Последний из рода Ашина (СИ) - Яманов Александр. Страница 55

Как всегда, вмешался фактор, без которого не происходи ни одна война. Можно назвать это предательством или местью. Но факт остаётся фактом. Прибывшие представители горожан, предложили открыть ворота и согласовать будущий штурм.

На рассвете мы начали обстрел участков стены, где располагался хашар, оставшийся верным монголам. Эта отмороженная публика, потерявшая всё на свете, постепенно становилась самым настоящим бедствием для простых жителей. Именно безродные слуги восточных убийц, творили большую часть насилий над и так разорёнными провинциями некогда цветущей державы. Какое дело самаркандским или бухарским люмпенам до страданий жителей Нисы или Герата? Многие из них находили особое удовольствие в безнаказанности и удивляли, своей жестокостью даже пришельцев. Я их сравнил с коллаборантами, типа западных хохлов, усташей, латышей и подобной сволочи, зверствовавшей под прикрытием нацистов. Поэтому когда представители города попросили передать хашар им на суд, после освобождения города, то я ни минуты не раздумывал. Заодно согласовали, что местные выставят специальных людей в белых повязках, которые будут указывать моим воинам места сосредоточения неприятеля. Ну и предотвратят ненужные жертвы среди горожан. В горячке боя, чего только не бывает.

— Сигнал! — Карча показывает на два столба дыма, взметнувшегося за стеной.

Я и сам вижу. Поглаживаю, нервно переминающегося с ноги на ногу Карабаша. Вот кто просто предвкушает будущую битву! Конь у меня не просто волшебный, но ещё и жутко кровожадный. Смотрю на Бурче, который выбрал в качестве наблюдательного пункта небольшой холм. Дядька в этом момент чего-то сказал своему помощнику и тот начал махать чёрным стягом Хорезма. Опускаю забрало маски, поднимаю копье, наконечником вверх, подавая сигнал своим людям, и пришпориваю коня.

Постепенно наш ударный отряд набирает скорость и начинает приближать к воротам, которые обстреливает конница Тугормыша. До последнего меня мучили сомнения, удастся ли горожанам захватить ворота. Но вот метров за двести створки медленно открываться. За спиной раздался радостный вопль моего воинства. Парни, похоже, тоже сомневались в успехе нашей атаки.

И вот решающий момент я стремительно залетаю в створ и сразу протыкаю копьём всадника, приведшего помощь теснимому от ворот хашару. А вот это уже наша стихия! Противник защищён гораздо хуже и у него просто нет шансов против одоспешеных воинов. Несколько десятков всадников мы зарубили буквально за пару минут и устремились вслед сбежавшим остаткам отряда. А им уже перегородили дорогу горожане, развернувшие две арбы поперёк узкой улицы. Быстро осматриваю место побоища и нахожу нужного человека.

— Освобождай улицу, — кричу широкоплечему мужику с белой повязкой на рукаве, — И показывай, куда нам дальше продвигаться. А лучше всего дай проводника.

Тот быстро сориентировался. Пока горожане освобождали улицу, ко мне подбежал мальчик, направленный местным командиром. Подхватываю лёгкое тельце и сажаю его перед собой.

— Показывай путь! Нам нужно туда, где больше всего врагов!

Закрываю мальца щитом, но так чтобы он видел дорогу, и мы устремляемся в указанном направлении.

Два раза нам встречались небольшие отряды неприятеля, но мы их просто не замечали, уничтожив их за несколько секунд. И вот центральная площадь, где около мечети и дворца правителя, сосредоточились основные вражеские силы. Ссаживаю пацана с коня и врубаюсь в гущу неприятеля. Рублю, колю, бью врага щитом и рычу как зверь. Знаете, а мне ведь начинает нравиться подобное времяпрепровождение. Ха-ха!

На какое мгновение показалось, что наша атака захлебнулась, но тут раздались крики с другой стороны площади. Это пришёл на помощь Тамызак со своим ударным отрядом. Как выяснилось позже, им не удалось быстро прорваться через вторые ворота. Сначала их долго открывали, а затем противник перегородил улицы и мой ближник застрял у этих баррикад. Но в данный момент я упивался боем, в чём меня полностью поддерживал беснующийся Карабаш. Даже не знаю, скольких лошадей он умудрился покалечить, работая передними копытами.

Вдруг битва неожиданно закончилась. Вернее, мы просто перерубили всех врагов в капусту. А ведь это были не какие-то пастухи, а самые настоящие регулярные войска, хоть и легковооружённые. Но халат и кожаная куртка не могут быть защитой против воина в ламинарном доспехе, у которого даже лошадь в специальной попоне.

Отъезжаю в сторонку и устало смотрю на своих воинов. Эйфория быстро прошла, и они начали выполнять установки, которые в них ежедневно вбивал Бурче. Часть начала добивать раненых, другая вязала пленников, среди которых явно есть командиры гарнизона судя по доспехам. Через несколько минут на площади оказался наш главный обозник. Буран напоминал повадками классического еврея-ростовщика или старьёвщика. Ни одна мелочь не могла пройти мимо глаз нашего куркуля. Его люди сразу начали оттаскивать мертвецов в сторонку, где их разденут, разуют и проверят все заначки. Война — дело затратное, поэтому это просто необходимость. Казной неприятеля займётся Тамызак, он уже о чём-то беседует с одним из пленников, вежливо тыча ему кинжалом в глаз.

Я вдохнул полной грудью горячий воздух и улыбнулся, глядя на палящее солнце. Даже не представляю, чем дальше закончится наша авантюра, но чувствую, что мне удалось качнуть весы судьбы в свою сторону. Мысленно я был поддержан Волчицей, которая давно не появлялась. Не помню, чтобы в моей истории, хорезмийцы били монголов после бегства Джалала на запад. Мелкие стычки не в счёт. Сегодня же мы в очередной раз уничтожили небольшое войско противника и отвевали очередной город. Дело ведь даже не в этой дыре под названием Ниса. Тяжело перевернуть сознание людей и заставить их иначе посмотреть на некогда непобедимого врага. Преодолеть страх и апатию уже половина победы. А я пока не проиграл монголам ни одной битвы. Не просто так мой отряд постоянно пополняется новыми добровольцами. Люди видят удачливого воина и хотят воспользоваться моментом. Кто-то из мести, другой одержим жаждой наживы или не видит себя без войны. Главное, что они идут за мной и верят в счастливую звезду одного золотоволосого степняка.

Мы ещё повоюем! Это я вам обещаю!

Эпилог

Эпилог.

Он долго смотрел на реку, которая ближе к осени сильно обмелела, обнажив крупные камни и корни деревьев, растущих вдоль берега. Течение воды всегда завораживало его, родившегося в пустыне, но при этом на берегах великой Амударьи. Здесь в горах всё выглядит совсем иначе. Ему давно надоело скитаться по некогда бывшей державе покойного отца. Сейчас бы возлечь в саду своего уютного дворца и наслаждаться пением канареек. Затем пригласить какого-нибудь мудреца и слушать невероятные истории об устройстве мира. Вместо этого, ему приходиться лезть в надоевшие горы и выковыривать проклятых гяуров из их крепостей.

Внизу в каком-то городке, который захватили его люди, шло веселье. Крики насилуемых женщин и стонущих мужчин, посаженных на кол, заглушались радостными воплями его воинов. Воинам Аллаха тоже надо развлечься. Они могут погибнуть уже завтра утром, поэтому пусть вымесят свой страх и обиду на этих нечестивых грузинах. Джалал-ад-Дин ещё раз посмотрел на стремительную реку и обернулся к подошедшему человеку.

— Владыка, — поклонился визирь, — Ваш младший родич Баяр, ждёт у шатра.

На самом деле Умар Ибн-Мансур не был первым министром Хорезма. Потому что давно уже нет такого государства. На его развалинах осталась выжженная пустыня и небольшие лоскутки цивилизации, с ужасом ожидающие нового нашествия восточных дикарей. Но титул хорезмшаха у Джалал ад-Дина никто не отнимал. Значит, должен быть визирь и диван, управляющий делами на остатках земель, доставшихся ему от несчастного отца.

— Зови и сам присоединяйся. Заодно поедим, а то я немного проголодался.

Султан, а также главный враг непобедимого доселе Чингисхана, повернулся на каблуках сафьяновых сапог и зашагал в сторону большого шатра. Он не любил ночевать в помещениях, предпочитая скромную юрту. Но в ней неудобно принимать большое число гостей, поэтому приходилось использовать захваченный у какого-то газнийского малика шатёр.