Щуки в море (СИ) - Ворон Ярослав. Страница 18

— Оперировали в среду, убрали этот ужас! Теперь лицо хотя бы перекошенным не будет, но неделю ей ещё точно лечиться.

— Поговорить-то можно с ней? Телефон дашь?

— Она-то без телефона, и говорить пока не может, только глазами — «да» или «нет». Но уже знает, что ты поправилась немного.

— Леночка… — улыбнулась Римма Павловна. — Хорошая дочка у меня, только мама у неё дурная.

— Вот и не будь дурной! — кивнул Артур. — Дальше с тобой психолог поработает, массажист, процедуры всякие… Но в первую очередь ты сама подумай — что дальше будешь делать? Советую здесь задержаться недели на две-три, мы оплатим.

— А Леночка куда? Ты же говорил, через неделю выпишут?

— У Даши поживёт, не волнуйся, там три комнаты.

— Да, вы с Дашей обещали, что расскажете, зачем мы вам нужны! — вспомнила женщина.

* * *

— Так Лесные Сёстры — не сказка? И я в понедельник говорила с феей?

— Да. И Лена тоже будет Лесной Сестрой.

— Леночка? Разве такие феи бывают? Мрачная она очень, и резкая какая-то.

— Феи всякие нужны, феи всякие важны! — подмигнул Артур. («Это ты ещё Ларису нашу не видела»). — Главное, Лена добрая. Мрачности-то теперь должно стать поменьше, и резкость с возрастом смягчится. Она же пока подросток, не забывай!

— А ты сам-то кто тогда? — полюбопытствовала Римма Павловна. — Тоже фея?

— Некоторым образом да. Только Воздуха, а не Земли.

— А Огонь и Вода? Есть такие феи?

— Есть, но это между нами, очень прошу! Римма, а теперь ты, пожалуйста, расскажи — что случилось с Леной? Что её покусала собака — это понятно, а поподробнее?

— Да что рассказывать? Было ей, значит, три года, мы тогда не там жили, где сейчас. Хорошая квартира была, двухкомнатная, — женщина чуть не плакала. — И я тогда не столько пила. А сосед наш с нижнего этажа собаку завёл, как же называется… ну такая, бойцовая, которых все боятся?

— Бультерьер?

— Да, та самая. Ну вот, едем мы в лифте, то есть мы с Леночкой и Валера, гад этот, с собакой. Собаку, соседи говорили, он бил часто, так что психанутая она стала, на всех кидалась, а Леночка же любит собак, даже после того ужаса бояться их не начала! Хотела погладить, а псина эта психанула и в лицо ей вцепилась…

— А хозяин что?

— А хозяин придавил меня за шею к стенке и начал: «Только попробуй на меня пожаловаться! Я сотрудник милиции, ничего ты не докажешь, а вас с девкой в лесу закопают! И денег ни копейки не дам на лечение, я власть, это быдло должно мне платить, а не я ему!»

— А к начальнику его что ж не пошла? Или в прокуратуру? Беспредел же конкретный! («Если этот урод уже сдох, то ему сильно повезло»).

— Что ты, что ты! Закопали бы, точно! Он же братву какую-то крышевал. Время-то какое было! Банды сплошные и менты поганые, куда простому человеку против них? Никому дела нет, все, кто помочь хоть как-то могли бы, вместо этого карманы свои набивали! Ну я еле отдышалась — и в больницу с Леночкой, заштопали кое-как и сказали, что срочно пластику делать надо, а денег-то где взять?

— Так ты же квартиру потом обменяла с доплатой?

— Так пока обустраивалась, пока зима, пока на работе денег не платили… Разошлись деньги, не получилось ничего!

— А меняться-то зачем было, раз знаешь, что деньги не держатся у тебя? Небось и пила ещё?

— Пила… — женщина виновато опустила голову. — Да выжил нас этот Валера с бандитами своими! Собаку-то его убили через месяц.

«Вот собаку жалко», — подумал Страж Вихрей. — «Не виновата она, что хозяин таким психопатом оказался. Убил, кстати, Ленкин отец, но тебе об этом знать не надо».

— Идём мы с Леной из магазина, ну присела я на лавочку…

«Пива хлебнуть. Но это к делу не относится».

— Ищу Леночку, а она в кустах сидит на корточках, и рядом Гром этот лежит — голова топором проломлена, мозги видно, ужас! Леночка его гладит, а он ещё живой! И смотрит так, будто прощения просит.

— А откуда ты знаешь, что топором?

— Так топор рядом валялся. Ну я Леночку схватила и бежать! А то увидел бы гад этот — убил бы сразу! Оглянулась на собаку, а она мёртвая уже.

«А что, если это и есть дар Лены?» — озарило Артура. — «Удерживать умирающих животных? И… может быть, людей тоже?»

— Ну и пошёл Валера вразнос после этого, всему дому проходу не давал — всё выпытывал, кто это из «быдла» осмелился на Власть лапу задрать…

«Ну да, так и было сказано, только опять ты слова Валеры этого вспоминаешь, сама так никогда бы не выразилась».

— А меня один раз увидел в подъезде — и сразу за пистолет хватается! Пьяный, не соображает ничего, совсем бешеный. Тут как раз входит бригадир братвы, они вместе приехали, увёл гада, слава Богу! А на другой день ко мне заявился и говорит, чтобы я переезжала срочно, типа сам-то он с братками меня не тронет, что бы там этот мудила ментовский ни орал, но вот Валера может, и за это его посадить могут, а он пока братве нужен. Согласилась я, а куда деваться было? Тот бригадир и помог с обменом… Вот плеснуть бы кислотой в лицо уроду этому! — с холодной трезвой яростью выдохнула Римма Павловна.

— Римма, ну глупо же, — покачал головой Страж Вихрей. — Не подходи к мужчинам с женской меркой, мужчины насчёт внешности не парятся!

«Jus talionis[14], всё правильно. Вот только — по смыслу, а не буквально! Не «морда за морду», а именно «мир за мир». Насчёт внешности мужики не парятся, это да, а вот насчёт немощи — очень даже».

* * *

— Pro domo sua! — Даша волновалась даже больше, чем ученица, и еле смогла надеть непослушной рукой кольцо на её палец.

— Pro domo sua! — веско повторила Лена, будто объявляя войну.

…Клубящаяся впереди непроглядная тьма. А позади — свет и жизнь, но нельзя ни повернуться, ни отступить! Сделай она шаг назад — и шаг вперёд повторит за ней тьма. А если повернётся, то свет непостижимым образом опять спрячется за её спину, ища защиты… «Да передо мной же сама Смерть!» — поняла девочка. — «А я держу её, не давая наступать».

— Что с тобой? — метресса встревоженно тронула ученицу за плечо.

— Я поняла, — глухим голосом произнесла Лена. — И вспомнила, — на самом деле она даже не «вспомнила» — стихи возникли из ниоткуда, из её видения грани:

Свет стволов полночной чащи

Помнит он —

В чёрном лотосе сидящий

Скорпион.

За молчаньем раскалённым,

За стеной,

За несчастно обретённой

Тишиной… [15]

«Ой, а мой знак ведь — как раз Скорпион!»

…Но остался свет зелёным

Позади

Тех, кто спит со скорпионом

На груди.

Лишь проснуться на мгновенье —

И опять,

Устрашась зелёной тени,

Засыпать…

— Улыбнись новой фее! Земля приняла! — ошеломлённая Даша чуть не забыла завершающие слова ритуала.

«Да уж, улыбка теперь ровная, но всё равно мрачная. А какая ещё может быть, если моё служение — останавливать Смерть? Для этого же нужно смотреть ей в глаза… и плевать в них!» — неожиданно для самой себя закончила девочка, и мрачность феи в зеркале на мгновение ушла от света смеющихся глаз.

Можно немного и полюбоваться собой, она всё-таки женщина! Лицо-то пока плохое, хоть и не страшное уже. Но — чудесное платье ученицы, чуть прибавившие ей роста туфельки, зелёные камешки в ушах и на шее… Камни тёмные, тоже чуть мрачноватые — Лена выбрала зелёный сапфир, самый твёрдый из самоцветов Лесных Сестёр.

«Или это он меня выбрал?» — она снова улыбнулась, на этот раз уже не так мрачно.

* * *

— Римма Павловна, к вам девочка ваша, с… Дарьей Витальевной. Приглашать? — постучался врач.

— Конечно! Одну минуту, я переоденусь, — женщина засуетилась, выбирая лучшее платье. «Да, это вам не казённая больничка!» — улыбнулась она про себя. — «В каждой палате шкаф, и платьев может быть несколько. Всё правильно — мы здесь все и так больны, не смогли справиться с собой, так пусть хоть маленькие женские радости помогут».