Беглецы - Син Энн. Страница 58
Суджа повертела в руках палочки, затем вынула их из бумажной упаковки, сложила ее пополам и загнула краешки вниз так, что получилась миниатюрная скамеечка. Она поставила ее на стол и положила на нее кончики палочек. Суджа подняла глаза на Чина. Кое-что не давало ей покоя, и она должна была узнать.
— Как ты познакомился с этими людьми? — тихо спросила она.
— В этом ресторане? — не понял Чин. — Меня сюда приводил Сержант.
— Я имею в виду тех, кто был в квартире.
— А, это… — Шея Чина сделалась красной. Он отвернулся и посмотрел в окно, выходившее на автомобильную стоянку, где в тот момент парковалось такси. С пассажирского места вышел мужчина с большим коричневым портфелем. Его плащ развевался на ветру.
— Тебе… ты знал, чем Сержант зарабатывает на жизнь? — спросила Суджа.
— Мне известно не все о его бизнесе, — промямлил Чин. — Но с Чжао, с тем китайцем, что присматривал за вами в квартире, он сотрудничает не так много.
— Ты не знал, что они торговцы?
— Они не торговцы, — быстро ответил Чин. — Люди Жонга — возможно, но не Сержант. Он отвечает за перевозку, в основном за доставку груза или портовых рабочих, а иногда мы… мы подвозим…
— Где они взяли тех девушек? — перебила его Суджа. — Ты знаешь, то, что произошло со мной, происходит здесь постоянно!
— Я знаю. Мне так жаль. — Лицо Чина сделалось печальным. — Я хочу найти того парня и убить его! Как жаль, что меня там не было! Если бы я только был там и мог помочь тебе в самом начале!
— Помочь мне? И кому ты помогаешь здесь? Может, ты помогаешь тем девушкам, которых доставляешь?
— Ты так думаешь о Сержанте. Я тебе сказал, что в основном мы доставляем грузы, телефоны или DVD. Еще мне приходилось знакомить с Сержантом северо-корейцев — тех, кто застрял в тоннелях или прятался в горах и хотел найти работу.
— Девушек.
— Иногда девушек, да. Некоторые девушки хотели, чтобы их представили ему.
— И Сержант платил тебе, а потом он их продавал, — решительно подытожила Суджа.
Чин помолчал немного, а затем сказал хриплым голосом:
— Нет. Он знакомил людей.
— Еще знакомил. И с кем же?
— С китайцами.
От этого признания Чина глаза Суджи округлились. Она поразилась, что он говорил об этом так спокойно. У их разговора имелся еще один скрытый смысл, некое разногласие, которое ни один из них никак не решался облечь в слова, но которое чувствовалось на физическом уровне, ныло где-то под кожей. Доверие было подорвано, и ничего из сказанного Чином, казалось, не доходило до Суджи, а может быть, она просто не желала этого понимать.
Чин провел ладонями по своим бедрам и наклонился вперед, вспомнив их студенческие дни. Они часами стояли рядом в темной комнате, буквально кожей чувствуя друг друга, и наблюдали за фотоснимками, которые менялись, как краснеющие и вызревающие на ветвях яблоки. Их любовь была потоком, беззвучной рекой, струящейся между ними. И теперь Чин пытался нащупать это течение.
Суджа настороженно смотрела на него, стараясь припомнить, был ли Чин таким еще в Пхеньяне. Тот Чин, которого она знала, был трудолюбивым и серьезным провинциальным парнем, желавшим сделать свою жизнь лучше. Его мечты об их будущем в Чосоне казались прямыми, как стрела, и он пробивал любые межклассовые барьеры пхеньянского общества прямолинейными и искренними действиями. Как же произошло, что мужчина, которого она любила, тот Чин, с которым она провела в темной комнате столько дней, стал таким?
— Почему ты пошел на эту работу? — сокрушенно спросила Суджа. — Ты ведь мужчина. Ты мог бы найти работу на ферме или что-нибудь еще. Я знаю, что жизнь не предоставляет нам большого выбора, особенно здесь, в Китае, но то, чем ты занимаешься, определяет то, кем ты являешься. Посмотри, в кого ты превратился. Что с тобой стало?
Пока она говорила, Чин ерзал на месте.
— А что стало с тобой?! — наконец выпалил он и тут же пожалел о вырвавшихся словах.
Глаза Суджи вспыхнули:
— Только ты один и знаешь, что со мной стало!
Она резко поднялась из-за стола и, споткнувшись о свою холщовую сумку, чуть не упала. В этот момент к их столу подошла официантка, с трудом державшая широкий поднос. Суджа и Чин отклонились назад, давая ей место поставить на стол один конец подноса.
Официантка сняла с него парящий горшочек, доверху наполненный тушеной картошкой со свининой на косточке. Следующими на стол перекочевали шипящее блюдо с жаренным на гриле кальби, несколько видов гарниров из маринованных овощей и две стальные мисочки с рисом. Количество пищи поражало воображение. Чин и Суджа словно завороженные следили за тем, как официантка переставляла блюда, освобождая место на столе. Закончив с этим, она удалилась, покачивая пустым подносом.
Чин обвел взглядом выставленное на столе обильное угощение и устыдился заказанного количества.
Ему хотелось предложить Судже все, чего она только могла захотеть, но в тот момент многочисленные тарелки на столе выглядели лишь попыткой произвести на нее впечатление с помощью грязных денег. Как только официантка отошла от их стола, настроение Чина и Суджи изменилось — в воздухе повисло напряжение.
— Просто… давай сядем. Поешь. Успокойся. — Чин показал рукой на то место, где сидела Суджа. Но она опустилась на пристенную скамейку.
— Ну пожалуйста, просто хоть попробуй что-нибудь, — сказал Чин.
— Не могу.
— Ладно, можешь не есть. Просто посиди секунду. О боже мой! — Чин почувствовал, что и сам теряет контроль, не в силах справиться со всем этим. Ему хотелось закричать: «Мы живы! Мы здесь! Давай просто будем любить друг друга и станем жить вместе!» — Суджа, прости… — Чин протянул руку под столом, но она отпрянула, убрав руки. — Если бы существовала хоть какая-нибудь возможность вернуть все назад, я бы глазом не моргнул и воспользовался ею. Я так старался найти тебя… Пытался отправить сообщение в Пхеньян, потому что надеялся перевезти тебя. Я ведь понятия не имел, что тебя там уже нет и ты находишься здесь и ищешь меня.
У Суджи на лице появилось странное выражение:
— Не может быть. Ты искал меня в Пхеньяне, пока я все это время была здесь, в Китае?
— Да! — со страдальческим выражением выдохнул Чин.
— Не знаю, что и сказать. — Она опустила взгляд на свои руки. — Я приехала в Китай, чтобы найти тебя, но сделала все не так и оказалась проданной китайцам. Я потеряла всякую надежду. Мне уже и не верилось, что я когда-нибудь тебя увижу снова. Но каким-то чудом мы все-таки встретились, и это просто… — Глаза ее засияли, она подняла их на Чина, и они встретились взглядами. — Это меня просто спасло. Ты меня спас. Но почему, почему ты работаешь с этими людьми?
Чин опустил голову.
— Я не занимаюсь с этими людьми такими делами… — Он умолк.
Что бы он сейчас ни сказал, ему было не под силу изменить все, что привело их в ту точку, где они находились: он не мог спасти Суджу от торговцев, которые продали ее в качестве невесты; не мог не продавать девушек, проходивших через его руки; не мог не украсть мешок с кукурузной мукой, который принес родителям; не мог пересечь границу в обратном направлении, чтобы вновь оказаться за крепкими стенами родины.
— Прости меня, Суджа, — произнес Чин убитым голосом. — Во всем этом моя вина, и я очень сожалею о том, что тебе пришлось пережить такое.
— О, Чин! — ответила она со слезами на глазах. — Я сама решила приехать сюда, чтобы тебя найти. Я выбрала это по доброй воле. Но я не думала, что со мной может произойти подобное.
Чин взял ее за руку:
— Я каждый день мечтал и надеялся, что увижу тебя снова, но не такой ценой. Для тебя было бы лучше не знать меня вовсе, но я так благодарен судьбе, что ты жива и что теперь мы снова вместе. Вопреки всему мы нашли друг друга в стране с населением больше миллиарда… Это ведь что-то да значит?
Суджа устало улыбнулась. Она любила его всем сердцем и всей душой. Но сейчас чувствовала себя безумно уставшей и измотанной.