Кошка в сапожках и маркиз Людоед (СИ) - Лакомка Ната. Страница 38

И куда он делся, скажите на милость? Понёс корзинку со вкусностями местным беднякам?

На всякий случай я проверила входную дверь, но она оказалась заперта изнутри.

Неужели, он так тихо поднялся к себе, что я не услышала? Или, как и моя книга, тоже обладает волшебными способностями? Например, проходить сквозь стены или летать по воздуху. Или становиться невидимым. Но к чему такие тайны только для того, чтобы поесть в собственном доме?

Вернувшись к себе, я рухнула в холодную постель и только тогда вспомнила, что так ничего не разузнала про ночные стоны. Но в замке было тихо, и я готова была поверить, что мне приснились и призраки, зовущие Марлен, и маркграф, объедающийся по ночам и… а дальше я уже сладко и крепко спала.

Несмотря на вечерние волнения и ночные похождения, наутро я проснулась отдохнувшей и бодрой. Умывшись и одевшись, я схватила под мышку поваренную книгу и отправилась в кухню.

«Винартерта» - не колдовское заклинание, но потрудиться, чтобы всё получилось, придётся. Главный секрет – прохладная кухня. Поэтому я и хотела захватить её, пока Лоис не начала готовить завтрак, и пока печь не раскалилась до температуры кузнечного горнила.

Засучив рукава, я растопила печку, подвязала волосы косынкой и первым делом отправила вариться чернослив вместе с косточками, а потом занялась тестом. Перетерев сливочное масло с сахаром, я добавила молоко и яйца, муку и растёртый в пыль кардамон. Пряность я насыпала щедро – чайную ложку. Чтобы все, кто попробует мой торт, сразу понял, почему кардамон называют царём специй. Аромат и вкус кардамона невозможно перебить никакой другой пряностью, а попробовав выпечку с кардамоном, кажется, что во рту задул освежающий южный ветерок с лимонным, эвкалиптовым и имбирным привкусом.

Замесив тесто, я отправила его в холодную кладовку, чтобы масло не вытопилось, и занялась черносливом.

Достав косточки, я перетёрла мякоть в ступке, а потом – через сито. Добавила достаточно сахара, чтобы было сладко, но не приторно, кисло, но приятно, а не до оскомины.

Потом я раскатала двенадцать тонких коржей и испекла их, зорко следя, чтобы они не зарумянились. В этом весь секрет «Винартерты» - белое рассыпчатое тесто, чёрная начинка. Из-за этого торт называют «Полосатая дама» - забавное, но такое подходящее название. И третья хитрость – торт должен простоять шесть часов как минимум, чтобы достигнуть настоящего вкуса. Я как раз посыпала верхний слой сахарной пудрой через ситечко, когда в кухню зашла Лоис – подвязывая фартук и позёвывая в кулак.

- Вы – ранняя пташка, барышня, - удивилась она. – Уже и состряпали что-то…

- Секретное оружие против тоски и скуки, - сострила я.

Торт был отправлен на холод, а Лоис приступила к приготовлению завтрака. Я немного поболтала с ней, и отправилась наверх, чтобы начать занятия с Марлен.

Я хотела работать по составленному плану, чтобы показать Огресту, что у меня всё чётко и по расписанию, но вместо этого мы с Марлен целый час рисовали полёт милорда Огреста на саночках с горки и хихикали, как девчонки. Собственно, одна из нас и была девчонкой, но я не смогла отказать ни себе, ни своей ученице в удовольствии посмеяться над тем, что нас пугало.

Мы старались изо всех сил, вздрагивая и пряча рисунок при любом подозрительном шорохе, а когда зазвонил дверной колокольчик, Марлен даже взвизгнула, чуть не опрокинув стаканчик с водой.

- Кто-то пришёл, - сказала я, невольно прислушиваясь.

- Кто-то к дяде, - ответила Марлен, делая глаза нарисованному Огресту ещё больше.

Она даже высунула кончик языка от старания.

- В такую рань? – пробормотала я.

В этот момент дверь в детскую распахнулась, и на пороге возник герой нашего творчества – милорд Огрест.

- Доброе утро, месье, - я вскочила со складного стульчика, на котором сидела, и сделала книксен, растянув юбку и тем самым прикрыв столик с красками и рисунком.

- Вставать было необязательно, - сказал он, а потом спохватился: - Доброе утро.

Он вошёл в детскую, подошёл к столику, и я переступила чуть в сторону, продолжая закрывать рисунок.

- Марлен, доброе утро, - повторил Огрест.

Девочка кивнула, опустив глаза, и маркграф еле слышно вздохнул.

– У вас урок? – спросил он меня.

- Да, рисование, - ответила я, продолжая держать юбку.

Огрест посмотрел на меня с недоумением, но я улыбнулась и сделала ещё один книксен.

- Там пришли Дайана Миттеран и её подруги, - сказал маркграф. – Притащили кучу музыкальных инструментов.

Марлен встрепенулась, но я не двинулась с места.

Немного помолчав, Огрест добавил:

- Возможно, вам лучше прервать урок, чтобы принять гостей?

Мы с Марлен переглянулись.

- Вы разрешили нам музицировать? – спросила я очень осторожно.

Огрест нахмурился и с заметным раздражением сказал:

- Что вас так удивляет?

- Ничего, - быстро сказала я.

- А если ничего… Что вы там прячете? - он вдруг шагнул в сторону, обойдя меня, и увидел рисунок во всей красе.

Последовала долгая пауза, во время которой Марлен сгорбилась и втянула голову в плечи, а я попыталась сохранить невозмутимость, чувствуя, как горят уши. Оставалось надеяться, что милорд Огрест не поймёт, что мы изобразили.

Но чуда не произошло.

- Меня нарисовали? – спросил он кисло. – Оч-чень похоже. Отличный урок рисования.

- Это была моя идея, - сказала я, понимая, что отпираться бесполезно.

- Даже не сомневался, - заметил маркграф. – Не заставляйте гостей ждать. Они в большом зале. Марлен знает, где. Она проводит.

Он вышел из комнаты, а я перевела дыхание и сказала немного фальшиво:

- Ну вот, твой дядя даже и не обиделся.

Девочка посмотрела на меня так красноречиво, что уши у меня опять загорелись.

- Ладно, мы ничего страшного не совершили, - бодро объявила я. – Всего-то рисунок. Подумаешь! Идём лучше к Дайане. Наверное, ей не терпится репетировать.

Мы взялись за руки, и Марлен повела меня в большой зал, о котором говорил Огрест. Мы поднялись на третий этаж, где в конце коридора через приоткрытые двустворчатые двери лился дневной свет.

- Здесь устраивают праздники? – полюбопытствовала я, рассматривая барельефы на стенах и зеркала от пола до потолка.

- Раньше устраивали, - ответила Марлен. – Сейчас – нет.

Ах да, милорд Огрест ведь до сих пор соблюдает траур. Никаких праздников, никакого веселья, никакого смеха… Просто удивительно, что он разрешил девицам прийти и играть тут в своё удовольствие.

Я ожидала увидеть целую толпу – всех, кто на посиделках изъявил желание участвовать в оркестре, но в огромном зале обнаружилась только Дайана и две её подружки – рыженькая Ринальдина и темноволосая и бледная Тереза. Дайана как раз доставала из чехла лютню, а Ринальдина и Тереза уже продували флейты.

- А где остальные? – спросила я после обмена приветствиями, любезностями и поцелуями. – Почему не пришла мадемуазель Надин? Её умения нам бы очень пригодились.

- У всех дела, знаете ли, - ответила Дайана, дёрнув плечиком. – А бедняжка Надин приболела, поэтому осталась дома.

- Какая жалость, - согласилась я, одновременно осматриваясь.

Зал был не просто большим – он был огромным. Со стрельчатыми арочными окнами, с витражными стелами, мраморными каминами и паркетным полом. Правда, всё было покрыто слоем пыли – примерно, как если бы тут последний раз убирались год назад. Но я живо представила, какая была бы здесь красота, если до блеска натереть полы, отмыть окна и начистить канделябры. Жаль, что всё это пропадает без дела…

- Что ж, тогда приступим, - я прихлопнула в ладоши и принялась снимать чехлы со стульев, стоящих вдоль стен. – Рассаживайтесь, барышни, а я пока принесу ноты и мандолину. А тамбурина для Марлен вы не захватили?..

- Нет, - ответила Дайана с жалостливой гримаской. – Но она вполне может отбивать ритм.

- Мне кажется, Марлен способна на большее, чем просто хлопать в ладоши, - заметила я мягко. – Тем более, месье маркизу будет приятно увидеть в оркестре племянницу. Если он был так любезен, что разрешил музыку… А я не верила, что он позволит.