Удержать любой ценой (ЛП) - Корвин Джей. Страница 8
Отец прижимает меня к себе, поднимая «Тэйзер» к моему животу. Он собирается выстрелить мне в матку, и я не знаю, сможет ли мой ребёнок это пережить.
Поднимаю пистолет и направляю его ему в рёбра, даже не пытаясь прицелиться, и нажимаю на спусковой крючок.
Звук заполняет комнату, от него звенит в ушах. Отец широко распахивает глаза, и после этого я чувствую влажную горячую кровь на своих руках, запястьях, как она стекает по моему телу, когда он отпускает меня.
Отец с глухим стуком падает на пол, а я не свожу с него глаз. Мои пальцы и его рубашку окрашивают красные пятна, и кровь начинает стекать на ковер.
Так много крови. Она повсюду.
Вспоминаю лицо Роуз в полутьме и всматриваюсь в умирающего отца, вплоть до его последнего вздоха.
6
АДРИАН
Напиться кажется хорошей идеей. Нечасто этим увлекаюсь, поскольку ненавижу чувствовать потерю контроля, но без неё... я чувствую себя так, словно душу вырвали из тела, и мне уже больше ничего не подвластно.
Я отпиваю бурбон и утыкаюсь головой в спинку кресла. Даже после двух выпитых порций рад, что мои люди не видят меня в таком состоянии. Мне стыдно, что Валентина обвела меня вокруг пальца как дурака. Та, которой, как мне казалось, я не был безразличен, использовала меня, когда пошёл у неё на поводу.
Но я не могу забыть то, что видел в её глазах. Валентина любила меня... был ли я слишком груб с ней после убийства Сэла? Причина её побега заключалась в моей грубости? Горячий и липкий стыд опаляет внутренности подобно кленовому сиропу. Если я отпугнул её, то заслужил это.
Я делаю ещё один глоток и позволяю алкоголю добраться до моего нутра. Лишь это я позволяю себе сейчас чувствовать. Все остальное – слишком.
Телефон вибрирует на прикроватной тумбочке, но я игнорирую его, пока он вновь не замолкает. Я наклоняюсь к бутылке, которая стоит под ногами, чтобы налить еще. Даже когда жидкость переливается через край, мне этого мало. Если я могу утолить печали в алкоголе, то так тому и быть. По крайней мере, только сейчас.
Телефон звонит вновь, гудящие вибрации пробиваются сквозь алкогольную дымку к едва сдерживаемому гневу. После того, как я потерял Вэл, никто из близких и не попытается связаться со мной.
Я смотрю на трубку, поднимая стакан к губам, а телефон вновь звонит, вибрируя несколько раз, затем замолкает. Кто, чёрт подери, может названивать? Я пытаюсь мыслить здраво, но алкоголь делает своё дело – заглушает чувства и превращает логику в помехи.
Во вновь обретённой тишине я делаю большой глоток и прижимаю хрустальный стакан к груди. Да, вот в чём я нуждался – в высвобождении. В чём-то, что притупит боль для того, чтобы двигаться дальше. Крошечная часть мозга говорит, что я могу использовать этот гнев, боль, стыд и страх и нанести удар по врагам. Наконец, уничтожить их раз и навсегда. Если мне нечего будет терять, им хватит мозгов не вставать у меня на пути. Валентина – помеха. Всегда ею была. Но от этого не становится легче переносить боль.
Телефон вибрирует вновь, отчего раскалённое острие гнева даёт трещину и разбивается. Я кидаю стакан в стену над кроватью, хватаю телефон и кричу в трубку:
— Какого хера тебе надо? — С другого конца линии раздаются тихие рваные вдохи. Я напрягаюсь, чтобы расслышать хоть что-то поверх отдающегося в ушах стука сердца. — Кто это? — рычу я.
Затем тоненький дрожащий голосок шепчет:
— Валентина. Но это не... это, я... не надо, пожалуйста.
Она выплёвывает эти слова в едва различимой спешке.
Я сжимаю телефон в руках и падаю на пол в лужу бурбона и стекла. Штаны рвутся из-за осколков, намокая и смешивая алкоголь с кровью.
— Вэл? Ангел, это ты?
Я не ощущаю боли. В этот миг важна лишь Валентина.
— Да. Ангел. Да. — У нее прерывистый и испуганный голос.
— Скажи мне, где ты. Скажи, и я приду за тобой. Тебе же нужна помощь. Позволь помочь тебе.
Эффект от опьянения всё ещё не спал, но теперь мне легче видеть и чувствовать. Вэл в пределах моей досягаемости, и мне нужно лишь достучаться до неё и убедить вернуться ко мне. И тогда я никогда, черт подери, не отпущу её вновь.
— Скажи мне, ангел. Скажи, где ты. Позволь мне вернуть тебя домой целой и невредимой.
— Невредимой. Нет. Невредимой, — шепчет она, словно прижалась ртом прямо к динамику. Звонит Вэл с незнакомого номера, поскольку принадлежавший ей я отследил. Должно быть, она купила новый телефон или использует местный.
Я нажимаю на кнопку отключения звука и зову Кая, который слонялся у моей двери, словно боялся, что я могу сделать что-нибудь глупое.
— Кай! Сейчас же тащи сюда свою задницу.
Он вбегает в комнату босиком в расстёгнутой рубашке и без галстука.
— В чём дело, босс?
В тот же миг он замечает алкоголь и кровь и бросается ко мне, несмотря на то, что стекло рассекает его собственные ноги.
— Давай отведём тебя...
Я отмахиваюсь от него.
— Отъебись от меня. Валентина на связи; она звонит мне. Отследи грёбаную локацию.
Кай без промедления уносится из комнаты, и я вновь включаю звук и продолжаю слушать. Она тяжело дышит и мямлит что-то в трубку, пока я пытаюсь разобрать каждое слово, но у меня ничего не получается.
— Вэл, детка, пожалуйста... скажи мне, где ты. Пожалуйста. ― Я буду умолять... пойду на что угодно, лишь бы вернуть её.
Она говорит громче, и мне удаётся разобрать слова «отец» и «прячусь», но всё остальное звучит приглушённо, не помогает этому и её телефон. Наверняка дешёвка или там, где она находится, хреновая связь.
— Ну же, детка. Ты сильнее этого. Я знаю, что ты можешь сказать мне, где ты. Позволь мне помочь тебе.
Я зажимаю телефон между ухом и плечом, пока снимаю одежду по пути к гардеробу, и в считанные секунды переодеваюсь в новые брюки и чистую рубашку. Кровь на ногах и ступнях пока подождёт. Никаких серьёзных ранений. Правда, комната ещё какое-то время будет пахнуть очень дорогим бурбоном.
— Поговори со мной, Вэл, — приказываю я, когда застёгиваю манжеты, после чего заправляю рубашку в брюки. — Ну же, детка. Подскажи мне.
Втиснув ноги в обувь, несмотря на боль, я выскакиваю из комнаты и мчусь по коридору к Каю и Михаилу, которые сегодня выполняют обязанности нянек. Как будто хоть один из них сможет мне помешать в чём-то.
Я поднимаю взгляд на мониторы, пока Кай печатает на компьютере в исступлённом ритме.
— Давай же, ублюдок. Быстрее. Нам нужно найти её. Что-то не так. Я чувствую это и слышу это по её голосу.
Он игнорирует меня и продолжает работать, пока Михаил вкладывает оружие в кобуру и изучает карту из оружейной в углу.
— Есть идеи? — спрашивает он мгновение спустя, когда точка на карте города всё ещё движется.
— Вэл, помоги мне. Скажи нам, где найти тебя. Мы придём на помощь.
Она бормочет и всхлипывает, затем понижает голос до шёпота:
— Он накажет меня за это, будет так больно. Он заставит меня пожалеть об этом.
Меня охватывает пронзительная и цепкая вспышка страха, ещё больше разрушая эффект от опьянения. Она говорит обо мне? Ненавижу страх в её голосе.
Это разрывает меня на части. Передо мной тяжёлая задача – выследить её и заставить заплатить за то, что она покинула меня, или заключить в объятия, чтобы уберечь от всего на свете... включая меня.
Я сглатываю волну желчи. Чёрт подери. Когда мы были вместе, я был груб, но думал, что мы на одной волне, и Вэл понимала это и принимала. Она сказала, что сможет сделать это для меня. Неужели солгала?
Компьютер гудит, и я хлопаю Кая по плечу, когда точка останавливается на одном из дерьмовейших районов на территории её отца. Я выскакиваю за дверь с Каем и Михаилом на хвосте.
— Не клади трубку, ангел, я уже в пути. Оставайся там. И не смей, на хрен, уйти оттуда, иначе я выслежу твою задницу и заставлю пожалеть об этом.
Такое ощущение, что на то, чтобы завести внедорожник и выехать к сомнительному мотелю на карте, уходит часы. Почему она укрывается там? Мотель находится почти на окраине города, наверняка Валентина планировала остановиться там, прежде чем двинуться дальше и убраться из города. Если бы ей удалось, то, возможно, я бы никогда её не нашёл. Эта мысль заставляет меня похолодеть, и я застываю, чувствуя тревогу, Нет. Мы вернём её, и я удостоверюсь в том, что ангел никогда больше от меня не сбежит.