Есть ли жизнь после отбора? (СИ) - Самсонова Наталья. Страница 27

Развернув ладони к заготовкам, я начала было процесс охлаждения, но, упс, вновь потеряла связь с силой. Точнее, почувствовала, что вот-вот ее потеряю. А значит, что? Значит, пора ужинать.

– Я думал, ты не остановишься, пока не закончишь, – проворчал Гамильтон.

– А я думала, что ты пойдешь ужинать, – фыркнула я.

– Страховал, – буркнул мой компаньон, – ты, как всегда, рискуешь.

– Зато мы закроем гору золота в огромной неподвижной сфере, – ухмыльнулась я. – Отец успел втрое повысить Митару жалование – этого хватает на нужды основного ударного отряда.

– Барон многое сделал, – согласился Гамильтон, – порой складывается ощущение, что он готовился к смерти.

– И был прав, – серьезно сказала я. – В том смысле, что… Я подвела его. Если меня сейчас не станет, то наши люди останутся беззащитны перед Правителем. Ведь есть тонкий и очень скользкий момент: старый договор заверен подписями окраинных мастеров и росчерком барона Фоули-Штоттен.

– От тех мастеров не осталось потомков, и ты – последняя Фоули-Штоттен, – медленно произнес Гамильтон. – Я не думал об этом.

– До меня тоже не сразу дошло, – кивнула я. – Так вот и пожалеешь, что отец был честнейшим человеком и никому не заделал ребенка.

Бассет зашелся заливистым лаем:

– Вот уж точно.

– И я даже подумала о том, чтобы самой озаботиться этим вопросом, но… Надо было подумать об этом на первом курсе, – я сердито прикусила губу, – сейчас уже поздно.

Мой компаньон тяжело вздохнул:

– Не ляпни этого в присутствии Кристофа.

Сердце предательски сжалось.

– Я не имею в виду выйти замуж. Или лечь с кем-то в постель. Просто… Просто выбрать достойного и воспользоваться услугами целителя. Без излишних контактов. Но, как я и сказала, сейчас это не имеет никакого смысла.

– Все равно лучше промолчи. Боюсь, я не смогу тебе это объяснить, но Кристофу будет очень больно от мысли, что… Ар-р-р, необъяснимо. Хотя… Что бы ты почувствовала, если бы он женился на деве Морей и при этом сохранил бы за собой власть? Если бы герцог Морей оказал бы Кристофу некую помощь в обмен на брак с Лилианой?

Внутренности будто сжала ледяная костистая лапа.

– Мне бы следовало порадоваться.

– Всем бы следовало, смутные времена не несут пользы стране, – согласился Гамильтон. – Но я спросил, что бы почувствовала ты, Вильгельмина. Не леди Фоули-Штоттен, не будущий мастер ледяной стали и не окраинная баронесса.

– Меня бы это убило, – тихо призналась я.

– Вот и твои слова примерно о том же, – подытожил Генерал. – И вот меня мучает вопрос: вы танцуете, танцуете вокруг друг друга, а потом что будет? Как это все будет? Я имею в виду, он – Правитель, ты – последняя в своем роду.

– И об этом я тоже не хочу думать, – криво улыбнулась я. – Потому что и близко не представляю, как это может быть. Идем, ужин стынет.

– Боги с тобой, – поразился бассет, – когда б Ауэтари этакий кошмар бы допустила? Но поспешить все же следует. Моя нежнейшая невеста опасна в гневе. А гневается она всякий раз, когда время приема пищи непозволительно отдаляется. Охладить пластины?

– Нет, до утра остынут сами.

Выйдя на улицу, я попросила Гамильтона запечатать кузню. Просто на всякий случай. Увы, времена наступили такие, что не следует чрезмерно доверять миру.

Жестом попросив Гамильтона подождать, я осторожно потянулась к своей подозрительно затихшей силе и, подчерпнув немного, бросила на себя парочку очищающих заклятий. Затем быстро поправила волосы, бегло огладила одежду и удовлетворенно кивнула: все в порядке.

– Что? – смутившись, спросила я.

Но Гамильтон только головой покачал:

– Ничего, просто сочувствую. Я вот разок встряхнулся, ушами хлопнул – и красавец.

– Встряхнуться и я могу, а вот с ушами – да, проблема, – хихикнула я и толкнула дверь в дом.

– Быть человеком трудно и нудно, – посочувствовал мой компаньон и проскользнул за мной.

Только вот на кухне оказалось пусто. Ну, я могу, конечно, допустить, что мы неприлично опоздали, но где же тогда грязная посуда?!

– Ай, точно, Ауэтари сказала, что сегодня ужинаем в ее покоях, – «вовремя» вспомнил Гамильтон.

У меня тут же возникло страстное желание сбегать наверх и взять одно из «отборных» платьев. Но я смогла задавить в себе этот порыв, чем, признаться, немного возгордилась.

Когда мы вошли к моей песьей матери, она как раз вела светскую беседу с Кристофом. Кристофом, всю левую щеку которого пересекал свеженький рубец.

– Хорошо погулял? – с интересом спросила я.

– Успешно, – чуть плутовато улыбнулся он, – вернулся с цветами и подарками.

– У нас тоже кое-что есть, – вздохнула я.

Но Ауэтари не дала продолжить:

– Все это – после ужина.

Она плавно повела головой, и в центре комнаты появился круглый стол с парящими вокруг него подушками.

– А это для леди змейки? – Я кивнула на очень и очень маленькую подушечку.

– Она не готова показать себя миру, – виновато улыбнулся Кристоф. – Новая расцветка огорчила мою прекрасную компаньонку.

Покосившись на Гамильтона, я столкнулась с его честным заявлением:

– Ничего не скажу, я обещал. Но мне, кстати, понравилось.

– Что ж, всему свое время. – Ауэтари дернула бровью, и маленькая подушечка исчезла. – Прошу к столу.

Едва лишь мы уселись, как перед каждым появилось по большой тарелке, в которой в густом наваристом бульоне находилось по огромной косточке, из центра которой торчало по серебряной ложечке.

На лице Кристофа отразилось тщательно сдерживаемое недоумение и легкая паника, так что я поспешила показать ему, что это вполне съедобно.

– Как всегда, изумительно, – похвалила я Ауэтари, доставая ложечкой содержимое кости.

Сами бассеты для этого использовали серебряные трубочки с чарами тишины – так-то понятно, что в другой ситуации они бы просто разгрызли кости.

– Изумительно, – согласился Кристоф.

Правда, ковырялся он без особого аппетита.

Застольная беседа крутилась вокруг всяких мелочей: Генерал поделился воспоминаниями о том, как они с друзьями, будучи еще только кандидатами на вступление в ряды армейских чинов, прорыли лаз из своей казармы до полковой кухни.

– После ревизии был найден тоннель, – Генерал хмыкнул, – а мы на несколько месяцев отправились к подножию Луань – рыхлить землю. С тех пор у меня больше нет тяги к копанию в земле.

Ауэтари зафыркала:

– То есть канаву до походного логова маршала Рейнарда не вы вырыли? Мерзавца залило грязной водой по самую маковку.

– Это потому что вырыта была не просто канава, – приосанился Гамильтон, – а подобие канала с плотиной! За это нам пришлось дорого расплатиться, но удовольствие того стоило.

Мы с Кристофом посмеивались и уплетали адаптированные песьи блюда. Я, если честно, предпочитала чуть запеченные овощи: Ауэтари они удавались особенно хорошо.

– А вот теперь можно и чай, и дела, – проворчала моя песья мать, когда опустевшие тарелки исчезли и в центре стола появились исходящие парком чашки.

Кристоф жестом предложил мне начать первой.

– Вот этот человек пытался убедить Корделию подсыпать мне нечто сомнительное, но очень, очень полезное. – Я положила перед Кристофом оригиналы рисунков.

Взяв в руки первый, бывший Правитель сосредоточенно нахмурился:

– Я видел его раньше. Давно, вскользь. Боюсь, мне потребуется пара часов и несколько флаконов зелья Памяти.

– Зелье у меня есть, часы, в общем-то, тоже есть, – я пожала плечами, – Делия вступила с ним в схватку, но, увы, мерзавец ушел.

– Бесстрашная девушка, – покачал головой Кристоф.

– Пройти сквозь межмировой переход, а после выбрать для проживания Окраины, – фыркнул Гамильтон. – Молодая леди воистину бесстрашна.

– Межмировой, – медленно повторил Кристоф, – не первый раз я слышу о том, что Империя Штормов находится не просто за беспокойным морем.

– А я слышала, что иногда к нам приносит сладкую сахарную морскую воду, – вспомнила я забавный факт.