Битва драконов. Том 1 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 37

— Нужно быть очень внимательным к подобным мелочам, даже если они не разглашаются официально до поры до времени, — уколол Балахнин. — Девушке пришлось оправдываться и вспоминать моменты, где она могла подцепить подобный «вирус». Так и всплыла история в Вологде. Клановые аналитики мгновенно пришли к выводу, что только господин Назаров мог поставить следящий маячок.

— Почему это? — удивился Никита. — Маячки не персонифицируются. На них цепляют особые метки, никак не связанные с магом, который их запустил в ауру.

— Возможно, — князь зачем-то переложил столовые приборы с одной стороны тарелки на другую. Вероятно, чувствовал себя неуютно, но хорошо скрывал чувства, — я никогда не вдавался в специфику аналитических служб. По каким алгоритмам они вычисляют те или иные возможности, как приходят к правильному выводу. Василий Юрьевич держит великолепных специалистов, и они надежно отрабатывают свой хлеб. Городецких после некоторых колебаний отбросили, а из сильных волхвов в Вологде оставался только ты. Остальные так, мелочь.

— И что было потом? — осторожно поинтересовался Никита. — Князь Шереметев жутко ругался?

— Скажу так: расстроился. Он не понимал твоего мотива. Ищешь третью жену?

— Я же объяснил вам, Алексей Изотович, — волхв нахмурился. — Мне понравилась девушка. В тот момент я не мог знать, что ее родители в вассальной зависимости от Бельских, и что Юлия — невеста Велимира. Я сожалею, что подвел молодых людей. В моих действиях не было никаких намерений. Не забывайте, сколько времени меня не было дома!

Балахнин, слушая Никиту, кивал в такт его словам.

— Так я и объяснил Василию Юрьевичу, — сказал он, когда волхв замолчал. — Убеждал его не принимать скоропалительных решений.

«Интересно вы, князь, трактуете каждую ситуацию, — размышлял Никита, разглядывая перстень с родовым на руке Балахнина. — Создается впечатление о навязчивой опеке. Хочет привязать к себе? Сделать послушной игрушкой в своих руках или выставить буфером между собой и Меньшиковыми? Но он же знает, что я не пойду на его условия. Попытка не засчитана, Алексей Изотович».

— И все-таки история нехорошая, — вздохнул Балахнин. — Можно было принять доводы молодой барышни и замять неприятность, однако свадьба расстроена окончательно. Пришло высшее повеление императора о недопустимости подобного союза. Шереметевы и Бельские разочарованы подобным ходом. Создалось впечатление, что Юлию Николаевну прочат в жены к Назарову.

— Опять аналитики? — язвительно спросил Никита. — Почему же я об этом не знаю?

— Я надеялся, что ты прояснишь ситуацию, — с непонятной интонацией в голосе ответил Балахнин.

— Алексей Изотович, со всей к вам симпатией отношусь, но сейчас вы переходите некую черту, — предупредил Никита. — У вас жизненного опыта в десятки раз больше, чем моего. Подумайте, чем руководствовалась Евгеническая Комиссия и наш император. Такие решения не принимаются спонтанно. Значит, была причина.

— Причина, — потер подбородок князь. — На ум ничего не приходит. На моем веку был прецедент. Отменили свадьбу княжича Юрия Салтыкова с Марьяной Головкиной. И да, вмешались евгеники. Что-то они проглядели, неверно просчитали возможности молодых людей. Ходили слухи о родовой немощи девушки, что, конечно же, чушь несусветная. Скорее всего, в дела семейные вмешалась политика.

— А на что могла повлиять свадьба Шереметева со скромной девушкой из обычного дворянского рода? — пожал плечами Никита. — Вы живете в столице, в самой гуще событий. Не поверю, что не можете докопаться до истины.

— Никита, Никита, — печально улыбнулся Балахнин. — Я ведь тоже не всемогущий. Даже для меня существуют границы дозволенного. Что ж, пора возвращаться домой. Хочу сразу предупредить, что буду иметь беседу с Василием Юрьевичем и Олегом Павловичем. Постараюсь донести до них твою личную позицию. Буду признателен, если ты дашь слово дворянина…

Никита едва сдержался, наливаясь злостью. Это уже попахивало наглым шантажом и вероятной провокацией. Встав из-за стола, проговорил каждое слово, избегая двусмысленности:

— Я даю слово дворянина, что никоим образом не задействовал свои семейные связи для расстройства свадьбы княжича Велимира и Юлии Васильевой. Мои отношения с госпожой Васильевой были сугубо дружеские, и не более. Есть еще претензии или просьбы, Алексей Изотович?

— Не сердись, Никита, — Балахнин, казалось, вообще без эмоций выслушал речь волхва. — Мне тоже не нравится эта ситуация, и выступать в роли посредника пришлось по собственной инициативе, чтобы уважаемые мною люди не начали конфликтовать. Как видишь, даже задействовал авиацию, чтобы поговорить с тобой.

Оставаться на базе князь не стал, да и Никита особо не настаивал. Ощущение липкой паутины, облепившей его после разговора, стало настолько явным, что хотелось нырнуть в воду и смыть с себя невидимые тенета с тела. От этого визита у волхва создалось впечатление о желании Балахнина влезть в дела клана хоть каким-то боком, и реагировать на каждое движение. И «Волшебный Лотос» … Еще в Верхотурье у Никиты появились подозрения о нечистой игре столичных кланов. Уступили «по-дружески» огромные земли с высокой доходностью молодому и неопытному Назарову, передав вместе с ними и головную боль, связанную с китайцами. Во всех этих телодвижениях прослеживалась какая-то стратегия, недоступная молодому волхву в силу возраста, опыта и той харизмы, которая помогает ломать врага одним лишь своим присутствием.

— Какие планы, Никита Анатольевич? — спросил Слон, прижимая к себе пакет с подарками.

— Давай на пляж смотаемся, искупнемся, — хлопнул его Никита по плечу. — Пакет положи в машину. Надо бы проверить эксклюзивный парфюм на сюрпризы.

— А это правильно, хозяин, — доверительно произнес Слон, пристраивая подарок в карман переднего сиденья. — Доверяй, но проверяй. Если какой сюрприз и будет, можно врагам отдарить.

— Каким врагам? — рассмеялся Никита. — У меня нет врагов среди женщин.

— Вы еще молоды, Никита Анатольевич, — необычайно серьезно ответил личник, садясь рядом с водителем и пихнул того в бок: — Чего уши развесил? Дуй на пляж, водные процедуры принимать будем.

Глава 7

Меньшиковы

— К сожалению, мои подозрения подтвердились, — император прищурился и выбросил руку, в которой крепко держал спиннинг. Катушка с торопливым щелканьем стала раскручиваться, и застопорилась лишь под нажимом крепкого пальца.

Александр застыл на мгновение и стал подкручивать катушку, но без особого азарта. Константин Михайлович обошелся обычной удочкой; ему куда приятнее было поглядывать на покачивающийся на волнах поплавок, чем каждый раз закидывать спиннинг. Вот и сейчас, поглядев на блесну, сверкнувшую на солнце, усмехнулся. Не везет сегодня брату.

— Мишка решил войти в очень опасную игру, — продолжил император, и положив спиннинг на траву, показал жестом, что хочет курить. К нему тут же подскочил один из охранников, стоявших в нескольких метрах от берега, подал сигару, зажег длинную спичку, и как только Меньшиков запыхтел, окутываясь дымом, ретировался на свое место. — Служба Безопасности тихонечко следила за ним в Яссах, где он слегка притих, но по возвращении домой развил бурную деятельность. Зафиксировано несколько звонков к Балахнину. Как бы пустой болтовни много, но есть подозрение в особом шифре.

— Не говори, что твои аналитики не вычислили, чего хочет Мишка, — ухмыльнулся Константин. Конечно, ему тоже было неприятно слышать о метаниях младшего братца, но такой исход дела он предполагал еще несколько лет назад. Чем-то обижен Великий князь Михаил, а вот до истины добраться невозможно. Потому что нет логики в его поведении.

— Аналитики выдвигают различные теории, но все они связаны с действиями Балахнина, а не нашего непутевого родственника, — император окутал дымом мошек, поднявшихся из травы рассерженной толпой. — Князь верен своей стратегии: мягкая оппозиция. Но я чую: в чем-то он готов к более жестким мерам.