Последний министр (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 43

С такими мыслями Протопопов ожидал встречу с градоначальником в кабинете совсем потухшего Хабалова. Так получалось что старого генерала обвиняли по сути в том, что ещё не произошло, но к чему были предпосылки. Но судя по тому что Сергей Семёнович «хавал» это, Протопопов попал в точку.

Точно также предстояло убедить Балка, что действовать требуется на опережение и с некоторым запасом.

Посмотрим, что из этого выйдет.

Балк прибыл минут через двадцать после звонка Хабалова и запыхавшийся появился в дверях кабинета.

Поприветствовал генерал-летейнанта и министра. Опустился на стул и прежде чем говорить тщательно вытер платком выступившую на лбу испарину.

Как не трудно было догадаться, Александр Павлович был ровесником Протопопова. Роста среднего, сложен крепко, но узок в плечах. Борода и усы аккуратно подстрижены, с сединой. Лысеет.

— Господа, что за спешка ей богу, — спросил он, явно взволнованно.

Протопопов помнил, что несмотря на то, что Варшаву заняли немцы, Балку не доводилось учавствовать в боях. Ни тогда, ни когда либо до или после этого. При этом Александр Палыч носил, ничуть не смущаясь ордена и медали разного степени достоинства. Тут тебе и орден Святого Владимира третьей степени и Святого Станислава второй и третьей степеней… ну и светло-бронзовая медаль за успешное выполнению всеобщей мобилизации на начало военных действий.

— Беда Александр Павлович, если все так, как Александр Дмитриевич говорит, — на одном дыхании сказал Хабалов. — Министр уверяет, что мы с вами не доглядели. А я уверяю, что вы его сможете убедить в обратном. И все это не более, чем недоразумение.

— Что же мы не доглядели, полюбопытствую? — спросил Балк.

Хабалов положил перед ним листок, исписанный Протопоповым, с теми самыми тремя пунктами, откуда может прийти беда в Петроград.

Градоначальник взял его в руки, скользнул взглядом, прищурился.

— Вздор стало быть. Александр Дмитриевич вы не читали разве мои записки? Я ведь там по каждому из ваших пунктов подробно изъяснялся, — Александр Палыч вытер о штаны вспотевшие ладони. — А вы, Сергей Семёнович, с вами же вместе вырабатываем план совместных действий полиции и войск в трех вариантах! Чего вы министру об этом не говорите?

— У нас разрабатываются, да, — закивал Хабалов. — Говорю, подтверждаю. Если забастовка будет, если уличные демонстрации случатся или не дай бог в бунт перерастёт. На все случаи готовимся.

— Разрабатываем, это мало сказать, Сергей Семёнович, — довольно хмыкнул Балк. — Я же вам, Александр Дмитриевич, опять же в своих записках докладывал, что мы держим руку на пульсе революционных настроений. И через пару дней положу вам на стол подробнейший и полноценный план, над которым мы ежедневно работаем не покладая рук. Все под контролем!

Балк смял лист с каракулями Протопопова и бросил в пепельницу на столешнице.

— К пятнадцатому числу край я представлю вам готовый план охраны столицы с размещением войсковых и полицейских частей. В нем Петроград будет поделён на участки, согласно числу запасных батальонов гвардии. Остаётся согласовать некоторые нюансы с Чебыкиным и все будет готово для исполнения.

Протопопов посмотрел на брошенный в пепельницу лист.

— Мне бы ваше спокойствие, господин градоначальник.

— Ну так работаем, о волнениях мы прекрасно осведомлены, — улыбнулся Балк, лицо его посветлело.

Видимо идя к Хабалову, градоначальник полагал, что случилось гораздо более серьезное ЧП, а уперлось все обсуждение возможных волнений и беспорядков, в этом вопросе Балк чувствовал себя как рыба в воде.

— Дело куда серьёзней, чем можно предположить, — заметил Хабалов.

И генерал-лейтенант тут же рассказал градоначальнику, что в списках мобилизационных могут оказаться пекари и повара, которых там быть не должно по определению.

— Проверим… быть такого не может быть! — изумился Балк. — Это ведь какая беда бы приключилась, если не доглядели бы. Мне неудобно перед вами Александр Дмитриевич, что вам вмешиваться пришлось. Итак люди в городе как на иголках сидят, талдычат о надвигающемся кризисе и о введении продовольственных карточек. И никому ведь не докажешь, что хлеба у нас достаточно и для этого приняты всевозможные и всеохватывающие меры.

— Я бы не был столь уверен, — не согласился Протопопов.

— Чего нет, работа колоссальная проведена?

— Если не вы, господин Хабалов и не вы, господин Балк, велели призвать для отправки на фронт поваров и булочников, то тогда кто-то это в обход вас сделал?

— Ну… да, — нехотя согласился градоначальник. — Нехорошо получается.

— А теперь задайтесь вопросом, кому это выгодно Петроград без хлеба оставить и главное для чего?

Хабалов и Балк переглянулись выразительно, но сказать ничего не сказали.

— Одно я могу сказать точно — не с той стороны мы за решение проблемы берёмся. Думать надо не о том, как горожан успокоить, а о том, как им повод к волнению не давать, — заявил Протопопов. — Тогда будет спокойствие.

— Так они если поводу не будет, то найдут, вы же знаете сам Александр Дмитриевич. Знаете как это работает и за чей счёт праздник. Сотня другая начинает людей кочегарить, а остальные присоединяются.

— Знаю, — согласился министр, только тех, кто готов бастовать без повода — сотни, а с поводом тысячи и десятки тысяч. Вот именно повода мы и не должны им дать. Ну а тех, кто без повода начнёт бастовать, — Протопопов провёл большом пальцем поперёк шеи. — Жалеть таких не станем. Остальные, повторю, без повода не пойдут ни на какую забастовку.

— И как вы видите возможным такие поводы убрать? — поинтересовался Хабалов.

— Зима у нас выдалась тяжелая, проблемы хлеба не решить до конца, как не старайся. Любая непогода, любой снегопад и начинаются сложности с поставками. Но нам обязательно нужен некий неприкосновенный запас. И получить мы его можем при решение двух вопиющих проблем. Номер один — это спекулянты, которые торгуют нашим хлебом втридорога с той же Финляндией. И номер два — мы должны изменить ситуацию с нашей полной беспомощностью в контроле за снабжением столицы. Контроль снабжения должен быть передан в руки министерства внутренних дел из лап общественных организаций.

Балк при этих словах аж закашлялся, настолько мало общего пожелания Протопопова имели с реальностью

— Саш, ты пытался ведь, не вышло ничего, — растерявшись, Балк даже на «ты» перешёл несмотря на присутствие Хабалова.

— Значит надо повторить, только на этот раз не пытаться, а сделать.

Протопопов вытащил из внутреннего кармана пиджака еще один документ, который готовил к встрече. Несколько десятков скреплённых между собой листков. Доклад агентуры Глобачева, внедрённой на производственные предприятия по министерской указке. Внутри — комментарии самого Протопопова, сделанные на полях карандашом.

— Изучите. И мы встретимся с вами снова, господа, я хочу слышать ваши впечатления и предложения. А на сим вынужден откланяться — дела.

Протопопов пожал обоим руку и вышел из кабинета, оставив Хабалова и Балка наедине с их мыслями. Все, что мог сделать министр на данную минуту — он сделал. Он попытался указать этим господам «верный путь». Теперь шаг за ними. Протопопов вовсе не исключал, что и Балк, и Хабалов, заверяя его в искренней верности государственным делам, на самом деле делали обратное. В конце, концов дела, порученные им Государем, шли куда более, чем отвратительно. Одним из них управляли генералы из ставки и если даже не напрямую, то через моральное воздействие. Вторым управлял Земгор.

Забавно, что с какой стороны не глянь и как не зайди — все дороги вели в Москву к небезызвестному господину Гучкову.

Но собственно гнойник Гучкова и положен был скрыть доклад Глобачева, который Протопопов оставил на столе.

День же только начался и впереди Александра Дмитриевича ожидали другие дела.

Глава 19