза встретились, она дёрнулась, словно от электрического разряда.

— Это Республика, девочка. Ты об этом забыла. Я не позволю здесь, в Полновесной колонии, устраивать такой же срач, как в Литании. Если будет нужно, запущу поля. Мне их хватит, чтобы уничтожить весь этот город, а не какого-то зарвавшегося недореспубликанца. Вот когда я их запущу хотя бы на половину доступной мне мощности — вот тогда ты будешь говорить о превышении полномочий. А сейчас я просто работаю, кошка. Не мешай мне хорошо выполнять свою работу, и не мешай её же делать стае валькирий, которые здесь не ради тебя или чьих-то ещё непонятных хотелок, а ради Экспансии. Своей Экспансии. Ты меня понимаешь?..

Последние слова я говорил, уже буквально шипя, настолько меня разъярило недоверие этой глупой кошки. А она… вдруг так мило и светло мне улыбнулась! И говорит:

— Какой ты милый, когда злишься! Просто прелесть. Даже не представляла, что республиканцы могут быть… такими, — девочка подалась вперёд, её лицо наплыло, заняв почти весь объём голограммы. Глаза пылали возбуждением, язычок сновал по губам… — Прилетай потом ко мне. Пожалуйста! Не заставляй меня… заниматься всякими извращениями.

Из шокового состояния меня вывел новый взрыв кошачьего хохота. Опять кто-то стёк на пол по стеночке, Арья и Милена обменивались хрюкающими звуками, и только Мисель стояла ледяной скалой, бесстрастная и собранная, хотя уверен, не будь она занята на своей ответственной миссии — смеялась бы вместе с остальными. Я общего веселья не разделял. Понятно, что эта… эта… кошка драная меня банально спровоцировала, чтобы посмотреть, насколько сильно я проникся ролью республиканца. Он увидела, что хотела. Хотя кричаще сексуальная реакция на подобное откровение была не до конца понятна.

Чтобы собраться с мыслями я подошёл к Милене. Встал за её креслом. Обнял сзади. Погладил плотный сильно выраженный животик, который Ми подставила, даже открыв ради этого каркас лёгкого экзоскелета.

— Ты как, кошка? Все эти крики, кровь, беготня… Ты уверена, что нашему ребёнку это не навредит?

— Кошак!.. — вспылила девчонка, гневно сверкая глазками. — Я буду тянуть Экспансию, пока способна хоть как-то перемещаться в пространстве! Мои нервы никогда ещё меня не подводили. Да и какое право имеешь ты…

— Что, мужчине положено стоять в сторонке и не отсвечивать? А если я тоже волнуюсь?

Ариала ничего не сказала, только стиснула зубки и попыталась вернуть себе душевное равновесие. Тогда я подошёл к столу, разлил по чашкам несколько подостывший чай. Кивнул ей на одну из них.

— Ладно, успокойся. Не хотел бередить твоих республиканских тараканов. Не подумал. Извини. Я правда волнуюсь — за тебя и за него. Выпей чайку, помогает отвлечься.

Но Милена лишь отрицательно качнула головой, прислушиваясь к чему-то своему.

— А мне почему не предлагаешь? — иронично стрельнула в меня взглядом Арья, также поглаживая свой живот — лишь немногим уступающий размерами Старшей.

— Ты тут самая спокойная из всех, если не считать Викеру. Потому что без пяти минут Высшая. У тебя на первом месте разум, и только затем — эмоции.

— Потому и не стала бы отказываться, когда меня любящий котик угощает, — повела плечиками девочка. — Можешь даже из чашечки попоить. Встань сзади — и пои. Будет забавно и мило.

Я обошёл стол, уселся справа от Арьи, обнял её одной рукой за талию, а другой поднёс ко рту напиток. И первым, что сделала снежка, был вовсе не глоток настоя. Эта рыжая чертовка… глубоко засосала губками мой большой палец, оказавшийся в такой шикарной доступности. Погоняла его шершавым язычком, отпустила. И лишь затем сделала первый глоток. Ещё один глоток, ещё один… и снова мягкие губки аккуратно обхватывают палец, затягивают в тёплый, чуть влажный ротик.

— Кошка, что ты творишь? — спросил в самое ушко, невольно сглатывая слюну, и отнюдь не от жажды.

— Готовлю тебя к рандеву с Высшей, — громким шёпотом, который услыхали все сёстры до одной, зашептала девочка. — После сам спасибо скажешь.

В коммуникаторе раздалась серия безобидных фырканий, а сзади, от кресла, донеслись звуки нового голоса, принадлежащего моей черновласой чертовке.