Кошка в сапожках и маркиз Людоед (СИ) - Лакомка Ната. Страница 41
- Вкусно? – спросила я с улыбкой. – Торт называют «Полосатая леди», потому что когда его придумали, в моде были полосатые юбки. Странный фасон, но…
- У меня была такая юбка, - заявила вдруг госпожа Броссар, глядя на торт, что я поставила перед ней. – И это было очень красиво. И не так вульгарно, как юбки, из-под которых видны колени.
- Если вы обо мне, то колени не видны, - сказала я. – Не преувеличивайте.
Она вздохнула и взяла ложечку, отломила маленький кусочек торта и попробовала. Я незаметно следила за ней. Не так просто волшебная книга посоветовала мне приготовить «Винартерту». Что же за секрет в этом торте?
Госпожа Броссар медленно пережёвывала первый кусочек, проглотила, а потом коротко сказала:
- Вкусно.
Марлен уже расправилась со своим куском, и я положила ей ещё.
- Очень вкусно, - повторила госпожа Броссар. – И вкус совершенно тот же. Спасибо.
- Вы уже пробовали «Винартерту»? – поинтересовалась я осторожно.
- Да, - ответила она, глядя задумчиво на бело-чёрный полосатый разрез. – Такой торт привозил мой несостоявшийся жених на нашу помолвку.
- Понятно, - сказала я, потому что надо было что-то сказать.
- Мне надо извиниться перед вами, барыня Ботэ, - госпожа Броссар покрутила ложечку, а потом отломила ещё кусочек торта. – Я решила, что вы насмехаетесь надо мной. Но вы ведь ничего не знаете. А это, - она вздохнула, - это – всего лишь торт. Ничего больше.
Марлен следила за нами округлившимися глазами, и я незаметно сделала ей знак молчать и сказала:
- Если вы о господине Гаспаре, то мне уже всё рассказали. Но я, действительно, не знала, что торт напомнит вам об этом человеке.
- О мерзавце, - ровным тоном поправила меня госпожа Броссар. – Вы же любите говорить правду в глаза, так и сейчас не стесняйтесь.
- Ещё чаю? – предложила я, промолчав насчёт моей любви к правде.
Совершенно неожиданно я получила извинения, почти нормальный разговор от госпожи Броссар, да ещё и комплимент насчёт моего правдолюбия, и мне стало немного совестно.
- Наливайте, - согласилась она, и я снова наполнила её чашку. – Пусть Гаспар оказался предателем и лжецом, - продолжала госпожа Броссар, - это не повод отказываться от такого торта.
- Возможно, лучше не высказываться так категорично при ребёнке? – сказала я углом рта.
- Пусть слушает, - заявила госпожа Броссар. – Лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих. И вам тоже, барышня Ботэ. Девицы любят придумывать то, чего нет, а потом долго лечат разбитое сердечко.
- Мне жаль, что подобное произошло с вами, - я чувствовала себя охотником, который шёл по звериному следу с рогатиной наготове, - но, возможно, у господина Гаспара были какие-то причины…
- Причины? – фыркнула госпожа Броссар. – Конечно были. Эта Коломбина из погорелого театра!
- Говорят, он пропал после определённых событий, - сказала я, кашлянув и многозначительно посмотрев в сторону Марлен, которая ложкой выскребала с тарелки остатки «Полосатой леди».
- Сплетни, - безоговорочно отмела мой довод госпожа Броссар. – Не слушайте никого, юная барышня. Знаю я, о чём болтают в этом городке. Милорд Огрест ни в чём не виноват. Доктор Каннинг уехал на побережье, что бы там ни говорили. Жив-здоров, в прошлом году писал милорду, просил денег на новый врачебный кабинет. Совсем не совести у человека! Бросил нас на этого Ферета, а потом как ни в чём ни бывало – вложитесь в выгодное дело, милорд.
- И правда, странно, - поддакнула я.
Меня так и подмывало расспросить, почему ей не нравился Ферет, но при Марлен я постеснялась задавать такие вопросы. Но если госпожа Броссар переменится ко мне, то можно будет расспросить её позже.
- Не странно, а бессовестно, - сказала она. – Но он хотя бы уехал, как человек – передал свои дела, оставил лекарства, а этот Гаспар… - она как выплюнула его имя. – Сбежал ночью, тайком. Обманщик и вор.
- Он был аптекарем? – подбросила я невинный вопросик.
- Был, - госпожа Броссар так же, как Марлен, ложечкой подобрала с тарелки остатки торта. – Да сплыл.
- Мне жаль, - я от души посочувствовала ей. – Ещё торта?
- Почему нет? - она протянула тарелку.
Я подливала ещё чаю, когда вернулась Надин в компании аптекаря Ферета. Он нёс свой медицинский чемоданчик, но увидев нас за столом, поставил чемоданчик у порога.
- Смотрю, тревога была ложной? – пошутил аптекарь, снимая шапку и кланяясь.
- Мне уже лучше, - с важным достоинством ответила госпожа Броссар. – Немного закружилась голова. Надин зря привела вас.
- Я сам вызвался, - возразил Ферет, снимая полушубок и передавая его Надин. – Позвольте, проверю пульс?
- Проверяйте, - проворчала госпожа Броссар, расстёгивая пуговку на рукаве.
Подставив стул аптекарю, я отошла к Надин, пока Ферет выслушивал пульс, а потом вглядывался в зрачки госпожи Броссар.
- Ей, правда, лучше, - сказала я Надин шёпотом. – С аппетитом покушала, выпила чаю – и совсем пришла в себя.
- Я так испугалась, - тоже шёпотом ответила мне она. – И мне очень жаль, что вам пришлось выслушать… - она замялась.
- Всё в порядке, - успокоила я её. – Мы с госпожой Броссар поговорили и поняли друг друга. Произошло недоразумение.
Надин взглянула на меня с признательностью и поспешила предложить Ферету чаю и торт.
- Не откажусь! – аптекарь радостно потёр ладони. – Кто же откажется от такой красоты?
- Гостинец от барышня Ботэ, - пояснила Надин.
- Почему-то сразу об этом догадался, - Ферет с удовольствием смотрел, как Надин отрезает кусок «Полосатой леди». – В Шанталь-де-нэж не встретишь таких изысков. Такие лакомства бывают только в столице, - он попробовал торт, восторженно замычал, закатив глаза, изрёк: - Амброзия! – и заработал ложкой.
- Что с бонной, мастер? – робко спросила Надин, подливая ему чаю.
- Ничего страшного не наблюдаю, - ответил аптекарь. – Возможно, кровь бросилась в голову… Такое бывает, когда меняется погода. Потеплело…
- Потеплело? – не удержалась я от смешка.
Он посмотрел на меня с улыбкой:
- Знаете, как говорят в столице? Пошёл снег - холодно. Но в Шанталь-де-нэж знают, что когда пошёл снег – это тепло.
- Неужели? – пробормотала я.
- Нам пора возвращаться, - сказала госпожа Броссар, со звоном положив ложечку на тарелку. – Марлен, собирайся.
- Но всё же я рекомендовал бы вам покой этим вечером, - возразил Ферет. – Постель, приглушённый свет, смочить виски лавандовой водой и выпить что-нибудь для разжижения крови. Например, красного вина.
- В самом деле, госпожа Броссар, - вмешалась я. – Вы ведь всё равно отпросились на этот вечер. Почему бы вам не отдохнуть? Мы сообщим месье маркизу о вашем состоянии. Думаю, он не будет возражать, если вы останетесь дома и завтра.
- Не воображайте, что я больна, - состроила госпожа Броссар знакомую брюзгливую гримасу.
- Вы не больны, - Ферет промокнул губы салфеткой. – Просто недомогание. Но в вашем возрасте покой необходим больше, чем лекарства.
- Намекаете, что я – старуха? – госпожа Броссар приподняла брови. – Вы ужас, как галантны, мастер Ферет.
- Совсем не то хотел сказать… - растерялся аптекарь.
- Оставайтесь, госпожа Броссар, - сказала я. – Завтра у нас будут гости, музыка, шум… Лучше отдохните, как советует мастер Ферет.
- Какая вы заботливая, барышня Ботэ, - проворчала она, но уже было видно, что она согласилась.
- А мы с Марлен возвращаемся в замок, - продолжала я, - и по пути попробуем раздобыть тамбурин. Надин сказала, у кого можно попросить. Барышне Миттеран захотелось устроить настоящий оркестр, приглашены все девицы города.
- У мадам Бланкар есть тамбурин, - оживился Ферет. - Можете попросить у неё.
- Мадам Бланкир? – я вопросительно посмотрела на Надин. – Лучше попросить у кого-нибудь из девиц…
- Но девицы сами захотят играть, - возразил аптекарь. – А мадам Бланкир тамбурин уже без надобности. Я вас провожу к ней, если вы не против, Кэт… барышня Ботэ.