Химера. Последний поход (СИ) - Кузиев Эд. Страница 62

Найдя на столе пригодное для питья, утолил жажду, позже закинул куски пригоревшего мяса да заел черствой лепешкой. Пришло время обдумывать дальнейшие шаги. Ноги сами привели меня к алтарю, где Я и остался, наблюдая за вспышками капель и танцем языков пламени. Сколько времени прошло не заметил, очнулся от нежного прикосновения жрицы.

— Вы такие разные. Вечный огонь, что пылает со дня основания града, готовый в любой миг вспыхнуть столбом по воле Владык. И ты такой молодой, горящий по собственной воле. Красный и синий. Дух и человек. — ворожила жрица. — Давно Я не чувствовала себя так уютно. Послушницей опасалась совершить ошибку и навлечь гнев, приближенной нарушить правила, жрицей страшилась зависти и похоти других. Сейчас мне спокойно и тепло, я и мой плод в безопасности, пока жив Зорий. Если он проиграет, то под опалу попадёт весь поход равно, как и Я.

— Что рассказало тебе пламя? — поинтересовался Я у девы.

— Пламя молчит, пока кричит неистово Огонь. Мужы должны сами решить судьбу града. Мать примет любое решение, обогреет победителя, залечит проигравшего. Помоги Пепельному, в нем ещё остался жар Первых и он не цепляется за власть, а открыто хочет перемен. — жарко попросила меня Лесма. — А вон и он, вспомни огонь, туши одежду.

Шатающейся походкой к нам шёл первый факел. Посередине пути он вдруг согнулся напополам.

— Кому это он кланяется? — спросил внезапно подошедший Альберт.

— Его тошнит. Или отравлен или перебрал с хмелем. — спокойно ответила жрица.

— Ты так спокойно о том говоришь? — удивился Кривошеин.

— Я дала ему вчера настой, чтобы ослабить любой яд. Ежели он не пил, могли бы подослать других убийц, а так мы сохранили жизнь будущего Владыки. — объяснила дева.

— Умно. Гарантировано плохой исход, против возможного смертельного. Признаю, что задумка сработала. Вы не получили новых попыток устранения, а злопыхатели успокоились после выпитого Зорием. — задумчиво произнес зодчий, рассчитывая вероятность такого события.

Наконец Пепельного шумно стошнило, он постоял ещё немного согнутым, вытер лицо тыльной стороной ладони и выпрямился. Криво улыбнувшись, продолжил движение.

— Рад видеть вас в живых, соратники. — искаженным голосом произнес Первый факел. Затем требовательно протянул руку к жрице. Та хмыкнув, скинула с плеча кожаный бурдюк с отваром. Жадно присосавшись к горловине, шумно глотал питье Пепельный. Наконец напившись вволю, откинул ненужный более бурдюк.

— Ну и гадость… Горче сделать никак не получается у ваших сестер сварить, но они стараются. Глядишь вскоре можно будет Ордынцев травить вашими настоями. — усмехнулся муж. — Твои примут мою длань?

— Дети Пламени согреют победителя, так что всё в твоих руках. У Стариков много уловок и сподвижников, смотри в оба. — ответила с вызовом Лесма. Тот еле заметно кивнул головой, оттер желчь с плаща да стряхнул с волос приставший мусор.

— Собирай люд на сковороде, время заявить свои права на Огниво. — резко развернувшись, первый факел быстрым шагом ушел прочь.

— Бегство Орды, Смута у Калик, переворот у Пожарских…. - задумчиво перечислял события последней седмицы Альберт. — Может зря Я тащу тебя в наш Оплот? Жили бы по своим правилам, не зная горя перемен.

— Прозябая в ступоре, вариться в собственном соку и вырождаясь? Сколько открытий сделали Ваши умники после того, как построили град? Больше, чем за пятьдесят лет похода? Как только нужда ушла, с ней пропала и живость сознания. Не смотря на свои механизмы, у вашего отряда самые высокие потери. — неожиданно вспылил Я.

— Мы не воины, а учёные мужья. Наша сила в знаниях! — возразил мне зодчий.

— Что помешало Вам придумать, как поделиться оружием с нами? Имея ваши наработки только наш род смог бы более яростно принимать Орду. Пожарские добавили Огня и всё было бы иначе. Мы кормим ордой своей кровью и плотью. Я слышал вчера про манки и пугачи, что позволяет Вам поворачивать Орду. Та, что вы повернули ушла на Огоньков. Если Пожарские её пропустят, то идёт на нас или на Юг. Мы как прежде, до слияния племён воюем камнями и палками.

— Ты не понимаешь, Босик. — выдохнул Альберт. — А в прочем, чего Я юлю и оправдываюсь? Твоим Отцам была предложена помощь. Нужно было всего лишь следовать нашим указкам, как и где ставить заслонки. Ваши криворукие стражи, будто нарочно все делали не так. А Яков и вовсе каждый раз расстраивал все наши планы. Есть такое слово "глядеть в будущее". Мы трудились и продумывали все наперёд. Как с малыми силами сдержать тварей, каждый год откидывая их назад. Тридцать два года назад было предложено, как с ней покончить. Только Павел нас выслушал. А вот Этому Пастырю не нужна победа над Ордой, она для него основа его власти. Все недовольные ей пополняют Пустошь или украшают Ваши ворота. А ежели не будет угрозы, то и народ начнёт уходить на более лучшие места. Туда, где нет над ними отцов, а лишь собственная вера и совесть. Сколько в твоём посёлке есть оружия? У каждого десятого и то, если он охотник и мастеровой. Где ткацкий станок, что мы подарили Калеченным? Много вы на нем прочной ткани набили? Зачем, если можно клянчить у южан, даруя мнимую защиту, прикрываясь баснями, что и предки жили в нужде. Ваш народ беден, Я бы сказал нищ. Потому мы и закрылись у себя. Давать безруким бездарям свое творение и дитя нашего разума, а затем видеть, как они его на наших глазах попирают? Вы даже верой своей нищие и придумали этому логичное обоснование. Мать-Земля поможет… Кому? Кто даже не в силах помощь и совет принять? Нужны ли такие дети вашей Матери? Не обвиняй нас, не зная всех причин и событий.

Воцарилась тишина. Каждый ворочал в голове своей слова, но они были не нужны. У городов накопилось множество обид перед друг другом. Забыть и простить никто не сможет.

— Новая жизнь родилась в наших яслях. А уже весной все, кто помнил обиды уйдут на Север. Святые отцы вскоре предстанут перед очами бога и ответят за все прегрешения. Ежели Я выживу до того момента, то постараюсь всеми силами исправить ошибки Якова И Амира.

— Отцы уйдут, придут Матери. Власть, Босик, такая сладкая штука. Сколько её пьёшь, только больше хочется, а только место у источника освобождается, то сразу припадет к нему другой страждущий. Они меняются только внешне. Нутро одинаковое у всех. Подлец, клятвопреступник и убийца. Вот три лица любого городища. Что у нас, что здесь, что у вас. Знаю, что ты чуешь ложь, потому говорю прямо. Не рассчитываю вернуться на родину. Деваться тебе не куда. В лесах ждут лиходеи, на родине видоки отцов. Тут Владыки. У тебя горит земля под ногами, где бы ты не был. Прими свою долю, как у вас принято, со смирением. — Альберт вновь замолчал.

— У нас больше не будет святой троицы, что тянет власть, а рвутся люди. Зорий будет первым самодержцем. Он поможет каликам и будет искать разговора от вас. — проговорила томно Лесма.

— Ограничьте его власть. — резко ответил Альберт. Затем повернулся ко мне и долго разглядывал меня, нервно кусая губу. — Твоя задумка про выборщиков не нова, но не лишена смысла. Возможно, если давать пьянящую власть на время и малыми порциями, правители не успеют ей отравиться и пристраститься. Тут думать нужно. Я подниму этот вопрос на тайной вечере.

****

Зорий в одних штанах и с голым торсом дергано расхаживал по каменном настилу сковородки, нервно глядя на детинец. Вокруг ристалища уже набралась толпа из жителей и гостей града. Собрав волю в кулак, принял наконец решение Пепельный.

— Я, Зорий Пепельный, первый факел города Огня, вызываю в круг Владык. Я заявляю о своём праве на Огниво. Отрекайтесь у алтаря или выходите на сечу. — раскатистый голос прокатился по площади, вызывая оторопь и отклик в сердцах Огоньков. Народ тут же зашёлся в криках поддержки, свисте. Местами возникали ссоры, что быстро перерастали в драки, но так же быстро успокаивалось.

Талант безошибочно показывал волнение и страх за окнами детинца. Вскоре раздался голос одного из Старейшин.