Спросите Фанни - Хайд Элизабет. Страница 3

— Папа, сосредоточься, пожалуйста! — взмолилась Рут.

Ладно. Игнорируя бдительный взгляд дочери, Мюррей вставил слуховой аппарат, налил себе кофе и сел за старый складной стол вместе с обоими старшими детьми. Рут была в серых вытянутых тренировочных брюках, волосы она зачесала назад и заколола высоко на затылке, так что они спадали петушиным хвостом. Джордж надел черную футболку с перевернутой вверх ногами надписью: «К черту правила!»

— Ну и в чем дело? — поинтересовался Мюррей.

— Объясни, пожалуйста, Джорджу, почему надо откладывать больше на пенсию, — сказала Рут.

— И не подумаю, — покачал головой Мюррей. — Джордж не ребенок, ему сорок пять лет.

— Сорок четыре, — поправил отца Джордж.

— Между прочим, где Лиззи с кексом? — спросил Мюррей. — Она уже должна была приехать. — Он забеспокоился, как всякий раз, когда кто-то из детей опаздывал. Мало ли что случается. Вопреки всеобщему убеждению, молния очень даже способна ударить дважды в одно и то же место.

— Неужели ты думаешь, что сможешь жить на социальное пособие? — продолжала долбить брата Рут.

— У меня будет нормальная пенсия, Рут, — возражал он ей. — Я, знаешь ли, работаю.

Мюррей взглянул на часы:

— Вот взбалмошная девчонка! Позвоните ей кто-нибудь.

Джордж и Рут одновременно потянулись к своим телефонам. У Мюррея возникло впечатление, что они соревнуются, кто быстрее выполнит его просьбу. Кажется, дети из всего готовы устроить состязание.

— А пока, раз вы оба здесь, я хочу обсудить с вами создавшуюся ситуацию.

— Какую ситуацию? — насторожилась Рут.

— Отцу не нравится Гэвин, — объяснил Джордж.

— Мне тоже, — сказала Рут. — Начать с того, что он на двадцать пять лет старше Лиззи.

Мюррей потер подбородок. Он только сейчас понял, что забыл утром побриться. Рут, без сомнения, это заметила.

— Я боюсь, что он водит вашу сестру за нос, — заявил он. — Внушает ей ложные надежды. Я подозреваю, что намерения у него несерьезные, и не хочу, чтобы Лиззи страдала.

Мюррей был старомоден в вопросах взаимоотношения полов; он считал женщин более уязвимыми, склонными принимать мимолетное увлечение за любовь, а потом страдать, когда роману приходит конец. Он не знал, каким именно словом назвать нынешнюю связь дочери, зато знал, что Гэвин все еще женат, по крайней мере по документам. Авось Рут, как старшая сестра, поможет Лиззи набраться решимости, чтобы выпутаться из этих отношений.

— Поговори с ней, Рут.

— А почему не я? — обиделся Джордж.

— Летом я уже пыталась, — заметила Рут. — Она и слушать меня не стала.

— Ну, меня, старика, она и подавно не послушает, — возразил Мюррей. — А ты все-таки сестра. И женщина.

— Вообще-то Лиззи ближе общается со мной, — встрял Джордж.

— Вот сам с ней и разговаривай, — с вызовом заявила Рут.

— Прекратите оба! — Не иначе как дети проглотили бациллу разлада вместе со стаканом вечернего молока. — Это мой дом, а я терпеть не могу, когда вы ругаетесь. И мама ваша этого не любила. Так что хватит!

— Кстати говоря… — начала Рут.

— О-о, — протянул Джордж, а Мюррей вздохнул.

«Кстати говоря» означало, что Рут собирается сменить тему.

— Я заметила в ванной грибок, папа. За стойкой для раковины. Ты проверял дом на черную плесень?

— У меня нет черной плесени, — ответил Мюррей. — Только голубая.

— И все-таки тебе надо обратить на это внимание. Надо протереть стены разбавленным уксусом. К тому же под карнизами висят огромные осиные гнезда.

— Я их сброшу.

— Нет. Найми профессионалов. У тебя аллергия на пчелиные укусы, папа.

— Правда?

— Папа!

— Тогда я опрыскаю их чем-нибудь, когда сядет солнце.

— А почему не пригласить специалистов? — настаивала Рут.

— Так вот зачем ты приехала? — спросил Джордж. — Чтобы учить отца поддерживать порядок в доме?

— Конечно, нет. Но рано или поздно придется признать, что жизнь отца изменилась, и это только начало.

— Я содержу дом в чистоте, — возразил Мюррей. — Выбрасываю газеты, выношу мусор. Завелись ли у меня мыши? Ну завелись. Белки на чердаке? Может, есть парочка. Ну и что? От плесени не умирают. — Он указал подбородком на телефон Рут: — Лиззи не ответила?

Рут покачала головой.

Мюррей вздохнул. Несмотря на выпитый кофе, на него вдруг навалилась сонливость.

— Пойду прилягу, — сказал он. — Разбудите меня, когда она приедет.

Мюррей вышел из кухни и зашаркал к лестнице, стараясь вспомнить, когда его в последний раз жалила пчела.

— Вот видишь? — услышал он голос Рут. — Он уже устал. А ведь еще только четверть десятого.

* * *

В относительной тишине своей комнаты Мюррей лег в кровать, которую еще не застелил, что Рут тоже могла заметить. Несколько листьев клена за окном покраснели, и это напомнило старику, что пришла осень, а значит, и зима не за горами, и Мюррей загрустил. Зимы теперь такие длинные…

В основном они длинные потому, что из-за радикулита он больше не ходит на лыжах, напомнил он себе. На снегоступах тоже гулять нельзя, поскольку трудно удержать равновесие. Остается только сидеть дома и читать под вой северного ветра. Выходя на улицу, он рисковал поскользнуться. Если садился в машину, существовала опасность, что ее занесет. Иногда он чувствовал себя отшельником, который живет один-одинешенек и разговаривает сам с собой, просто чтобы потренировать голосовые связки.

В этом году Мюррей мечтал поехать на зиму в Мексику. Найти маленькую рыбацкую деревушку, не истоптанную туристами, где можно снять оштукатуренный домик, учить язык, ходить на рынок и есть местную пищу. Он слышал о симпатичном городе Стуатенехо на берегу Тихого океана, но, погуглив, увидел там рестораны, пляжи и прогулочные лодки, после чего решил, что место слишком людное. Подходящий населенный пункт еще придется поискать, но это ведь тоже часть удовольствия. Он уедет в январе, а вернется после весенней распутицы, в конце апреля, к цветению пурпурных триллиумов и венериных башмачков, когда пора перекапывать землю на подсолнуховом поле и заниматься многими другими приятными делами, ради которых и стоит жить в северной Новой Англии.

Мюррей разгладил складки на простыне, улегся, сложил руки на груди и почувствовал, как выравнивается дыхание. Он действительно очень беспокоился о Лиззи. Неизвестно, связано ли это с Гэвином, но в последнее время она сама не своя — нервозная, настороженная, и все твердит, что собирается бросить работу и уехать на год в Индию или Непал. Раньше она никогда ни о чем подобном не упоминала, и Мюррей заключил, что Гэвин морочит ей голову. Ох, Лиззи, неужели ты не видишь, что он просто забавляется с тобой?! Брось его, пока он не бросил тебя!

Сейчас отца главным образом беспокоила младшая дочь, но он волновался и о других детях. Рут служила в крупной юридической фирме в Вашингтоне, и Мюррея тревожило, что она слишком много работает, — как она сама однажды обмолвилась, шестьдесят — семьдесят часов в неделю. Ее муж Морган тоже был юристом, но ему как-то удавалось приходить домой к половине седьмого. «А почему у тебя так не получается?» — часто спрашивал Мюррей Рут.

Убедительного ответа она никогда не давала.

Что касается Джорджа, то он служил медбратом, а эта профессия предполагает дневную смену в четко определенные часы, и у него оставалось время на постоянные тренировки для участия в марафонских забегах. Джордж всегда отличался неуемным аппетитом и после двадцати лет сильно раздался вширь, поэтому изначально он занялся бегом, чтобы похудеть. Теперь, жилистый и подтянутый для своих 160 сантиметров роста, он бегал примерно по шесть марафонов в год. В спорте нет ничего плохого. Но Джордж работал в отделении реанимации, и Мюррей переживал, что сын слишком часто сталкивается со смертью. Несколько раз в неделю ему приходится накрывать простыней тело очередного покойника, а это, должно быть, тяжело, ведь мальчик он чувствительный. Поневоле забеспокоишься.