Дочь Лунной богини - Тань Сью Линн. Страница 54

Губы наместника Жэньюя зашевелились, он что-то мне говорил, но я слышала лишь слабое бормотание. Пришлось слегка ослабить печать на ушах, чтобы разбирать слова. Я понимала, что теперь смогу задержать его лишь болтовней.

— Трус, — прошипела я, стараясь отсрочить свой неизбежный конец и подтолкнуть соперника к необдуманным действиям. — Сразись со мной без своих уловок.

— Проигравшие вечно жалуются, а победители… ну, у победителей есть дела поважнее. — Наместник Жэньюй говорил с таким неприкрытым самодовольством, что от страха у меня по спине поползли мурашки.

В его голосе все еще чувствовалась магия, но она стала слабее и уже почти не работала. Я потянулась к собственной энергии, изо всех сил стараясь усмирить обжигающую агонию яда.

Драгоценный камень на шее наместника сиял словно золотистое солнце.

— Ты управляешь мерфолками благодаря своему кулону? — посмотрев на зловещее украшение, спросила я. Голос звучал так тихо, словно доносился издалека. — Такая магия достойна лишь презрения.

— Ты презираешь ее потому, что не владеешь ею сама? Потому что боишься ее? — Он склонил голову набок, но вряд ли действительно ждал ответа. — Мерфолки всегда с недоверием относились к бессмертным морей. Я просто разжег в них искру предубеждения и подчинил их волю. Разве это отличается чем-то от ножа, приставленного к горлу врага? Почему одна победа признается почетной, а другая — нет?

— Это не одно и то же, — выдавила я. — Ты отнял у них свободу выбора и возможность составить собственное мнение. — Я насмешливо посмотрела на него, хотя внутри все сжималось от страха. — Но любое заклинание можно разрушить. И ты поплатишься за все, когда они вырвутся из-под твоего контроля.

— Смерть — единственная возможность освободиться от моей власти. — В глазах наместника сияла жестокость. — Несколько мерфолков прогневали меня своей бездарностью, а некоторых оказалось трудно контролировать. За какие-то секунды до того, как они испускали последний вздох, на их лицах отражалось прозрение, а также гнев за то, что их держали в дураках. От этого их смерть доставила мне еще большее удовольствие. Как доставит и твоя.

Его копье блеснуло на свету. Борясь с ядом, я собрала последние силы… Но затем кулак обрушился на мой висок. Голову пронзила боль, а вся магия рассеялась. Мне хотелось убежать, но ноги отказывались двигаться. Губительное оцепенение постепенно сковывало тело.

К счастью, мне удалось не выронить стрел. И хотя ноги онемели окончательно, руки слушались — по крайней мере, пока: яд до них еще не добрался. Я потянулась к колчану. Но едва успела схватить стрелу, как наместник Жэньюй выбил ее у меня и разломил пополам. Лишь наконечник успел зацепиться за мою ладонь и впился в кожу. Агония опалила мой разум, но я не могла закричать, и мне едва удавалось вздохнуть. Его губы изогнулись в злобной усмешке, он вырвал лук из моей руки и отбросил его подальше. А затем поднял упавшее копье и прижал к моей груди, пронзив кожу покрытым ядом наконечником. Кровь окрасила шелк, и пятно напомнило мне раскрывший лепестки малиновый гибискус. Я ахнула, по верхней части тела пробежала дрожь, а затем оно перестало мне подчиняться. Судя по тому, как улыбался наместник Жэньюй, он наслаждался моими страданиями.

Сердце сжалось от горечи. Неужели я больше никогда не увижу маму и Пин’эр? А затем перед глазами мелькнули лица Ливея и, как ни странно, Вэньчжи. Обжигающий яд еще быстрее заструился по венам, а дыхание стало резким и прерывистым. Я закрыла глаза, чтобы не поддаваться ужасу оттого, что оказалась полностью во власти противника: безоружная, отравленная и загнанная в ловушку. «Нет, — гневно одернула себя я. — У меня есть военная подготовка. И разум все еще принадлежит мне. А еще у меня есть магия».

До боли стиснув челюсти, я попыталась успокоиться. Энергия потекла в руки, и через мгновение в шатер ворвался сильный порыв ветра, отшвырнув от меня наместника. Что-то слетело с его головы и разбилось на осколки. Корона из красных кораллов.

Его глаза недоуменно округлились, а затем вспыхнули от ярости. Он вскинул руку — и в ней засияла магия, но я упорно, даже безрассудно все сильнее засыпала его заклинаниями, не давая и шанса нанести ответный удар. Дикие порывы ветра трепали противника, воздушные кольца сжимали в тисках, а вспышки пламени опаляли кожу, и наместнику Жэньюю не удавалось их погасить. Если бы яд не приковал меня к месту, я бы давно рухнула на пол от перенапряжения. Потому что еще ни разу не сражалась, полагаясь лишь на магию. Предупреждение учительницы Даомин о том, что нельзя использовать энергию до последней капли, зазвенело в голове, но я понимала: если остановлюсь хоть на секунду — умру. Он не пощадит меня, не даст второго шанса. Прижавшись к стене шатра, наместник отражал заклинания, пока пот не заструился у него по лицу, а дыхание не стало таким же тяжелым, как у меня. Неистовая гордость охватила душу: я больше не была жалкой добычей.

Кто-то появился у входа. Вэньчжи! Его тело покрывали кровь, песок и грязь, а на лице застыла гримаса усталости… или ярости? Когда наместник Жэньюй, пошатываясь, поднялся на ноги, Вэньчжи бросился на него… но удар меча пришелся на подставленное копье. Губы наместника зашевелились, произнося слова, которые мне не удалось разобрать. Что он говорил? А вдруг Вэньчжи поддастся его магии?

— Кулон! — хотелось крикнуть мне, но сил едва хватило на отрывистый шепот.

Я испугалась, что Вэньчжи меня не услышал. Но мой лук валялся слишком далеко, а энергия почти иссякла. И лишь рука пульсировала от боли, которую раньше скрывала агония от бушующего в теле яда. Я опустила глаза и увидела, что из ладони до сих пор торчит наконечник стрелы.

До меня донесся приглушенный треск — это Вэньчжи швырнул наместника в шкаф. Жэньюй вновь вскочил на ноги, а его кулон засиял ярче. По спине пробежал холодок от мысли, что он может в любой момент высвободить силы. Я не могла пошевелить рукой, даже пальцем: яд практически полностью овладел моим телом. Но нельзя было допустить, чтобы наместник подчинил волю Вэньчжи. Хватая ртом воздух, я собрала всю оставшуюся энергию и призвала поток ветра — короткий, но быстрый и сильный, — он вырвал наконечник из моей ладони и со скоростью молнии метнул в наместника. Острие врезалось в кулон, а точнее, в драгоценный камень в самом центре. Он треснул — и его свет тут же померк.

Наместник Жэньюй распахнул рот в яростном крике, но мне он показался не громче шепота. Меня сжигала боль, все тело онемело. Со смертоносной грацией Вэньчжи развернулся, и его нога врезалась в бок наместника. Тот отшатнулся, но капитан успел полоснуть противника по ребрам клинком, отчего перламутровая чешуя на его доспехах раскололась. Рот наместника Жэньюя округлился, а на лице появилось странное выражение. Удивление? Недоумение оттого, что его магия не сработала? Что бы это ни было, я только порадовалась… и в груди вспыхнуло чистое удовлетворение.

Дыхание наместника становилось все тяжелее, а движения — все скованнее. Он отбивал сильные удары Вэньчжи, но действовал все более невнимательно, и от него разило отчаянием. Увидев, что капитан занес руку для удара, наместник метнул в него копье. Вэньчжи удалось увернуться, а затем плавно вонзить меч в броню соперника в районе ребер. Сделав выпад, капитан протолкнул клинок еще глубже, пока тот не погрузился по самую рукоять, а серебристый кончик в алых разводах не вышел из спины. С гримасой ярости Вэньчжи выдернул меч обратно. Из раны тут же хлынула кровь, а из горла наместника Жэньюя вырвался хрип. Соперник покачнулся назад. Он попытался зажать рану, но крови вытекало так много, что она заструилась сквозь пальцы. Затем наместник рухнул на песок, его голова запрокинулась, глаза закатились, конечности слегка задергались, но спустя мгновение он затих.

Умер. Он умер. Во мне не проснулось ни капли жалости к нему — правда, и радости я не ощутила. Просто несказанное облегчение оттого, что все закончилось и мы живы.

Отбросив меч, Вэньчжи кинулся ко мне и схватил за плечи. Его глаза расширились от вида моих ран, а губы зашевелились. Пришлось напрягать слух, чтобы разобрать слова.