Кошка в сапожках и маркиз Людоед (СИ) - Лакомка Ната. Страница 59

Она вернулась в школу, а мы с Надин остались стоять воле школьной ограды.

- Ничего не случилось, - успокоила меня Надин. – Вернее… случилось. Но это нечто хорошее… совсем не плохое… - и она выпалила: - Я выхожу замуж за Тутура! Я просто счастлива!

- Хм… Поздравляю, - сдержанно произнесла я.

- Хотелось рассказать вам первой, - наивно продолжала Надин и вдруг взяла меня за руки, как лучшую подругу.

- Очень приятно такое доверие. Но почему именно мне?

- Потому что это вы во всём виноваты! – воскликнула Надин и рассмеялась – весело, заливисто.

В этом городе я уже и подзабыла, как люди смеются. Но слова девушки меня озадачили.

- Виновата? Я?..

- Вы, ваш торт… который с черносливом… - Надин говорила немного путано, волнуясь, но улыбка не сходила с губ. – После него моя Бонна очень переменилась.

- Что-то я не заметила, - пробормотала я, но Надин не услышала.

- Бонна сказала, что нельзя терять время, - продолжала она. – Сказала, что сама слишком долго ждала, испытывая мужское терпенье. Поэтому и осталась одна, и не хочет такой же судьбы для меня.

- Это про господина Гаспара? – быстро переспросила я. – Про бывшего аптекаря?

- Да, - подтвердила Надн. – Она подарила мне свою любимую брошь. Вот, посмотрите, - она отвернула воротник шубы, показывая мне серебряную брошку в виде гиацинта.

- Очень красиво, - вежливо похвалила я, потому что Надин смотрела на эту простенькую брошку, как на чудо.

- Вы знаете, оказывается, господин Гаспар ухаживал за моей сестрой много лет, - объяснила девушка, любовно поглаживая брошку кончиками пальцев. – Они полюбили друг друга ещё в юности, ещё до Большого Холода. Тогда господин Гаспар служил помощником аптекаря. Бонна мне всё рассказала… Наша матушка была очень строгих правил, поэтому сестра назначала ему свидания тайком. Оставляла в церкви на скамейке цветок гиацинта. Сколько цветов – во столько она придёт. В наших краях гиацинт – это признание в любви. Чудесный цветок, верно?

- Да очень нежный и красивый, - у меня в голове не укладывалось, как госпожа Жердь назначает свидание цветочной кистью.

Это было всё равно, что заподозрить лошадь в умении петь.

- Но потом умерли родители, - Надин медленно застегнула шубу и говорила, как рассказывала сказку, - и Бонна отказала господину Гаспару. Она посчитала, что должна воспитать нас, а не думать о личном счастье.

- Могла бы выйти замуж и воспитывать…

– Есть такая поговорка, - сказала Надин уже без улыбки, - когда появляются свои дети, перестаёшь любить чужих. Бонна сказала так однажды, но смысл я поняла гораздо позднее.

- Мне тоже не понятен смысл, - и совершенно не понятно было, зачем она говорит мне всё это.

Но перебивать было невежливо, и я продолжала слушать.

- Бонна боялась, что у неё не хватит сил и времени на нас, когда появятся свои дети, - объяснила Надин. - Да и мужчины… Мало кто сможет быть настолько благородным, чтобы воспитывать чужих детей в ущерб своим.

- Не обязательно в ущерб… - и тут я сообразила, что только что услышала. – Подождите, Надин. Вы говорите, ваша сестра отказала господину Гаспару, потому что надо было заботиться о вас. Но ведь он сбежал перед свадьбой, и это было семь лет назад?

- Всё верно. Просто когда мы выросли, господин Гаспар снова сделал Бонне предложение, и она согласилась. А он сбежал.

- Постойте, постойте, - я, наконец-то, искренне заинтересовалась её рассказом. – Он ждал её с юности, прошло много лет, но всё равно хотел жениться, а потом сбежал? Где логика?

- Кто же ищет логику в делах любви? – философски пожала плечами Надин и этим очень напомнила мне Саджолену. – Я помню, что они с Бонной как раз немного повздорили… На празднике…

- Из-за красивой актрисы? – уточнила я.

- Господин Гаспар очень неосторожно похвалил её, - призналась она. – Но это была шутка, а сестра расстроилась.

- Представляю, что это значит на самом деле, - сухо сказала я. – И что? Поссорились на празднике, и он сбежал с актрисой?

- Я не знаю, все так говорят, - ответила она. – Но когда праздник закончился, мы с Бонной пошли домой с площади, и столкнулись с господином Гаспаром. Он был странный… Хотел уйти, когда сестра его окликнула, а потом сказал, что срочно ищет Феликса. Бонна хотела помириться, а господин Гаспар сказал, что сейчас не до этого и ушёл. Это было грубо, на самом деле. А потом мы узнали, что он сбежал. Ничего не объяснил, не попрощался… Бонна очень переживала тогда, хотя и старалась ото всех скрыть. Она всегда старается скрыть свою боль. Такой уж человек.

- Надин, - я посмотрела на неё пристально. – Вы ведь не сами решили прийти ко мне с этими трогательными рассказами?

Она смутилась, и я сразу поняла, что угадала.

- Бонна попросила меня поговорить с вами, - сказала девушка застенчиво. – Она переживает, что вы сердитесь на неё. Не сердитесь, барышня Ботэ… И если вы согласитесь быть подружкой на нашей с Тутуром свадьбе, я буду очень рада. Мы все будем рады и счастливы. А если бы вы согласились переехать к нам…

Так вот ради чего это всё затеялось. Госпожа Броссар при помощи своей наивной сестры пыталась задобрить меня и уговорить убраться из замка Огреста. Что ж, попытка оценена, но не засчитана.

- Благодарю за такое лестное предложение, - сказала я, немного грассируя, потому что в этот момент очень захотелось заговорить на французском, - но вынуждена отказаться. Думаю, на роль подружек невесты больше подойдут ваши подруги, Надин. А я всего лишь приезжая учительница. Но я очень рада за вас, и рада, что ваша любовь сбудется. Дай Бог, чтобы и дальше всё было так же прекрасно и безмятежно, как сейчас.

- Жаль, - вздохнула она. – Что ж, пойду, барышня Ботэ. Удачного вам дня.

- И вам, барышня невеста, - сказала я, и она покраснела от удовольствия.

Но когда Надин уже отошла на пять шагов, я окликнула её и подбежала.

- Ещё один вопрос, если можно, - теперь уже я взяла её за руки и нежно пожала. – Скажите, господин Гаспар был на празднике, а через несколько дней сбежал… Это ведь было до трагедии с младшим братом месье Огреста и его невесткой?

– Это был последний праздник в нашем городе, - ответила она. - Через несколько дней после него нашли леди Юджени и господина Шарля… Видимо, господин Шарль был не слишком трезвый после той ночи… На празднике он так веселился… Всё время пил за здоровье Марлен, праздник был в честь её дня рождения… Было очень весело – фейерверк, акробаты…

- Да, всё это очень печально, - сказала я дежурную вежливую фразу, но тут тревожные колокольчики снова тенькнули в моей голове. – Доброго дня, Надин. Спасибо, что поделились своей радостью.

Она ушла, а я некоторое время задумчиво стояла возле школьной оградки, пока Саджолена не позвала всех в класс – пить чай с печеньем.

- Скоро Рождество, - сказала я Саджолене, когда занятия в школе закончились, и ученики отправились по домам. – Почему бы вам не прийти к нам в гости на Рождественский обед, вместе с мужем и мальчиками?

- Благодарю за приглашение, барышня Кэт, - ответила она. – Но вряд ли это возможно. Милорд Огрест очень дружен с моим отцом, мы не осмелимся прийти к нему. Да и он не будет рад.

«Даже не сомневаюсь в этом, - подумала я. – Этот снеговик ничему не будет рад, даже манне с небес».

А вслух предложила:

- Тогда пришлите к нам мальчиков в Рождественское утро. Они поиграют с Марлен, я угощу их пудингом, и получится настоящий праздник.

Лицо у Саджолены стало почти несчастным. Было видно, как ей хотелось согласиться. Она посмотрела на сыновей, которые скакали, как горные козлики, перед Марлен, восседавшей на школьной скамейке с гордостью принцесса крови.

- Вам это ничем не грозит, - успокоила я госпожу Бланкир. – Но у детей должен быть праздник. Марлен слишком долго была одна.

- Вы так добры, - сказала она, растрогавшись. – Я даже и надеяться на такое не могла…

Я улыбнулась как можно радушнее, надеясь, что моя хитрость полностью удастся, и пожала ей руки, подбадривая.