Каста Неприкасаемых (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus". Страница 30

«В императорских играх участвовать нельзя, там арбитраж будет соответствовать всем правилам, и халява, подобная Кали-Сан, не пройдет. В спарринге с Парсом тоже участвовать крайне нежелательно, он раскусит меня на раз. Значит, остается только побег! А раз тренировка с Парсом может состояться уже завтра, то времени на раздумья совсем нет. Последний шанс – сегодняшняя ночь, и бежать придется без подготовки, без разведки, надеясь только на милость Хранителей». – Все это пронеслось в моей голове, к счастью, никак не отразившись на лице. Что-что, а контролировать эмоции, за последнее время, я научился.

Поскольку я все еще никак не отреагировал на предложение, Лириан подумал, что раны все же реально беспокоят меня, и решил немного смягчить тон.

– Не думай, что я какой-то бездушный монстр, и твое здоровье меня не волнует. Ты мне по-настоящему интересен и ты же видишь, я умею быть щедрым. Здесь на вилле есть врач, он осмотрит твои травмы, и я уверен, через неделю будешь как новенький.

Изобразив крайнюю степень благодарности, кланяюсь Лириану, но успеваю подумать, что соглашаться пока рановато. Излишняя покладистость может вызвать подозрения, поэтому задаю вопрос, который должен был бы волновать меня больше всего, реши я реально участвовать в боях.

– А как же быть с кастой? Меня же порвут на части прямо там на арене, если узнают. А ваш отец? Неужели он дал согласие?

Упоминание старшего Ашшура отражается на лице Лириана раздраженной гримасой.

– Это не должно тебя волновать, особенно мой отец! Все проблемы я решу, не сомневайся. Отец ничего не узнает, и от судей претензий не будет. На столичных аренах имя Ашшур имеет вес и влияние. – Он подошел и похлопал меня по щеке. – Не переживай, у меня есть возможности обойти любые «острые углы».

Я, конечно, не верю, но считаю, что такой ответ для простачка Юни сойдет и вполне можно соглашаться.

– Ну, если так… – тяну я, изображая глуповатое раздумье, – то пожалуй, я согласен. – Тут же спохватываюсь и довешиваю понятной Лириану жадности. – А дом? Дом уже мой, я могу здесь остаться?

– Конечно. – Лириан не в силах сдержать презрительно-снисходительной усмешки. – Дом и деньги твои. Можешь купить все, что захочешь, скажи только Кабуру, он организует.

***

Лежу на кровати, закрыв глаза, но сна нет. За распахнутым настежь окном уже глубокая ночь и полная тишина. Ветер стих, деревья стоят черной стеной молчаливых истуканов, и даже птицы затихли, словно сопереживая напряженности момента.

Наконец, я решаюсь и резко встаю с постели.

«Пора! – мысленно подстегиваю себя. – Тянуть дальше не имеет смысла, так можно и до утра дождаться».

Собирать мне нечего, поскольку все мое имущество надето сейчас на мне, и лишь монеты чужеродной и непривычной тяжестью оттягивают карман.

Поднимаю ставень и осторожно выглядываю наружу – никого. Не торопясь, некоторое время выжидаю и прислушиваюсь к ночным звукам – вроде бы ничего подозрительного.

Оконце узковато даже для моего худосочного тела. Хвала хранителям, хоть не высоко, и высунутая нога достает до земли. Почувствовав опору, переношу на нее вес тела. Еще немного, и вот я уже снаружи. Замерев, напрягаю слух и, не услышав посторонних звуков, осторожно делаю первый шаг. Дальше уже уверенней выхожу на дорожку и прибавляю ходу. Сердце колотится как бешеное, до сих пор по-настоящему не верится, что я таки решился на побег.

Прижимаюсь к темной стене деревьев, но иду по мраморным плитам тропинки, чтобы не шуршать травой. Пока что тихо. Дорога кажется бесконечной, по ощущениям я давно уже должен был дойти. Тревожные мысли осаждают как потревоженные осы: «Может быть я ошибся в темноте и иду не туда! Может я хожу по кругу!»

К счастью, в свете вдруг показавшейся луны вижу чернеющую полосу каменной стены и успокаиваюсь. Теперь надо придумать, как через нее перелезть. Поскольку времени на подготовку не было, то и заранее составленного плана тоже нет, вся надежда на экспромт. Подхожу ближе и нахожу подходящее дерево. Если постараться, то с него можно запрыгнуть на верх забора.

Сучкастый ствол словно создан для моего побега. Лезу уверенно. Вот подходящая ветвь. Смотрит как раз в сторону забора, и довольно толстая, чтобы выдержать мой вес. Иду по ней сколько можно, а затем прыгаю. Приземляюсь на вершину стены и замираю, прислушиваясь к наступившей тишине. Позади пение птиц, шум листвы и стрекот цикад, а впереди темная пропасть, куда мне надо шагнуть. Ложусь на живот и, цепляясь руками, сползаю по забору. По воспоминаниям, высота где-то в три моих роста, и что там внизу не разобрать. Повиснув на руках, выдыхаю и разжимаю пальцы. Мгновение полета, и ноги амортизируют приземление. Взмахиваю руками, пытаясь удержаться, но куда там, падаю и качусь вниз. Уклон серьезный, и остановиться удается лишь в самом низу. По ощущениям все цело и боли нет. Осторожно поднимаюсь, но земля тут же уходит из-под ног. Слышу топот человеческих ног, и грозный рык Парса.

– Держите крепче, болваны! Паренек уж больно прыткий.

Сетка врезается в тело, запутывая и не давая вырваться. Пытаюсь уйти в Сумрак, но жесткий удар в голову лишает сознания, а где-то на периферии вновь звучит голос Парса.

– Вот видите, мой господин, я же говорил вам, этот волчонок не так прост, как хочет казаться.

***

Сознание приходит вместе с болью. Сухожилия вывернутых рук трещат, готовые вот-вот порваться. Во рту привкус крови, а перед глазами мутная багряная пелена.

Дыба! Прорываясь сквозь боль, приходит отчаянное и совершенно ненужное понимание.

Чья-то рука грубо поднимает мой подбородок, и перед глазами появляется злое лицо Лириана. Его раздраженный голос доходит с опозданием, совсем не в такт с двигающимися губами.

– Зачем?! Не понимаю, чего тебе не хватало?!

Я молчу, а он кричит мне в лицо:

– Ты все мне испортил! Ты хоть понимаешь, что тебе полагается за побег?!

Оскаленный рот брызгает слюной.

– Я прикажу содрать с тебя кожу живьем!

Жесткие пальцы отпускают подбородок, и моя голова обессилено свешивается на грудь. Угрозы на меня не действуют, потому что остатки моего сознания зациклены лишь на боли и вообще не воспринимают окружающий мир.

Откуда-то из небытия доносятся шаги, голоса, а затем в лицо мне хлещет поток холодной воды. Перед глазами вновь появляется лицо Лириана.

– Жить хочешь, паскуда?! – Его рот кривится в злобно-презрительной гримасе.

Боль по всему телу настолько невыносима, что вопрос мне кажется смешным. Все что я хочу сейчас – это умереть. Чтобы закончилась боль и, наконец, наступил покой.

Разбитые губы растягиваются в усмешку и, сплюнув кровавый сгусток, я нахожу в себе силы прошипеть:

– К демонам! Тебя и твои деньги, все к демонам!

Моя голова вновь падает на грудь, и резкий крик Лириана к кому-то за моей спиной долетает как затихающее горное эхо.

– Продолжай! До гаденыша видать еще не дошло!

Глава 15

Реальность проявляется медленно-медленно, словно прощупывая, жив ли я еще или уже нет. Постепенно начинаю чувствовать холод каменного пола, идущую от стен сырость. И в подтверждение еще не сформировавшейся мысли, сознание отчетливо фиксирует – я жив.

Не успеваю полностью осознать этот факт, как в голове проявляется мое второе чужеродное я.

Да ты – чертовски живучий сукин сын! Не буду скрывать, я удивлен и даже немного рад этому. Надеюсь, что ты, наконец-то, осознал, что без меня тебе не справиться. Договор готов, только скажи “да”, и мы разнесем в клочья эту халупу и всех твоих мучителей.

Несмотря на то, что Гор, пользуясь моментом, пытается вновь меня надуть, мне все равно приятны его слова. По сути, этот демон, или что он там из себя представляет – единственная живая душа, которой я не безразличен. Какие бы корыстные мотивы не крылись в его голове, он искренне радуется тому, что я выжил. От этих мыслей у меня даже навернулась слеза умиления и очень захотелось согласиться. Просто так, без всяких условий, только ради того, чтобы сделать ему приятное.