Дорога в тысячу ли - Ли Мин Чжин. Страница 51

Когда Мосасу постучал в дверную раму и вручил ей знаменитые печенья тайяки[28] его бабушки, еще теплые, Шияки улыбнулась и облизнулась, глядя на сладких рыбок с начинкой.

— Ойши! Ойши! Мо-сан, большое спасибо, — сказала она. — Красивый молодой человек, который умеет делать сласти. Как прекрасно!

Мосасу улыбнулся. Она выглядела очаровательно. Он знал, что она любит кокетничать с парнями, но ни с кем не встречается. У нее была симпатичная фигура и ягодная губная помада, которая делала ее маленький рот восхитительным.

— Как дела? — спросил он.

— Неплохо. Дед говорит, что дела идут хорошо.

— Торговка сандалом смотрит на нас, — сказал Мосасу — он уже знал, что та женщина была подругой бабушки Шияки.

— Старая летучая мышь. Ненавижу ее. Она снова наговорит на меня бабушке, но мне все равно.

— У тебя не будет проблем из-за разговора?

— Нет. У меня будут проблемы, если я продолжу поедать твои сласти.

— Хорошо, тогда я не буду их приносить.

— Ну уж нет! — Шияки рассмеялась и с детской радостью откусила большой кусок печенья.

Они оба подняли глаза, когда молодой человек, одетый как офисный работник, остановился перед магазином. Шияки указала на пустой стул в углу магазина, и Мосасу сел и занялся газетой.

— Чем я могу вам помочь, господин? — спросила Шияки, которая уже видела сегодня этого мужчину, но в присутствии бабушки и дедушки. — Вы хотели снова посмотреть те черные носки?

— Ты помнишь меня? — взволнованно сказал он.

— Конечно. Вы были здесь утром.

— Замечательно. Мне нравится это. Я рад, что вернулся.

Мосасу поднял взгляд от газеты, потом снова опустил глаза.

— Сколько пар вы хотите?

— А сколько у вас есть?

— По крайней мере, двадцать пар вашего размера, — сказала она. — Один человек купил сразу десять пар, а какая-то женщина купила две коробки для своего сына, который уезжал в университет.

— Я возьму две, но, может, больше, если вы наденете их на меня.

Мосасу сложил газету и пристально взглянул на мужчину, который, похоже, не обратил внимания на его раздражение.

— Тогда я принесу вам две пары, — сказала Шияки.

— Как тебя зовут?

— Шияки.

— У меня есть двоюродный брат с таким именем. Ты очень красивая. У тебя есть парень?

Шияки промолчала.

— Нет? Я думаю, тогда ты должна стать моей девушкой. — Мужчина положил деньги ей в руку и задержал ее в своей.

Шияки улыбнулась ему. Она сделала вид, что не понимает. Мосасу почувствовал укол ревности, но она не обращала на него внимания. Она сменила позу, подчеркнув форму груди. В бане женщины постарше всегда смотрели на ее высокую округлую грудь и говорили, что ей повезло. Мужчина посмотрел точно туда, куда направила его взгляд Шияки, и сказал:

— Прекрасно. Когда я могу забрать тебя сегодня вечером? Я куплю тебе якитори.[29]

— Нет, — сказала она, положив деньги в кассу. — Вы слишком старый для меня.

— Ты меня дразнишь.

— Вы не мой тип, — спокойно ответила Шияки.

— Ты слишком молода, чтобы иметь свой тип. Я хорошо зарабатываю и умею славно трахаться. — Мужчина притянул ее к себе и сжал. — Хорошие сиськи. Закрывай магазин. Поехали сейчас.

Мосасу молча встал со стула и подошел к мужчине. Он ударил его в челюсть со всей силы. Тот упал, из разбитого рта потекла кровь. По боли в костяшках Мосасу понял, что выбил несколько зубов.

— Вы должны взять носки и уйти, — сказал он.

Мужчина смотрел на кровь на синей рубашке и брюках, словно она принадлежала кому-то другому.

— Я вызову полицию, — сказал он.

— Идите, вызывайте полицию, — сказала Шияки, отчаянно махая рукой торговке сандалом, которая уже мчалась на выручку.

— Мо-сан, иди, — сказала она. — Уходи быстрее. Я сама всем займусь.

Мосасу быстро пошел к кондитерскому прилавку.

Полиция обнаружила его в мгновение ока. Мосасу едва успел сообщить матери и бабушке, что случилось с Шияки. Полицейский подтвердил эту историю.

— Твой сын ударил джентльмена, который покупал носки. Он должен дать объяснения. Девушка сказала, что клиент грубо приставал к ней и твой сын ее защитил, но пострадавший отрицает это, — сказал офицер.

Горо-сан, владелец патинко-салона, который направлялся к себе в офис после обеда, бросился к ним, когда увидел полицейского.

— Привет, офицер. — Горо-сан подмигнул Сондже. — Все в порядке?

— Мосасу защищал юную леди, которая работает в магазине носков, от мужчины, который схватил ее. Мосасу ударил его в лицо, — спокойно сказала Сонджа.

Она подняла голову и отказалась извиняться из-за боязни признать вину сына. Сердце ее колотилось так сильно, что она думала, что окружающие могут услышать удары.

— Он пытался помочь девушке.

Чанджин твердо кивнула и похлопала по спине Мосасу.

— Защитник?! — сказал Горо, смеясь. — Правильно, офицер?

— Ну, так говорит девушка в магазине, и Ватанабе-сан, которая торговала напротив, подтверждает ее слова. Пострадавший отрицает это, но я уже слышал от некоторых других торговцев, что он часто беспокоит молодых девушек, которые здесь работают. — Полицейский пожал плечами. — Тем не менее, похоже, у него челюсть сломана, два нижних зуба выбиты. Я хотел предупредить молодого человека, что он не может просто так бить людей, даже если они ошибаются. Он должен был вызвать полицию.

Мосасу кивнул. — Раньше у него были проблемы, но никто не вызывал полицию. Всю жизнь он слышал, как отца незаконно посадили в тюрьму. Ноа предупреждал его, что с тех пор корейцы в Японии больше не считались гражданами, при возникновении проблем их могли депортировать. Мосасу подумал о разочаровании, которое появится на лице Ноа.

Горо внимательно посмотрел на парня и на Сонджу, одну из его любимиц на рынке.

— Офицер, я знаю эту семью. Они очень трудолюбивые, и Мосасу хороший мальчик. У него больше не будет проблем. Верно, Мосасу? — Горо посмотрел прямо на Мосасу.

— Да, — ответил тот.

Офицер еще раз сделал внушение о том, что граждане не должны брать закон в свои руки, а Мосасу, Сонджа и Горо кивали, как будто офицер был самим императором. После того как он ушел, Горо хлопнул Мосасу по затылку фетровой шляпой. Мосасу поморщился, хотя, конечно, ему не было больно.

— Что вы собираетесь делать с этим парнем? — спросил Горо у женщин.

Они удивились. Сонджа посмотрела на свои руки. У нее не нашлось ответа. Ёсоп и Ноа сердились на нее за бездействие.

— Не могли бы вы ему помочь? — спросила Сонджа. — Мог бы он работать на вас? Ему не нужно платить много…

Горо махнул рукой, покачал головой и снова посмотрел на Мосасу. Это все, что он хотел услышать.

— Послушай, завтра утром уйдешь из школы и начнешь работать на меня. Твоей матери не нужно это дерьмо. После того как скажешь в школе, что закончил учебу, придешь в мой салон и работать будешь очень усердно. Я заплачу справедливо. Я не граблю своих сотрудников. Ты работаешь, я плачу. Понял? И держись подальше от девчонки, торгующей носками. Она — источник проблем.

— У вас найдется место для мальчика? — спросила Сонджа.

— Конечно, но никаких больше драк, — сказал он, жалея парня, у которого не было отца. — Быть человеком — означает, что ты умеешь контролировать свое поведение. Ты должен заботиться о своей семье. Хороший человек так делает. Понял?

— Господин, вы очень добры. Я знаю, он будет работать…

— Я вижу это, — сказал Горо, улыбнувшись Сондже. — Мы сделаем из него патинко-боя, он не будет шляться по улицам.

Мосасу встал со стула и поклонился своему новому боссу.

12

Март 1956 года

Горо был толстым и гламурным корейцем, невероятно популярным среди красивых женщин. Его мать ныряла за жемчугом на острове Чеджу, а в Икайно про него говорили, что он и сам когда-то был проворным пловцом. Сейчас было довольно сложно представить, что он способен на большее, чем рассказывать смешные истории и есть вкусности. Округлые руки и большой живот, гладкая смуглая кожа, отлично сшитые костюмы делали его похожим на огромную милую игрушку. Хотя он сделал много денег на трех своих патинко-салонах, жил он скромно и избегал дорогостоящих привычек.