Дорога в тысячу ли - Ли Мин Чжин. Страница 52

В течение шести месяцев, пока Мосасу работал на Горо в основном патинко-салоне, ему давали разные мелкие поручения. За то время он узнал о мире больше, чем за все годы в школе. Делать деньги оказалось в десять раз легче и приятнее, чем учить иероглифы кандзи. На работе почти все были корейцами, поэтому никто не говорил глупостей о его происхождении. Теперь, когда насмешки полностью исчезли из его повседневной жизни, Мосасу осознал, как хорошо без них.

Каждый субботний вечер Мосасу передавал зарплату матери, которая выделяла ему долю на расходы. Остальное она брала на домашнее хозяйство. По утрам Мосасу спешил на работу и оставался там, пока мог держать глаза открытыми. Он с радостью подметал окурки или мыл грязные чашки, когда Кайоко, кухонная девушка, была занята.

Мягким мартовским утром, всего через пару часов после рассвета, Мосасу нырнул в заднюю дверь салона и застал Горо, который устанавливал рычаги самого популярного игрового автомата. Ежедневно, до открытия, Горо осторожно простукивал патинко-автоматы крошечным резиновым молотком. Он умел так наладить машины, чтобы чуть-чуть изменить ход металлических шариков и воздействовать на выплаты. Никто не смог бы определить, какую машину сегодня выбрал Горо или в каком направлении направил рычаги. Такая корректировка разочаровывала постоянных клиентов, которые накануне до закрытия присматривались к работе автоматов, чтобы с утра выбрать стратегию игры, и исправно попадали в устроенные Горо ловушки. Однако где-то неизменно мелькала удача, заставлявшая игроков азартно ловить свой шанс. Горо учил Мосасу, как управлять механизмами, и впервые в жизни Мосасу услышал, что он хороший ученик.

— Доброе утро, Горо-сан, — сказал Мосасу, вбежав в салон.

— Еще рано, Мосасу. Повезло тебе. Кайоко сделала курицу с рисом, ты должен позавтракать. Ты еще большой ребенок, и тебе нужно расти. Женщины любят крупных парней, чтобы было за что ухватиться! — Горо рассмеялся, картинно поднимая брови. — Разве не так?

Мосасу улыбнулся, не обращая внимания на поддразнивание. Горо-сан говорил с ним, как будто Мосасу тоже имел дело со многими женщинами, хотя он еще никогда не был с девушкой.

— Сегодня утром мама сварила суп, так что я уже поел. Спасибо.

Мосасу сел рядом со своим боссом.

— Как дела у твоей матери?

— Хорошо.

— Как ее бизнес? Сахар вызывает привыкание. Хорошо с деньгами?

Мосасу кивнул. Он гордился тем, что кондитерский ларек его матери, тети и бабушки пользовался успехом. Они хотели завести настоящую лавку, но придется подождать до тех пор, пока не накопят денег на покупку здания. Мосасу хотел заработать достаточно, чтобы платить за уроки Ноа и купить матери красивую лавку.

Горо передал Мосасу молоточек.

— Попробуй.

Мосасу простукивал, а Горо наблюдал за ним.

— Вчера вечером я встретил свою подругу Миюки, и мы слишком много выпили. Мосасу, не будь как я, не проводи все свободное время с девушками, — сказал Горо, улыбаясь. — Ну, разве что они будут очень красивы.

— Миюки-сан хороша, — сказал Мосасу.

— О, да! Красивые сиськи, и живот, как у русалки. Такая конфетка! Не знаю, когда я успокоюсь, — сказал Горо. — С другой стороны, я не понимаю, зачем успокаиваться. Понимаешь, Мосасу, у меня нет ни матери, ни отца, и хотя это меня огорчает, ни одна девушка не заботится обо мне достаточно хорошо, чтобы на ней жениться. А чем ты занимался вечером?

Мосасу улыбнулся.

— Вы знаете, что я был здесь до закрытия. Потом я пошел домой.

— Значит, ты даже не преследовал Кайоко на кухне?

— Нет. — Мосасу рассмеялся.

— Ах, да, это же был я. Бедная девушка. Она такая смешливая. Неплохо выглядит и со временем будет иметь прекрасную фигуру, но пока слишком молодая. Когда-нибудь найдется парень, который купит ей румяна и пудру, и она оставит нас. Таковы все женщины.

Мосасу не понимал, зачем боссу интересоваться кухонной работницей, когда он регулярно встречается с актрисами и танцовщицами.

— Кайоко так и хочется щекотать. Она славно смеется. — Горо похлопал по коленке Мосасу. — Знаешь, Мосасу, мне нравятся дети здесь. Это делает заведение более симпатичным.

Внезапно Горо посмотрел на мальчика и нахмурился.

— Ты каждый день носишь одну и ту же белую рубашку и черные брюки. Ты выглядишь чистым, но не лучше дворника. У тебя всего две рубашки и две пары брюк, так? — сказал Горо.

— Да, господин. — Мосасу опустил глаза.

Его мать гладила каждый вечер очередную рубашку. Он выглядел аккуратно, но Горо-сан был прав — не слишком солидно. На одежду не хватало денег. После оплаты продуктов, обучения и транспорта медицинские счета дяди Ёсопа съедали все оставшиеся средства. Ему было все хуже, он оставался в постели большую часть дня.

— Тебе нужна еще одежда. Пойдем. — Горо крикнул: — Кайо-тян, я собираюсь выйти с Мосасу на несколько минут. Не позволяй никому входить. Поняла?

— Да, сэр, — отозвалась Кайоко с кухни.

— Но мне нужно вынести подносы с шариками, подмести пол. Машины нужно очистить, и я хотел помочь Кайоко… — Мосасу перечислил обычные утренние обязанности, но босс уже был на пороге.

— Мосасу, давай! У меня не весь день свободен, — воскликнул он с улыбкой.

Женщина, которая отворила маленькую деревянную дверь, была удивлена, увидев высокого юношу и своего постоянного клиента, Горо-сан. Мосасу узнал мать Харуки. Он никогда не был дома у друга, но встречал ее на улице, и Харуки познакомил их.

— Тотояма-сан! Добрый день. — Мосасу низко поклонился.

— Мосасу-сан, привет. Добро пожаловать. Я слышала, что вы работаете у Горо-сан.

Горо улыбнулся.

— Он хороший парень. Мне жаль, что мы так рано, Тотояма-сан, но Мосасу кое-что нужно.

Войдя, Мосасу удивился малым размерам помещения. Пространство составляло не больше трети от его собственного дома. Оно состояло из одной маленькой комнаты, разделенной ширмой от стены до стены: в передней части стояли швейная машина, портновские манекены, рабочий стол, лежали ткани. Комната была тщательно прибрана. Трудно поверить, что Харуки жил в такой тесноте с матерью и братом. Мосасу не видел друга с тех пор, как покинул школу и начал работать, и теперь испытал чувство вины.

— Мосасу будет моим новым мастером, — заявил Горо.

Мосасу не удержался и громко ахнул.

— Но мастер не может выглядеть как мальчик, который очищает машины и выдает полотенца для рук и чашки чая, — продолжал Горо. — Тотояма-сан, сшейте ему два пиджака и соответствующие брюки.

Тотояма кивнула, доставая измерительную ленту. Мелком она ставила метки на примерной выкройке, сделанной из бывшей в употреблении оберточной бумаги.

— Мама! Мама! Могу ли я выйти? — Голос был мужской по тембру, но с умоляющими интонациями маленького мальчика.

— Извините. Моему сыну любопытно. Обычно у нас нет клиентов рано утром.

Горо-сан махнул рукой, позволяя ей проведать сына. Когда она вышла из комнаты, Горо погрустнел.

— Мальчик…

Мосасу кивнул, потому что знал о младшем брате Харуки. Друг его все еще учился в школе. Он мечтал стать полицейским. Прежде они не задумывались, что школа делала их отношения возможными, пока один из них не ушел. Скользящие перегородки между частями комнаты были сделаны из бумаги и тонких планок, так что Горо и Мосасу могли слышать все.

— Дайсукэ-тян, мама вернется, хорошо, милый? Я в соседней комнате. Ты слышишь меня, дорогой?

— Мама, брат пришел домой из школы?

— Нет-нет, Дайсукэ-тян. Харуки ушел всего час назад. Мы должны терпеливо ждать его. Его еще долго не будет дома. Мама должна сделать вещи для хорошего друга Харуки. Можешь остаться здесь и заняться своей головоломкой?

— Это Мосасу-сан?

Мосасу вздрогнул, услышав свое имя.

— Я хочу встретиться с ним, мама. Это корейский мальчик. Могу я встретиться с ним, пожалуйста? Брат сказал, что Мосасу хорошо ругается. Я хочу это услышать! — Дайсукэ рассмеялся.

Горо похлопал по спине Мосасу, как будто хотел приободрить его.