Захваченный (ЛП) - Пейдж Сабрина. Страница 41

— Развращение девственницы, — соглашаюсь я, когда он поворачивается, его колени по обе стороны от моего лица.

— Превращаю тебя в грязную маленькую шлюху, — шепчет он, наклоняясь так, что его язык скользит по моему клитору.

— Может быть, я хочу быть грязной маленькой шлюхой.

— Перестань так говорить, Кэсси, — рычит он, — или я кончу прямо на твоё лицо.

— Я бы предпочла, чтобы ты кончил мне в рот, — говорю я, выгибаясь, чтобы прикоснуться языком к его яйцам. Он стонет, но всё ещё держится на коленях, едва подводя свой член к моему лицу.

Я скольжу руками вверх по ногам Колтона и притягиваю его к себе, пока не беру его в рот.

— Кэсси, — стонет он, его горячее дыхание касается моей киски.

Я хочу снова услышать его стон. Слышать, как моё имя слетает с его губ, никогда не надоест. Я беру его глубже в свой рот, пока его язык умело двигается по моему клитору, посасывая и облизывая, пока я не готова умолять об освобождении.

Когда он подводит меня к оргазму, я беру его глубже, расслабляясь, позволяя ему мягко входить в мой рот. Он скользит пальцами в мою гладкую киску, и изысканное удовольствие от того, что моя киска и рот заполнены одновременно, почти невыносимо.

Предэякулят, солёный и вкусный, капает с его члена, смешиваясь с моей слюной и покрывая его ствол, когда он трахает мой рот. Колтон стонет, когда мои бёдра упираются в его язык, звук посылает небольшие вибрации по моему клитору, которые угрожают разрушить меня.

Чёрт побери, я уже ничего не понимаю в этом вопросе. Я знаю только его пальцы, его рот и его член. Колтон сильнее гладит меня пальцами, посасывая мой клитор, его толчки становятся более беспорядочными, когда он начинает терять контроль.

Доверяю ли я ему?

Я стону, когда он трахает мой рот.

— Кэсси, у тебя такой тёплый и влажный рот, — серьёзно говорит он. — Я люблю трахать этот сладкий маленький ротик.

Возбуждение захлёстывает меня, унося всё выше и выше. Я думаю, что я наполовину в бреду от удовольствия, потому что не могла бы сказать ничего разумного в этот момент, даже если бы мой рот не был полностью заполнен его членом.

Я могу только стонать.

— Сладкая, — говорит он, входя мне в рот. Я сжимаю губы вокруг его члена, когда он возвращает свой рот к моему клитору.

— Мало, — говорит он.

Толчок.

— Рта.

Толчок.

— Я собираюсь кончить в твой чистый маленький ротик, Кэсси, — говорит он, его пальцы сжимаются внутри меня. Я стону, когда он попадает точно в нужное место, с точно нужным давлением, которое мне необходимо. Мои бёдра, кажется, автоматически сжимают его голову, и он ободряюще стонет, когда берёт мой клитор в рот, его язык двигается по кругу обводя и обводя его, пока я не чувствую головокружение от желания.

— Кончи со мной, Кэсси, — говорит он. — Потому что я собираюсь кончить в тебя.

Мысль о том, что он взорвётся у меня во рту — мысль о том, что я почувствую его вкус на своём языке — заставляет меня отправиться через край, и мой оргазм настигает меня со всей силой товарного поезда.

Колтон громко стонет, зовя меня по имени, прежде чем засунуть свой член мне в горло, так глубоко, что я начинаю задыхаться. Сперма — солёная-сладкая на вкус — заполняет мой рот. Я отчаянно сглатываю, мои глаза слезятся, когда ещё одна волна спермы заполняет мой рот, прежде чем он вырывается, проливая остаток на мою грудь.

— Чёрт, Кэсси, ты в порядке? — быстро спрашивает он. — Я… чёрт, я не хотел тебя душить. Не могу поверить, что я потерял контроль над собой.

Я более чем в порядке. Мне нравится, когда ты теряешь контроль.

После того, как он ведёт меня в душ, нежно очищая каждый дюйм моего тела, мы лениво лежим в постели, только наполовину притворяясь, что занимаемся.

— Ты действительно хочешь стать профессором? — спрашивает Колтон.

— Ты спрашиваешь типа: «Фу, ты действительно хочешь такую работу?»

— Ну, я имею в виду, ты можешь представить себе целую кучу таких студентов, как я?

- Самоуверенных и высокомерных?

— До смешного красивых, — поправляет он меня, перекатываясь со спины, ставя ногу между моих ног. — И великолепеных в постели.

— Я имею в виду, я бы не сказала, что ты великолепен, — говорю я. — Адекватный, может быть.

— Ах да? — он кладёт свои ладони на мои, прижимая мои руки над головой. Он прижимает свой член между моих ног.

— После тщательного рассмотрения я готова повысить твой уровень до более чем адекватный.

— Я бы предпочёл умопомрачительный, сногсшибательный, чертовски фантастический, никогда-не-повторяющийся-секс.

— Боже, я бы тоже предпочла это, — говорю я. — Не знаешь, где я могу найти подобный?

Колтон прижимает свой член к моему входу.

— Не уверен, — поддразнивает он. — Может быть, тебе стоит изучить свои возможности.

— Не думаю, что я полностью изучила этот вариант, — говорю я, выгибая бёдра навстречу ему.

Глава 33

Колтон

— Тебе нужно сосредоточиться на подготовке к экзаменам, — говорит она, переворачиваясь на живот на кровати.

— Как я могу сосредоточиться, когда ты лежишь там голая с этой великолепной задницей на виду?

Кэсси выгибает бровь, подпирает подбородок и смотрит на меня.

— Потому что ты уже получил эту великолепную задницу. Несколько раз. Ты должен быть измотан.

— На самом деле, я ещё не брал эту задницу, — поправляю я её, довольный, когда румянец поднимается к её щекам. — И я спортсмен. У меня есть выносливость.

Она смеётся.

— Да, я в курсе.

Кэсси достаёт один из моих учебников истории и открывает его. «Как Россия разгромила армию Наполеона в 1812 году?»

Её волосы падают на лоб, и она откидывает их назад, затем скручивает их в беспорядочный узел на макушке, как она всегда делает, и втыкает в него ручку.

Чёрт, мне нравится смотреть, как она это делает.

Она замечает, что я смотрю на неё.

— Что? — выпаливает она. — У меня что-то на лице?

— Нет. Я просто… ты просто очень красивая, вот и всё. Не твоя задница и не твоё тело — я имею в виду, они тоже. Но просто… то, как ты иногда поступаешь.

Она краснеет, затем откашливается и отводит взгляд, прежде чем принять сидячее положение, поджав под себя ноги.

— Поскольку ты явно не собираешься учиться, почему бы тебе не научить меня играть в футбол? — предлагает она, меняя тему разговора.

— Ложись, и я сделаю это.

Кэсси поднимает бровь.

— Это не эвфемизм. Я не имела в виду трахнуть меня, — говорит она. — Я имела в виду, что ты научишь меня играть в футбол.

— Именно это я и собираюсь сделать, — настаиваю я. — Учиться лучше, когда это практический опыт. Вы должны это знать, учитель.

— Репетитор. — Она сползает вниз, положив голову на подушку, вытянувшись рядом со мной, как кошка, одна рука над ней, другая за головой. — Ты всегда так учишь футболу?

— Никогда раньше не приходилось никого учить, — признаюсь я. — Если ты не заметила, я вроде как важная персона. Единственные женщины, которые меня окружают — это те, кто разбирается в футболе.

Кэсси фыркает.

— Твоё эго, конечно, большое дело.

— Вот почему с тобой так легко общаться, — говорю я. — Даже если ты напряжена.

— Я не напряжена, — протестует она. — Больше.

— Ты гораздо менее напряжена, чем раньше.

— А почему рядом со мной так легко?

— Потому что ты ничего не знаешь о футболе. Значит, ты ничего обо мне не знаешь.

Она смеётся.

— Ты считаешь, что это легче, чем быть рядом с твоими маленькими поклонницами и футбольными фанатами?

— Да, — говорю я. — Никаких ожиданий.

Я не уверен, что она понимает, что значит быть игроком моего уровня, и это не самонадеянность, это просто факт. Иногда ожиданий и давления больше, чем я знаю, что с ними делать. И быть в поле зрения общественности означает, что каждый хочет кусочек тебя. Трудно не чувствовать, что каждая частичка тебя продаётся.