Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора. Страница 103

— Глупость какая-то, — тут же сказала Розалинда. — Наши письма слишком красноречивы. И странно будет, если двое мужчин будут отправлять такую писанину друг другу. Это более, чем неодобрительно.

— Это всего лишь моя фантазия, Розалинда, — ответил Филген. В глазах его блеснул обворожительный огонек. Было понятно, что это всего на всего шутки: преглупые и никогда они не сбудутся. Но она все же подверглась сомнениям. Впрочем, смена имен — тот еще гвоздь, и наступят они на него сами. «Странная у тебя фантазия! — хотела Розалинда сказать, но воздержалась. — Точно сказочная, но с плохим концом!» Дорога оставалась недлинная. Только завернуть пару раз и замок на ладони, а там уже, как судьба вынесет.

По приезду кучер получил монеты, и как-то сморщился недовольно. Видимо, весь путь думал, что не нужно морочить себя знатью, бедняков — вот, кого катать надо! Они робки, и слова лишнего сказать не смеют, а если духа нет, то и соврать иль возразить — все равно, что попасть под суд. Розалинда выпрыгнула из кареты, и ноги будто подкосились. «Это все от сидячей поездки. Ничего, дойду до комнаты, а там уже и ложиться надо. Только, когда еще это сбудется…» Выполнена только добрая половина.

— Ну, нечего делать!.. В другой раз мы повеселимся! — сказала она, засмеявшись, и удалилась следом за Филгеном. — Мне и так сполна хватило вальса. Замечательное время.

Она была вознаграждена чудесным, глубоким взглядом: «Непременно,» — подумал Филген.

Между тем луна уже оделась тучами, и над замком поднялся туман. Едва ли сквозь него виднелся свет фонарей в окнах: с берегов надвигались жуткие ветры, холодные волны разбивались об мелкие камни. С трудом они взобрались на гору, и вот видят: четыре стражника разговаривают, постукивают копьями, и вдруг один из них отступил, пошел низом направо. Ступени высокие, да и крутизна огромная. Приподняв подол платья, Розалинда глядела сквозь спутанные волосы за мужчиной, спускавшимся к бурлящим водам. Вскоре фигура его, маленькая, в шлеме, выступила у самых вод, грозивших схватить и унести его, утаить в паутине водорослей. Но ступал он уверенно, с расчетом: с камня на камень, избегая ям. Долго наблюдать за его движениями не удалось, вскоре дошли они до ворот. Как помнит она: ясный, холодный день и легкие упреки стражников; а тот забавный старичок, тут ли он еще? Не помер, не охрип ли в конце концов? Вот она — единственная забава среди назревающего шторма! И пусть ветер не утащит этот писклявый голосок, режущий уши! Пыль и песок летели в лицо: с трудом девчонка разглядела Филгена, подававшего ей руку. Ухватившись, она молилась, чтоб яростная гроза не прогремела над ними, чтоб не пронзила сплетенные ладони, а иначе — пропасть. На счастье, этого не случилось. И вот, взобрались, наконец, на гору; их встретили сомнительные взгляды стражников. По временам порывы ветра доносили их разговор:

— Вон, опять — здорово! — громко сказал мужчина. — И сколько таких Батюшка изволит пускать? Что-то давненько у нас жаренного мяса не было.

— Кто Его Величество знает, — пожал плечами стражник чуть ниже ростом, хихикнув. — А на вид и не скажешь, верно, кучер не хотел взбираться. А гора то крутая, а лошади то… слабенькие! Ну да ладно их! — махнул он рукой, мотая круг. — Скоро зайдем!

— У меня ужин сегодня! Что я — не человек, что ли? А ты смеешься, болван. Слюной своей собачьей не подавись! Я тебя!..

Подняв копье, мужик насупился и возвел его к спине товарища. Верно ведь — товарищ! Так, верно, проглядишь, и грызть кость одну будут. Но от удара его отвлек голос:

— Уважаемые! — кричал Филген, ведя под руку Розалинду. — Царя позовите, да и скажите, что не прохожие, а госпожа гостья вернулась.

Голос его дрожал, резвился в круговороте и едва ли не улетучивался вовсе в другую сторону. Плюнув, стражник чинно подбоченился, расправил грудь и сквозь зубы выговорил:

— Кто такие? Что за гостья?

— Госпожа Розалинда Амеан, — сказал Филген, подгоняемый недалекой бурей. — Да побыстрее, Царь знает нас, и не оставит ни за что.

— А! — воскликнул звонкий голос позади. — Та самая, что ль? Ну, проходите, Розалинда. Верно, любовника ухватила, — сдавленный смех. Тонкие губы расплылись в улыбке. — Знаю тебя, гостья уважаемая! — вновь процедил он, точно не верил. — Пропустит вас Батюшка. Заходите. На милость, конечно. Этак не говорите, что они рожи хмурые строят! У меня дочь больная, пощадите!

И поплелся он, сгорбленный и подавленный собственной мыслью о больной дочери, отворять ворота. Стражник встал у входа, и когда они проходили, тихо прошептал на ухо Филгену, дергая его за рукав: «Посмейте только, на вашей совести мое состояние!» и слегка ударил по плечу. За стеной вновь послышались оживленные разговоры: «Пойде-е-ем!» — протянул громкий, низкий голос. Не успели они пройти, как мужчины попрятались под навес во дворе, и все глядели на них скользким, подозрительным взглядом. Холодные капли текли по векам и щекам. Опустив голову, девчонка увидела маленькие, точно бусины, точки на тропинке: «Скорее нужно идти, — подумала, следуя за Филгеном, не теряя его из виду. Тот будто бежал, не оборачивался. Лишь отворив дверь, оглянулся и скорее подозвал ее.

Месяц светил в окна, и лучи его угасали по полу зала. Вдруг на последней яркой полосе промелькнула тень. Филген осторожно выглянул в окно: стражник пробежал мимо и скрылся за поворотом. В каждом углу догорала свеча. Ни звука. Тяжелое дыхание сбивало тишину, разливаясь по всему замку. Ни служанок, ни камердинера, вечно бегающего по лестницам, не было. Одно желание — поскорее запереться — звучало и оглушало. Розалинда ступила на лестницу: за ней послышались догоняющие шаги. Спрашивать ничего не хотелось, но мрак разбавить — то еще удовольствие! Шагая по коридору, он поравнялся с ней и сказал, подстрекаемый сильной нуждой:

— Что же ты, уже расстаешься со мной, да?

— Нет, не расстаюсь, — был ответ.

— Значит, может быть, сходишь вместе со мною к Царю? Кабинет в нескольких шагах, — взглядом он указал на дверь. — А я так и не поблагодарил. Все не удавалось, неудобно. Но неожиданно, да, получилось? Пригласил Амери, а провела вечер со мной. Мне до боли приятно…

— Да что ты? — отрывисто проговорила она. Доброта проскальзывала в этих словах. — Я ожидала такой исход. Так и думала, что у него будут люди поважнее; он, наверное, и пришел из-за них. И не понимаю, к чему меня подхватил.

Она остановилась и посмотрела на ппарня: в глазах играла затяжная ночная песня, переливаясь из шквала ненастья к тихой, усыпляющей колыбельной. Веки ее дрожали, брови неподвижны. Губы раскрылись в немом: «Спасибо». Милая, божественная девушка! Он и не мог представить, что один удар, и свежий цветок склонит голову!.. Но ведь, разве не оскорбление? Разве не наделение ее сильной, терпеливой натуры чем-то жалким, истлевшим? И не знать никому, что сможет погубить ее по-настоящему. Между тем, Филген стоял неподвижно, любопытно смотря на Амеан, словно на опыт какой-то: краски переливаются в черных девичьих глазах, смешиваются и, вскипая, гаснут.

— Неужели ты обижаешься из-за этого? Из-за поступка Амери, — пояснил он.

— Нет, я же говорю: ничего другого не ожидала. Да и не хотела я с ним уединятся, тем более танцевать. Сомнительный тип. Иди пока, я здесь постою, подожду. Недолго только.

Он кивнул и направился к двери кабинета. Розалинда шагала по коридору и все мечтала о прогулке по виноградным аллеям, по скалам в жаркую летнюю погоду. В эту минуту Филген стучал, но ответа так и не последовало. Вздернуть ручку ему помешал осипший голос:

— Царь сейчас отдыхает, уважаемый, — обратился старик в строгом костюме к нему, выходя из правого крыла. — У Вас какая-то просьба?

Несмотря на старость, он был осанистым и ступал размеренной походкой. Линзы круглых очков закрывали сощуренные глаза; морщины вросли в высохшее лицо. Розалинда глядела на него и не могла узнать: каково его место? Раннее и фигуры такой не видела в замке. На камердинера не похож, на советника уж тем более — неужели гость? Но тогда, почему Царь не сопровождает его?