Верь мне (СИ) - "Jana Konstanta". Страница 79

***

— Что она здесь делает? — раздалось сразу же, как только за Ариной закрылась дверь.

Милая улыбка на лице вошедшей девушки сменилась злостью. И сейчас ни «здравствуй» тебе, ни «как ты тут, любимый» — стоит как фурия, ручки сложила и требует… Чего, кстати, требует? Объяснений? Оправданий? Может, надо еще извиниться перед ней за то, что жена рядом оказалась? Ох, Лана, не лезла б ты со своей ревностью! И сам сейчас злой до чертиков, и единственное, чего хочется — это пойти догнать жену, заглянуть в глаза ее и убедиться, что вспышка боли в них ему только показалась.

— Ты мне еще сцену ревности тут устрой. Тон смени, Лана.

— Горский, что она здесь делает?

Не унимается девочка. Не понимает, что подобное поведение на пользу ей не пойдет.

Горский спешно искал выход из сложившейся ситуации… Так не вовремя Ланка появилась, а там, за дверью, плачет сейчас его Аришка. А может, только показалось, и она не плачет, а действительно вышла Лике позвонить? Ну да, Лике… Самое время.

— То, что обычно делают нормальные женщины, — выдавил Горский, — находятся рядом в трудную минуту.

— А я ненормальная, значит? Ты даже не соизволил сообщить мне о пожаре!

— А ты за неделю могла б уже и сама поинтересоваться, куда исчез твой мужик. Если, конечно, тебе это интересно было.

— Я звонила тебе, ты не отвечал!

— И ты успокоилась.

— Нет, я не успокоилась! Я приехала! И что я вижу? Опять ее машина возле нашего дома! Я приезжаю сюда — и она здесь! Саша?

— А больше ты ничего не увидела? — не выдержал Горский и прикрикнул на Ланку. — Того, что дом сгорел, например? Того, что я в больнице? Я вообще-то чуть не сдох — не хочешь поинтересоваться, как я себя чувствую, к примеру?

— Не слепая, вижу, что неплохо чувствуешь. Очень неплохо!

Красивая бестия, даже когда злится. Но чужая, не родная и не уютная, как его Аринка. Горский к себе прислушался — а ведь как ни странно, но ни обиды, ни претензий, что раньше не пришла, к Ланке нет. Могла б она и вовсе не приходить — пожалуй, даже лучше было б. Он-то за неделю о ней даже не вспомнил.

— Знаешь, Лан… Ты уходи, ладно? Совсем уходи.

— В смысле?

— Мы расстаемся.

— Что?!

Злость как-то сразу приутихла в ней, на красивом личике мелькнуло непонимание. А Горский понял, что выпалил это случайно, не задумываясь. Но вот сейчас почему-то стало легче. Будто бы нашел единственное верное решение большой головоломки, в которую много лет тому назад превратилась его жизнь.

— Ты бросаешь меня? — растерялась Лана. — Из-за нее? Саш… Но она же старая…

— Дура ты, Ланка.

— Так тебе сейчас просто повод нужен был прикопаться ко мне, да? И давно вы с ней вместе?

— Мы не вместе.

— Тогда почему?

Горский промолчал. Он просто понял, что хочет расстаться, а вот как объяснить это стоящей перед ним девушке — не знал. Да, впрочем, должен ли? Она ему не жена, не мать его детей… Лана же спешно перебирала в голове возможные причины для столь резкого заявления. А ведь она сейчас почти истерику ему устроила. Стоило Арину рядом с ним увидеть — и понеслось… Сама от себя не ожидала. А он действительно чуть не погиб, и как примерная жена это она, Лана, должна была сидеть у его постели всю эту неделю. Да, нехорошо как-то получилось. Решив, что наверняка именно это ему и не понравилось, Лана подошла ближе и попыталась обнять:

— Саш… Сашенька, ну прости меня, — заканючила она, заглядывая в серые льдинки напротив. — Я, правда, не знала, что ты здесь! Ты же знаешь, у мамы связь плохая — не смогла дозвониться, ну и подумала, что просто со связью проблемы… Ждала, пока ты сам объявишься. А когда узнала, что случилось, чуть с ума не сошла… Горский, ну прости меня.

— Лан, не в этом дело, — убирая ее руки со своей шеи, устало проговорил Горский. — Я не виню тебя, что раньше не пришла.

— А в чем тогда? Ты обиделся, что приревновала? Горский, но я же женщина! Мне больно смотреть на твою бывшую жену, которая постоянно крутится рядом! Я не выдержала… Потому что люблю тебя.

— Она не бывшая. Я женатый человек, и ты об этом прекрасно знаешь. Лан… Уходи. Ничего у нас с тобой все равно не получится, я никогда не женюсь на тебе. Не трать время зря. Я не умею красиво расставаться, я не знаю, что говорить в таких случаях, но давай расстанемся как-то по-человечески. Мы неплохо проводили время, ты красивая девушка, ты прекрасная любовница… Я очень тебе за это благодарен. Но сейчас мне нужно другое. Лан, я тебя на улице не оставлю, не бойся, и к матери тебе возвращаться не придется — в ближайшее время тебе переведут деньги. Много дать не смогу, извини — сама понимаешь, мне и самому сейчас жить негде, но тебе хватит, чтоб купить не очень большую приличную квартиру. Дальше давай сама. Только без истерик, ревностей и всего прочего — мне не до этого сейчас.

— Горский…

— Я был на волоске от смерти. В такие минуты начинаешь понимать, что важно, а что второстепенно. Я хочу вернуть свою семью. Тебе тоже пора подумать о своей — не всю же жизнь в любовницах ходить.

— То есть я была для тебя всего лишь любовницей?

Обиделась она. Слезы на глазах выступили. Не первый же год вместе — и всего лишь «любовница»? Любовница, которую можно выставить за дверь, когда надоест. Не знает Лана, то ли плакать ей, то ли кричать, то ли пытаться спасти несуществующую семью, где еще совсем недавно были только он и она. Где она считала его своим гражданским мужем, а он ее, оказывается, всего лишь «любовницей».

— Горский, ты… — поджала она губы, с трудом сдерживая все те эпитеты, которыми хотелось наградить «гражданского мужа».

— Ты себя считала женой? Лан, я вроде ничего такого тебе не обещал.

— Скотина ты, Горский, — покачала головой Лана. — Какая же ты скотина!

***

Ланка так быстро убежала, что Арина и понять не успела, что произошло. Просто очень громко хлопнула дверь палаты, и застучали каблучки; когда Арина обернулась, Лана была уже почти в конце коридора, а через мгновение и вовсе скрылась из вида. Зато следом вышел Горский, но направился почему-то не следом за любовницей, а прямиком к окну. Арина в спешке слезы вытирать бросилась…

— Аришка?

А слезы, как назло, не утираются. Она их размазывает по щекам, а они все текут и текут ручьем, и от вида приближающегося человека плакать хочется еще больше.

— Арь, ну ты чего?

— Ничего, — буркнула Арина.

Хотела отвернуться к окну, чтоб он не видел ее лица, ее слез, ее слабости — а оказалась вдруг прижатой к теплому телу. Мужские руки словно путы заскользили по ее плечам, спине, все ближе притягивая, все крепче прижимая, обнимая, успокаивая…

— Ланку свою так обнимать будешь, — всхлипнула Арина и даже попыталась вырваться.

— Глупышка, ты ревнуешь, что ли?

— Еще чего! Перетопчешься!

И все же замерла Арина, притихла в мужниных объятиях. Тепло в них, хорошо и даже как-то спокойно стало. Носиком уткнулась ему в грудь и притаилась, где-то в глубине души даже благодаря тех гадов, что отправили Горского на больничную койку и дали ей возможность вот так стоять в объятиях любимого мужчины. Ну и что, что есть Ланка? Не ее ж он сейчас обнимает! Не ее плечи и спину так ласково гладит…

— Ланы больше не будет. Мы расстались, — тихо заявил Горский.

Он в глубине души надеялся, что Арину эта новость обрадует. Но что-то пошло не так.

Арина подняла голову. Измученные, полные слез глаза смотрели на него отнюдь не радостно — недоверчиво и настороженно.

— Почему?

И голос ее почему-то не радостный — тоже настороженный. И не нравится ей, как вместо ответа Горский плечами жмет. Потому что помнит Арина, как точно так же, без особых причин, с легкостью выгнал он когда-то и ее — просто надоела, просто другого ему захотелось. И сейчас, похоже, с Ланой так же поступает. Ничего не изменилось. Арина попыталась выбраться из вмиг ставших ядовитыми объятий.