Учительница в школе для маленьких магов (СИ) - Заблоцкая Катерина. Страница 33

Никаких больше потерь контроля над своим телом у нас не было. Алессандро тщательно проверил Анну на предмет стороннего воздействия, но найти ни одной ниточки, которая могла бы подтвердить или опровергнуть её слова, не удалось.

Только сплошные предположения.

Но самым неприятным оказалось другое. Договор, с которым так подставила меня Анна, сработал и на неё тоже. Наверное, дело было в том, что мы близняшки, похожи, физически — почти один и тот же человек. И это имело свои последствия, как вот, например, то, что магия нас не различила и оставила в одном мире.

Я не знаю, хотела ли Анна вернуться, но я всё это время испытывала острое желание вернуть её домой. Нет, я любила сестру, это точно, и желала ей только всего самого лучшего, но у меня было ощущение, что она специально давила на меня, навязывала своё мнение и делала всё, что ей самой хотелось, не учитывая притом мои желания.

Возможно, я не так уж и ошибалась в этом предположении, учитывая характер Анны и опыт наших прежних отношений.

Она вызвалась помочь мне научиться педагогическому мастерству, раз уж это именно я должна отработать учительницей. Притом даже словом не обмолвилась о том, чтобы взять на себя учительские обязанности, даром, что это её профессия.

Но Алессандро не спорил. У него, кажется, были свои резоны в том, что именно я стану преподавать детям. К тому же, у меня был дар.

У Анны — ни капли магии.

И, как итог, я постоянно чему-то училась. Изучала магию, пыталась узнать, как это — быть педагогом, готовилась к работе с детьми, знакомилась с ними, только каждый раз всё более и более неудачно. Одни всё ещё считали меня виновной в каком-то предательстве, словно я была их подругой, которая растрезвонила их большой секрет, другие побаивались, третьи — сдерживали смешки и бросали неодобрительные взгляды, когда я занималась вместе с ними у Элеоноры. А я всё мрачнела и мрачнела, чувствуя, как постепенно теряю остатки сил и терпения…

— Не сердись так, — вновь одернула меня Анна. — Ты что, не понимаешь? Детям не нравятся такие сердитые лица, ты никогда не добьешься их расположения, если будешь выглядеть, как туча. А тебе сейчас важнее всего наладить с ними контакт.

Я едва не зашипела от раздражения.

Да, в словах Анны была доля правды. Но я такой себе учитель! И вовсе не умею общаться с маленькими детьми. Я могу броситься наперерез автомобилю, чтобы вытолкнуть ребенка из-под колес, но преподавать что-то…

— Ты же знаешь, — я постаралась говорить максимально сдержанно, зная, что плевать Анна хотела на мои эмоции, — что педагогического образования у меня нет.

— Важно не образование, — пожала плечами сестра, — а душевный порыв.

— Да ведь никаких душевных порывов у меня нет тоже! — возмутилась я. — И тебе об этом прекрасно известно! Я не учительница, никогда не хотела работать с детьми, никогда не хотела никого учить. И вот, я стою здесь и собираюсь учить их математике!

— Ты чудесно знаешь математику. Ты же заканчивала политехнический.

— Это не повод преподавать пятиклашкам.

— Марианна, ты слишком негативно настроена, — вздохнула Анна. — В самом деле, Маш!

— Не называй меня так.

— Ну, это твоё имя, как ещё я могу тебя называть, это ведь твоё имя, — сестра по привычке пропустила мои замечания мимо ушей и сделала так, как ей хотелось. — Тебе стоит успокоиться и так не нервничать. Мы ведь готовились. Сейчас ты со всем справишься сама. А я, наверное, пойду, не хочу тебе мешать.

Я едва не взвыла от отчаянья. Как это — она уйдет?

— Ты ведь обещала, — прищурилась я, — что на первых занятиях побудешь со мной, разве нет? И именно на таких условиях Алессандро вообще согласился на твоё участие в этом дело.

— Ну, хм, мало ли на каких условиях он на что согласился, — скривилась моя сестра. — Да не переживай, ты чудесно справишься со всем самостоятельно. А вот я здесь буду только лишней, понимаешь? Смещу фокус их внимания.

Нет, я отказывалась это понимать — но спорить с моей сестричкой, как и всегда, было совершенно бесполезно. Она одарила меня нежной улыбкой, которую можно было смело воспринимать как отказ от любой ответственности, и решительно зашагала прочь. Я и дернуться не успела, как Анна захлопнула за собой дверь, а я осталась наедине со стопкой детских анкет и собственным страхом.

— Ну вот, — пробормотала я. — Теперь мой жених остался в другом мире, а я торчу с сестрой здесь — и она точно не с ним, зато вновь и вновь пытается меня вытеснить из моей же жизни.

Поначалу я была рада тому, что она здесь. Всё-таки, родная сестра, хоть что-то понятное, что-то из моего прошлого. И я, переживая за Анну и опасаясь, что следом за леди Бельтейн может пострадать и она, всерьез попросила Алессандро поселить нас в одной комнате.

Дура, вот кто я. Набитая дура.

В первые дни Анна, казалось, всего боялась и старалась даже случайно никому не помешать. Но со временем она становилась смелее, её просьбы по отношению ко мне — более резкими, а я сама чувствовала, как меня оттесняют на задний план.

Алессандро был не слишком рад, когда Анна пришла на наши с ним занятия, чтобы понаблюдать со стороны — мол, ей же интересно! А я, вместо того, чтобы решительно заявить, что посторонний человек может мне помешать, позволила ей остаться. Понятно, что с моей стороны это было величайшей глупостью, но, как говорится, что сделано, то сделано.

С Ренци мы не сближались. Да и я, пожалуй, не хотела, чтобы эти отношения могли зайти дальше обычного вежливого общения. Пусть лучше так.

Сначала надо разобраться с убийством, с манипуляциями, с тем, что кто-то пытался добраться до моего сознания и до сознания моей сестры. А потом мы сможем обсудить и другие важные детали, например, решить, что делать с моим возвращением домой.

Навсегда ли мне отрезан путь назад?

Так или нет, в эту минуту мне надо было думать о более актуальных делах, чем порталы в другой мир. Дети, математика, будущее занятие, на котором я даже не представляю, что должна делать. Целый набор проблем, которые нужно решать, а я понятия не имею, как именно это делается.

Прозвенел звонок. Я поднялась на ноги, оглянулась и осознала, что в аудиторию никто так и не пришел.

Настроение сделалось ещё хуже. Я подозревала, что от детей можно ждать всяких разных козней, потому что с самого начала они реагировали на меня не слишком хорошо, но проигнорировать урок-знакомство — это как-то слишком!

Сверившись с тем, какая именно возрастная группа должна была ко мне прийти, и вспомнив расписание, я заглянула к другой учительнице, в аудиторию этажом ниже. Там уже никого не было, а когда я спросила, куда подевались дети, коллега только и ответила мне: отправились на перемену, разумеется, а потом, наверное, на следующее занятие.

Я вернулась в свою аудиторию — разумеется, за минуту моего отсутствия никого там не прибавилось, — подошла к окну… И увидела детей, резвящихся внизу, на траве.

Очень интересно… Это когда школьники так нагло играют прямо под учительскими окнами, сбежав с урока?! Я не сомневалась в их наглости, но всему же должен быть предел!

Решив, что в этом вопросе обязательно надо разобраться, я решительно распахнула окно и выглянула наружу.

— Господа! — окликнула я их. — Да-да, я обращаюсь именно к вам. Почему вы не на занятии?

Детский смех в момент оборвался. Мальчишки и девчонки, все примерно в возрасте десяти-двенадцати лет, остановились и задрали головы, внимательно глядя на меня.

Я детально изучила анкеты и знала, что тот класс, что едва меня не удушил своим «розыгрышем», Алессандро мне по понятным причинам не доверил. Лучше нам с ними не сталкиваться и вовсе. С детьми, что играли внизу, я была смутно знакома по урокам магического контроля у Элеоноры, но не со всеми — некоторые из них почти не имели магического дара и занятия не посещали, а ещё несколько были обучены ещё своими родителями и не требовали дополнительной подготовки на таком уровне. Милые, нормальные дети…