Я всё ещё... (СИ) - Хоуп Амели. Страница 18

Мистер Тейлор уже с приветливой улыбкой ожидает меня, кивая в сторону стула, расположенного напротив него. Он из немногих кто разглядел настоящее сквозь призму вымышленного.

— Рад видеть тебя в строю, Амели. Немного дала повод понервничать нам.

— Нам? — я не сдерживаюсь и смеюсь в голос. Это он про тех, которые ждали как бы мой больничный плавно перешёл в их освобождение. — Вы не преувеличиваете ли?

— Ходит слушок, что в рядах ваших почитателей прибавление. Вам ли не знать юная леди. И как? Любовный фронт открыт, или выбираем бой в одиночку?

Благо я осведомлена о том, что новый приятель Дэвида и мой дорогой друг мистер Джесс является приятным слушателем, и поклонником нашей любовной драмы, и я не застигнута врасплох тем, что список тем к нашим беседам расширится, и личность Дэвида будет мелькать в обсуждениях.

— Вы же знаете, что в борьбе и в одиночку не плохо справляюсь. А вот счастье с кем-то разделить не против. Тем более желаемый человек нашёлся.

— Рад за вас, мисс Амели. Как-нибудь познакомите с вашим спутником?

— Не поверите, он иногда заглядывает сюда, возможно, вы уже пересекались.

— Если это так, то только один джентльмен мог отвлечь ваше внимание от мирских забот. И признаюсь вам Амели, я с ним солидарен, вы стоящий экземпляр, был бы у меня сын, от такой невестки не отказался бы.

В груди начинает пощипывать, возможно, я и выгляжу как ледяная скала, но и во мне можно пробудить вулкан, извергающий тепло по всему телу. Для Мистера Тейлора говорить о собственных детях болезненно, ведь у него их нет. Мистер Тейлор со своей первой любовью уже больше двадцати лет. Он бегал за ней как сумасшедший в школе, но смог покорить сердце дамы лишь по окончании университета, куда поступил следом за ней. Неоднократные попытки зачать ребёнка оборачивались ранним прерыванием беременности. Полное обследование показало, что причина кроется в генетической несовместимости партнеров. Долгие прожитые годы в любви и во взаимной поддержке доказывают, что совместимость все же у них есть, пусть и не на физиологическом уровне.

— Я и в роли дочки не против побыть. — Лесть и лукавство мои слабые стороны. Не умею так, поэтому говорю чистую правду.

— А ты мне уже как дочь, Амели. Мы с Хлоей никогда не рассматривали вопрос усыновления, хотели своего ребёночка родить. Но тебя дитя я и сейчас не прочь официально удочерить.

Мне двадцать шесть с хвостиком, а радуюсь, как ребёнок конфетке. Только в добавок ко всему слёзы скатываются по щекам и хлюпают на стол одна за другой. Возможность снова услышать слово дочка, обращённое тебе, имеет сладко-соленный вкус. Никто и никогда не заменит твоих родителей я могу с уверенностью утверждать, но люди существа, которые способны отдавать. И я готова отдавать накопленную любовь.

После наших душещипательных признаний, мы ещё немного поговорили о начатых работах над отелем «AmiDaily», Оливии и её успехах. А они колоссальные. Последнее прибывание в реабилитационном центре принесло свои плоды. Оливия большую часть дня не нуждается в инвалидной коляске, она топает ножками без опоры. На фоне её ежедневного упорства и невероятных усилий, все бытовые и рабочие проблемы меркнут. Они решаемы за несколько часов, дней, недель, а эта малышка борется уже больше двух лет и продолжает по сей день. Не осознавая этого, она делает меня сильнее.

Сидеть хорошо, но работа не дремлет. Штудирую материалы и документы из судебного дела, по которому намечается командировка в Ванкувер. Без судебных тяжб в моей профессии не обойтись.

Дэвиду обещала раньше освободиться и кинуться к нему в объятия не позже семи. Отказаться от моей ласточки и позволить Дэвиду отвозить и забирать из офиса — подвиг, приписанный мне с недавнего времени. Повезло мужику в том, что мои десятисантиметровые каблуки против кровопролитий и мистеру Уокеру не светит очутиться под ними.

Ближе к окончанию рабочего дня процесс был поставлен на режим ускоренной перемотки вперёд. А могло ли быть по-другому, когда любимый отправляет сообщение об ожидающем тебя сюрпризе. Любопытство раздувается, превращаясь в воздушный шар с конфетти, который вот-вот лопнет внутри меня. И внутренние органы будут свидетелями фееричного взрыва.

— Выкладывай Уокер, какой такой сюрприз? — выпаливаю я, не успев примостить свою взбудораженную не на шутку задницу на сиденье его авто.

— Терпение, малыш, и сохрани наступательный пыл, он тебе ещё пригодится. Дорога не близкая предстоит. И не волнуйся, миссис Моррис и Оливия предупреждены, что я тебя похищаю до конца дня.

Глава 30. Амели

Закрывать мои пытливые очи до вручения сюрприза Дэвид не стал. Был это план или его непредусмотрительность, но дорога мне отнюдь не чужда. Каждый поворот, неровности и редкие, но всё же имеющиеся колдобины на дороге выстроили в голове определенную нейронную сеть, которую невозможно изменить или удалить. Она как шрам на теле, безвозвратно внёсший изменения на коже и хранящий воспоминания, связанные с ним.

До полной остановки я не проронила ни слова, уперлась лбом к стеклу, опустив бесполезные глаза. Они активно сопротивляются радужно принимать световые лучи. Во мне бушует буря эмоций: протест и опасение останавливают и пугают меня; эйфория и возбуждение подталкивают на сумасшествие; вина, убивала и не отказывается давать задний ход в настоящем; а подавленность и тоска напоминают о прожитом одиночестве. И я знаю, для чего это делает Дэвид — он вскрывает мой ящик Пандоры. И где-то в глубине, за всем этим хламом, всплывающему на поверхность, я безумно ему благодарна. Никто до этого не шёл со мной в темноту, чтобы я перестала бояться. Никто не держал меня за руку, когда я могла сорваться вниз. Дэвид делает это сейчас.

Глушится мотор. Мы на месте. Я хочу убежать и остаться. Вот какое у меня состояние.

— Откуда? Откуда ты узнал, что я бывала здесь ранее?

— Догадался. Сегодня утром я заезжал к Оливии, обещал позавтракать с ней. И миссис Моррис начала делиться вашим обжитым бытом. Удивительно, что с твоей загруженностью, всегда ты читаешь Оливии сказки перед сном, за исключением тех дней, когда она проходит очередную плановую реабилитацию. Но Миссис Моррис поделилась, что раньше на протяжении полутора лет, ты просила её тебя замещать в один и тот же день недели — каждый четверг. Ты уезжала и приезжала в то же время. Ты отлучалась на 12 часов. Одежда неброская: джинсы и черное худи, приспущенная на глаза бейсболка, в руках ключи и тебя уже нет. Ты точно куда-то уезжала, а вот куда, подсказало время твоего отсутствия и увлечение гонками.

Североамериканская мекка шоссейных гонок, автодром Уоткинс-Глен — личная исповедальня Амели Миллер. Со времён университета я посещала это место каждый наступивший в моей жизни четверг. Здесь нью-йоркская команда «NY Speed Team» традиционно проводит ночные обкаты. Расставание Дэвида привело меня в этот спорт, моя любовь к Дэвиду спроецировалась на гонках. Наблюдать стало одним из любимых занятий после прямого в них участия. Звук проносящихся мимо тебя колесных комет, запах сжигаемой силой трения резины, в этом я нашла своё успокоение. Как только подсознание мысленно возвращалось, казалось мне, к забытым воспоминаниям, наматывающие круги автомобили уносили их вместе с собой. Словно очутившись внутри торнадо ты выпускаешь произвольно рисующиеся картины из виду, не дав их завершить. Итог таков: не успев сообразить, нет повода плакать. Смерть родителей усилила желание появляться здесь.

— Что изменилось полгода назад? Почему ты перестала ездить на автодром?

— Панические атаки. Они появились не сразу, спустя год после случившегося. Я стала опасаться, что это вновь произойдёт с Оливией и я не окажусь рядом. Практически каждую ночь я просыпалась в поту. Занятия с психотерапевтом привели жизнь в норму, я приходила в себя. И каждая поездка сюда давалась все сложнее и сложнее, поскольку провоцировала появление новых атак. Рёв гоночных автомобилей вызывает ощущение сжатия лёгких от холода, у тебя перекрываются входы для кислорода, ты выдыхаешь, а вдохнуть полной грудью нет возможности. Это в кайф, когда адреналин переплетается с экстазом, но для меня это схожесть с тем, что я начала чувствовать при пароксизме во сне.