Если бы (СИ) - Фокс Оксана. Страница 87

– Между шестьдесят седьмой и... шестьдесят восьмой восточной...

Лина простонала и схватила сумку:

– Сволочи вы! – бросила в дверях и со всех ног побежала по коридору к лифтам. Взглянув на зеленое табло, нетерпеливо взмахнула рукой, и кинулась к лестнице.

Ньюйоркцы спешили по домам, наводнив улицы переполненным транспортом. Машины не переставая сигналили и дергались в пробке. Такси медленно тащились в общем потоке, неповоротливо перестраиваясь, зависая на пешеходных переходах и светофорах. Выглянув в окно, Лина постучала в стеклянную перегородку:

– Пожалуйста, мы можем ехать быстрее? Я очень спешу!

Круглоголовый азиат щёлкнул по фуражке и пожал хилыми плечами. Лина порылась в кошельке и отыскала сто долларовую купюру, благодаря Бога, что поменяла немного наличных денег в аэропорту.

– Прошу поторопитесь! – взмолилась она.

Мыча под нос мелодию, водитель ловко поймал сотню и сунул в нагрудный карман. Пропустив образовавшееся окно между машинами, они вновь не успел перестроиться, и проехали поворот. Досадливо вскрикнув, Лина потеряла терпение:

– Включай аварийку и сдавай назад!

– Это запрещено. Повернём на следующем перекрёстке.

– Ты пропустил уже второй, болван!

– Ай, мисс, потише! Не видишь сколько, машин, а? Это – Манхэттен! Как могу, так и еду. Скажи спасибо, что не стоим. А не нравиться, иди пешком!

Поддавшись вперед, Лина прошипела:

– Если через пять минут твой тощий зад не окажется на шестьдесят седьмой улице, остаток дней ты проведешь, испытывая сожаления, что сегодня, прямо сейчас, не проявил сообразительность. Потому, что я заставлю тебя, есть свое дерьмо, до тех пор, пока оно не полезет из твоих волосатых уродливых ушей! Ты понял меня, говнюк?

Мужчина стиснул в кулаках руль, недоверчиво покосился и прибавил газу.

– Дерьмо! – Лина колотила кулаком по колену, заставляя смолкнуть голоса Свалки, которые одновременно восстали и рвались, свернуть олуху цыплячью шею.

Глава 25

В длинном белоснежном коридоре Лина врезалась в хрупкую фигуру, едва не сбив женщину с ног:

– Ты!

Разрозненные обрывки, словно зола с пепелища, взвились и собрались, как детский пазл: вдребезги пьяная дива оплакивает Олсена на шее у Старкова, и шепчет на свадьбе печальные слова: берегите мужа... Лина простонала:

– И ты тоже! – бросила она в бледное лицо Эшли Снайпс и фурией пронеслась мимо, судорожно вертя головой в поисках нужной палаты.

– Мэм! Эй, мэм! Туда нельзя! – Полный мужчина в зеленом халате преградил дорогу.

– Да пошел ты! – Лина поднырнула под вытянутую руку. Оставив в волосатом кулаке сумку, нажала ручку двери и вскрикнула. Грубые пальцы больно вцепилась в кисть.

– Какого черта? – Возмутилась она вырываясь. – Пустите немедленно!

– Что тут происходит? – Из палаты вышел доктор и сделал знак медсестре, которая шла следом. Ребром ладони девушка вдавила в стене, рядом с дверью, синюю кнопку.

– Вы не имеете права! Пустите меня! – брыкалась Лина, пытаясь отодрать от себя жирные клешни, торчащие из-под зеленых рукавов.

– Немедленно покиньте отделение, иначе я вызову полицию! Выведите эту сумасбродку! – приказал мужчина, подоспевшим на вызов, санитарам.

– Не нужно, доктор Гейтс. Пропустите её. – Вмешался усталый голос. – Это миссис Олсен.

Не переставая вырваться, Лина старалась разглядеть Эшли, но ничего не видела: кровь стучала в висках, пульсируя в теле, словно удары.

– Вы супруга мистера Олсена? – недоверчиво спросил доктор и покачал головой: – Все равно, я вас не пущу.

– Что? Да, как вы смеете? Это клиника или сумасшедший дом?! Кто здесь главный? – разъярилась Лина задыхаясь.

Она пихнула санитара локтем в ребро. Почувствовав свободные руки, инстинктивно потянулась к бородатому лицу, что неясно мельтешило перед глазами, но предплечье опалило огнем. Лина брыкнулась, пытаясь избавиться от боли и расцарапать ненавистную физиономию, высокомерно изрыгающую слова:

– Да, угомонитесь, вы! Вы хотите убить его, дура?

– Миссис Олсен, успокойтесь. – Маленькая ладонь легла на плечо. Но Лина моментально её стряхнула:

– Не прикасайся ко мне! – прошипела она, пытаясь разглядеть хоть одно лицо в мутном зеленом клубке. Белая плитка качалась. Стены плыли. Затошнило. Она наобум замахнулась и взвизгнула. Из глаз посыпались искры. Лина приложила ладонь к щеке, опаленной ожогом пощечины, и уставилась в бледное удлиненное пятно, читая по губам в рыжем ореоле бороды:

– Извините, миссис Олсен, у меня не было иного выхода. Поверьте, я понимаю ваше состояние, но, если вы хотите видеть мужа, вам нужно взять себя в руки. Умойтесь и приведите себя в порядок. А главное успокойтесь. В таком виде, о посещении не может быть и речи!

– Спасибо, доктор Гейтс. Мы вернемся позже.

На этот раз, Лина позволила Эшли взять ладонь, которая повисла плетью вдоль тела. Послушно, как ребёнок, потащилась в конец коридора, подчиняясь воле маленькой женщины. Эшли завела ее в туалет и без предисловий, нагнула голову над раковиной. Струя ледяной воды полилась за шиворот и в нос. Лина завизжала. Захлебываясь, упёрлась кулаками в скользкий умывальник, безуспешно пытаясь отстраниться. Наконец, хватка ослабла. Отскочив, Лина ударилась о металлическую сушилку для рук и бессильно припала к кафельной плитке. Вода струилась по рукам, стекала по джинсам на пол. Тело била крупная дрожь. Лина тяжело дышала, сдирая с лица мокрые волосы. Набрав бумажных полотенец, Эшли промокнула ей щёки, шею, лоб; помогла стянуть свитер. Скинув гранатового цвета пиджак, набросила Лине на плечи, помогла сунуть тряпичные руки в рукава и застегнула пуговицы.

– Пойдем, – она подтолкнула к выходу.

Лина переставляла чужие ноги, покорно плетясь за невысокой фигурой в дымчато-сером узком платье. Эшли указала на пластиковый стол у окна безлюдного кафетерия. Принесла из автомата кофе, и пододвинула бумажный стаканчик. Долгое время, они не поднимали глаз, молча глотая теплую жидкость. Уронив в ладони лицо, Лина прерывисто всхлипнула и разрыдалась:

– Ох, Эшли, как вы могли? Все знали! Даже вы! Почему? Ну почему, никто не сказал мне!

– Ян так хотел.

– О, ради Бога! Я думала, у него другая! Понимаете? Думала, он бросил меня! – Лина отняла пальцы от глаз. – Вы же ему друг… Вы должны понимать, что я могла помочь!

– Правда?

– Да! – со злостью крикнула Лина. – Я заставила бы Яна лечиться!

– Что помешало вам спросить его самого?

– Но… я же не знала, что он болен.

– Так ли это.

– Что вы имеете в виду? – Лина оттёрла кулаком слёзы.

– Вам виднее, дорогая.

– Вы, что, не слышите?! Говорю, же: я не знала!

– Перестаньте кричать. И не пытайтесь на меня переложить вину.

– Вину?

– Вы меня прекрасно понимаете. Увы, но вам придётся с этим жить. Так, что, начинайте привыкать прямо сейчас, дорогая.

– О, вы!.. Вы жестоки...

– А вы?

Расширив глаза, Лина невольно отшатнулась от красивого лица, которое перекосила злоба:

– Да, если бы вы любили Яна хоть немного, даже самую малость, вы бы видели, как он гаснет каждый день! Скажите, если я не права!

Лина ошеломленно молчала.

– Когда вы видели мужа?

– Я… не знаю. Не помню.

– Вы смеётесь?

– На Рождество... или позже...

– На Рождество. Вы говорите, что не видели мужа девять месяцев? – С трудом сглотнув, Лина до жжения в костяшках стиснула край стола. – Х-мм. Дальше говорить бессмысленно. Вы и сами понимаете, иначе не устроили бы этот концерт.

– Я этого не хотела, – прошептала Лина. – Ян, оставил меня. Уехал. Не отвечал на звонки. Мне было плохо. Я скучала... не знала, как сказать ему, как вернуть... Он мне был нужен, но его не было!

– Значит, вам не повезло.

– Я хотела, чтобы он был счастлив! Хотела ребенка!

– Значит, ему не повезло вдвойне.