Три недели другой жизни 2 (СИ) - Вольцева Арина. Страница 12

Анина мама отчего-то успокоилась. Боль отступала, наваливалась пьянящая слабость. Тело больше не выкручивало, а желание осталось только одно — поспать.

Влетевшая вскоре в предродовую молодая акушерка в ужасе всплеснула руками и тревожно вызвала всех медсестер, определяя Анину маму вначале в родзал, а потом — в малую операционную. Но время было упущено. Ребенка достали зелено-бурым и бездыханным. Уже несколько часов как малышка была мертвой. Начался сепсис. Анину маму несколько часов оперировали и колдовали над ее измученным телом, вырезав, наконец, почти все репродуктивные органы, обрекая на пожизненное рабство в плену гормональных препаратов…

Через два дня она очнулась в палате роддома. В патологии и гинекологии мест не было, поэтому несчастную оставили здесь, найдя небольшую палату, даже не подумав о чувствах матери, потерявшей только что своего ребенка, вынужденной слушать, как плачут чужие новорожденные дети…

Она отказалась от еды, воды, моля оставить ее в покое, сделав вид, что провалилась в забытье… Хоть и беременность была неожиданной и незапланированной, но она обрадовалась, узнав, что ждет ребенка. И было неважно, что муж ненадежный, который мог вновь исчезнуть в любой момент, что грядут суровые девяностые, когда никто не мог быть уверен в завтрашнем дне… Она была счастлива, что в ее жизнь придет маленькое чудо…

Сейчас она была подавлена. И только мысль о том, что дома ее ждет маленький Тема, глухой стеной загораживала ее от глупостей…

Проснулась она посреди ночи от хриплого шепота. Разговаривала ее соседка по обшарпанной холодной палате. Видимо, с одной из дежуривших акушерок.

— Ты же сама видела, она даже не пришла еще в себя, что-то бормотала про сына!.. Она даже не знает, что ребенок родился мертвым, на наркотиках ведь… — Анина мама поняла, что речь шла о ней.

— Как ты себе это представляешь?! — прошипел возмущенно второй голос. — Двенадцать человек суетились вокруг нее, когда достали мертвого малыша!

— Я заплачу! Я всем заплачу! — жарко пообещала новоиспеченная мамаша. — Сама посуди, что лучше: или ребенок вырастет в детдоме, или в любящей семье? Я так поняла, что она хорошая, раз так за сына переживает! Я же сразу тебя просила договориться аборт сделать, но ты все заладила, что уже поздно, срок большой! Ну и пусть бы! Я все равно больше рожать не собиралась! Не вытянуть мне, Зин! Я Машку-то кое-как тяну! От этого козла же никакой помощи! Смылся сразу, как узнал о беременности! Ну, Зин! Я найду денег, одолжу, всем заплатим! Пусть у малышки будет мать! Так и мне спокойней будет!.. Вы ж родным не сообщали еще?

— Да какой там! Никто решиться не может, да и некогда было. Почти двадцать человек враз решило разродиться, а акушерок всего три! Мы третьи сутки всем коллективом работаем! И куда только бабы рожают?! До завтра дожить страшно, а они все плодятся, как кролики! — горестно вздохнула акушерка.

— Ты поможешь мне, Зин?

Молчание.

— Меня утром уже тут не будет. Под подушкой лежит отказная. Либо ты возьмешь бумажку и назовешь девочку сироткой, либо отдашь этой женщине, а мне запишешь мертворожденную. Решать тебе!

— Уж на меня-то такую обузу не сваливай!

— Ты ж моя сестра!

— И дал же бог родственничков! — сокрушенный вздох, и скрип ржавых пружин. — Я пошла. Надо подумать.

Затем осторожно хлопнула дверь, и со стороны соседней кровати послышались жалобный стон и сдавленные рыдания, приглушенные подушкой. Последнее, что услышала Анина мама перед тем, как погрузиться в темноту, было:

— Прости, дочка!..

Матвей обалдело смотрел на жену, не в силах воспринять информацию, которой она только что с ним поделилась.

— Выходит, твоя мать так легко дала себя обмануть.

— Она спасла меня, — почти безразлично пожала плечами Аня, грустно разглядывая тарелку, к содержимому которой почти не притронулась. — Либо меня отдали бы в приют, а ей выдали тело мертвого ребенка. А так она посчитала, что поступает правильно. Да и нужно ж было как-то пережить эту боль от потери ребенка, — она горестно вздохнула, невольно погружаясь в свои мрачные воспоминания.

— Ты поэтому решилась на ЭКО? — тихо спросил муж через несколько секунд, внимательно рассматривая ее склоненную голову.

— Отчасти да, — кивнула Аня. — Я поняла, что больше не смогу через это все пройти! — она шумно вздохнула. — Даже если после неудачной попытки мы обратимся к суррогатной маме, нужен будет материал, а это опять лечение, ожидание… У меня нет больше сил! — устало призналась она и понуро опустила плечи. — Я выдохлась! У меня иссяк весь запал. Прости, но я больше не могу! — Аня тихо всхлипнула, отворачивая голову.

Матвей тихо обогнул стол и крепко прижал ее к себе.

— Я с тобой, слышишь? Солнце, я всегда рядом! Я уважаю твое решение и восхищаюсь твоей отвагой! Ты такая сильная, о чем даже подумать сложно! — он сжал ее плечи. — Поехали домой? Завтра у нас важный день!

Вытерев слезы, Аня кивнула и поднялась из-за стола.

Глава 13

Встреча на следующий день прошла спокойно и быстро. Все необходимые моменты были обсуждены, все бумаги подписаны, и на ранее утро следующего дня была назначена процедура подсадки, ведь у Марии все необходимые анализы и процедуры были уже пройдены.

Матвей с удивлением признал, что что-то схожее у Ани с их сурмамой действительно можно ухватить, даже если заведомо не знать, что они кровные родственники. Скрепя сердце, Аня рассказала историю своего появления в этой семье, когда они остались с Машей наедине. Сказать, что та оказалась в шоке — ничего не сказать! Она сидела и абсолютно круглыми глазами смотрела на Аню, не веря в услышанное. Образ матери, лелеемый памятью в последние годы, никак не вязался с этой чудовищной историей! Однако Маша припомнила, что, когда она была маленькой, ей пришлось почти полгода прожить у маминой подруги, а мама даже не появлялась, только звонила изредка, говоря, что очень много работает. Видимо, это и был период, когда была рождена Аня.

Смущаясь и не зная, как построить разговор, чтобы спросить об одном из самых важных моментов, супруга Матвея все же решилась и спросила, что Маша думает о том, чтобы официально признать родство. Несколько мгновений поразмыслив, та призналась, что пока даже не собирается думать на этот счет. Все обрушилось враз на одинокую мать, старающуюся ценой своего тела и здоровья решить насущные проблемы своей семьи. Она деликатно попросила Аню дать ей время свыкнуться с мыслью о ней, о ее существовании, и хоть как-то обдумать сложившуюся ситуацию. На что та была вынуждена согласиться. Однако предложила выбрать время и приехать к ним в гости и, если Маша сама захочет, познакомиться с Аниной семьей.

На этом и разошлись до утра, не до конца уверенные, что все происходящее — реальность!

***

Спустя три часа после процедуры Аня заглянула в палату, куда привезли Машу. Та, немного бледная, но вполне бодрая лежала на кровати и что-то читала в телефоне.

— Привет, — улыбнулась Аня, обращая на себя внимание и делая шаг от двери.

— Привет, — на нее посмотрели как будто знакомые глаза.

— Как все прошло? — хоть Аня и приехала в то же время, что и Маша, но на самой операции не присутствовала, просидев все это время в комнате ожидания.

— Неплохо, — ответила Маша, садясь в кровати.

— Тебе можно уже садиться? — округлив глаза, спросила Аня.

— Да, — рассмеялась Маша. — Это, конечно, немного противоречит рекомендациям, но не бойся, это просто перестраховка. К вечеру я буду уже полноценным человеком, хотя и постараюсь ограничить физическую нагрузку по максимуму.

— А с кем твои дети сегодня будут? — гостья осторожно присела на краешек кровати.

— Я попросила подругу приглядеть за ними пару дней, — ответила она. — Даже интересно, — едва уловимая тень улыбки скользнула по лицу. — Я уехала из этого города, много лет прожила за сотни километров отсюда, но приехав, нашла человека, с которым разделила все ободранные коленки, скользкие сосульки, строительство шалашей… Будто и не было тех лет, что мы не общались…