Невольный обман - Картленд Барбара. Страница 10
— Когда их наберется достаточно, дорогая, — сказала мама, — мы сделаем из них браслет.
— Это будет чудесно, мама, — ответила Теола.
Но больше золотых соверенов не было, и теперь это оказались единственные оставшиеся в ее распоряжении деньги.
Теола полагала, что никогда их не потратит, только в случае крайней необходимости. И все же, повинуясь порыву, исполненная глубокой жалости к раненой девочке, она оставила один из своих драгоценных соверенов в том доме при въезде в город, где царила нищета.
Теола об этом не жалела. И в то же время она спрашивала себя, что бы произошло, если бы она вынуждена была попросить у Кэтрин новое платье — ведь ее кузина была такой же скрягой, как и герцог с герцогиней.
» Вероятно, она даст мне одно из своих старых платьев «, — с надеждой подумала Теола.
Интересно, каково носить эти красивые, изысканные, элегантные платья с длинными шлейфами, которыми Кэтрин явно потрясла местных придворных дам.
Кринолины вышли из моды пять лет назад; теперь платья шили с турнюром, который ниспадал за спиной женщин каскадом оборок, рюшечек, складок и бантов, плавно переходящих в шлейф. Плечи оголялись по вечерам, а плотно облегающий корсаж обливал тело, и Теола часто думала, что отец бы восхитился почти греческой манерой оставлять открытой грудь и подчеркивать тонкую талию женщины.
Но ее собственные платья, сшитые по указаниям герцогини, не облегали фигуру и не имели шлейфов. Поскольку украшения обходились дорого, то сама строгость этих платьев заставляла Теолу ощущать себя невзрачной и униженной, что явно входило в намерения тетки.» Вот если бы явилась фея и взмахнула надо мной волшебной палочкой, — думала она, одеваясь к обеду, — и превратила бы мое платье в одно из тех, что облегают плечи, воздушно, словно облако, чтобы оно летело следом за мной подобно белой пене на волнах!«
Но, идя в салон вслед за разодетой Кэтрин, сверкающей драгоценностями, подаренными ей королем, она знала, что выглядит в своем мрачном платье темной тенью.
— Осталось всего два дня! — произнесла Кэтрин, когда они поднимались наверх в свои комнаты в конце вечера, после театрального представления и танцев.
— Ты с нетерпением ждешь свадьбы? — спросила Теола.
— Я буду королевой! — ответила Кэтрин.
— И ты будешь счастлива с… королем Фердинандом?
Теола задала этот вопрос неуверенно, надеясь, что Кэтрин не сочтет его дерзким.
— Я нахожу его весьма приятным, — после секундной паузы ответила Кэтрин. — Потом помолчала, словно обдумывала свои слова. — И меня восхищает то, как он правит этой страной.
— Он говорил с тобой об этом?
— Он говорил мне, что народу нужна твердая рука, его надо держать под контролем, — сказала Кэтрин. — В них течет греческая кровь, поэтому они очень легко возбуждаются.
В ее словах звучал сарказм, поэтому Теола выпалила не задумываясь:
— Но это их страна!
— Вовсе нет, это страна Фердинанда, — возразила Кэтрин, — и он рассказывал мне, сколько уже сделал для того, чтобы улучшить международный статус Кавонии.
— Каким же образом? — удивилась Теола.
— Другие монархи относятся к нему с уважением. В конце концов, он правит всего двенадцать лет, и посмотри, что он сделал за такое короткое время.
— И что же он… сделал? — осторожно спросила Теола.
— Ты видела дворец? — спросила Кэтрин. — Когда он приехал, это было совершенно невзрачное, ветхое здание, а сам город — просто кучка бедных домишек, в нем даже не было приличного магазина. Дамам даже приходилось посылать в Неаполь или Афины, сели им требовались кружева и ленты!
Теола ничего не ответила.
» Да и отвечать, собственно говоря, нечего «, — подумала она. Кэтрин не интересуют чувства или страдания кавонийцев, и, в конце концов, она и сама очень мало о них знает.
Та бедная комната, которую она видела на окраине Зантоса, и то, что слышала о волнениях крестьян за пределами города, — вот и все ее сведения о ситуации в стране.
— Мне пора спать, — сказала Кэтрин. — Не хочу выглядеть усталой, когда нам завтра придется принимать множество гостей, которые съедутся к послезавтрашней свадьбе.
— Ты нисколько не волнуешься? — поинтересовалась Теола.
— А почему я должна волноваться? — удивилась Кэтрин. — В конце концов, Теола, как тебе хорошо известно, я буду очень красивой невестой и вполне справлюсь с ролью королевы.
— Конечно, — согласилась Теола.
— Собор не слишком велик, — продолжала Кэтрин, — но надеюсь, все как-нибудь в него втиснутся.
— Но ведь государственная религия Кавонии — это греческое православие? — озадаченно спросила Теола.
— Кажется, да, — равнодушно ответила Кэтрин, — но король-то католик. Тем не менее он решил венчаться в греческом соборе, который гораздо величественнее, чем католическая церковь, слишком маленькая для такого изысканного общества.
— А разве так можно? — удивилась Теола.
— Фердинанд может все! — гордо провозгласила Кэтрин. — Правда, глупый старый архиепископ отказался принимать участие в церемонии, как от него ожидали, и в ярости удалился в монастырь в горах! — Она презрительно рассмеялась.
— Представляю себе, какое недовольство вызовет у кавонийцев проведение бракосочетания по католическому обряду в греческом православном соборе, — тихо заметила Теола.
— Кого это волнует? — спросила Кэтрин. — Я выйду замуж, кто бы ни проводил этот обряд, а затем меня коронуют, и я стану королевой.
Теола ничего не ответила. Она была уверена, что, если король захватит собор для своей свадьбы и приведет в него священников другой веры, это сочтут неслыханным оскорблением.
Кэтрин двинулась через комнату к своей спальне, где ее ждали горничные, чтобы помочь раздеться.
— Как только я выйду замуж, — сказала она, — я повешу в этой комнате шторы другого цвета. Не думаю, что мне идет розовый цвет. Голубой будет гораздо приятнее, да и эти диваны не слишком удобны, мне бы хотелось их заменить.
— Но ведь переделка всей комнаты наверняка будет очень дорого стоить, — высказала предположение Теола.
— Какое значение имеют расходы? — возразила Кэтрин. — Ткани можно выписать из Вены или Парижа, и у меня появилась прекрасная идея — хочу заказать канделябр из венецианского стекла.
Она ждала, когда Теола распахнет перед ней дверь в спальню, и, когда та это сделала, неожиданно одновременно распахнулась дверь в гостиную.
Обе девушки обернулись и увидели в дверях герцога. Он был одет в вечерний костюм, его фрак увешан наградами, а через грудь тянулась голубая лента ордена Подвязки, но выражение его лица заставило Теолу испуганно ахнуть.
— Быстро, Кэтрин! — воскликнул он. — Переоденься в костюм для верховой езды. Мы немедленно уезжаем!
— Уезжаем, папа? Что это значит?
— Вас с королем отвезут в безопасное место. Нельзя терять ни минуты!
— Но почему? — удивилась Кэтрин. — И разве здесь мы не в безопасности?
— Начались беспорядки, — ответил герцог. — Премьер-министр считает, что это пустяки и все уладится через день-другой. Но правительство не может рисковать и подвергать опасности короля или будущую королеву.
— Папа! Папа! — закричала Кэтрин, ее самообладание рухнуло, и страх исказил лицо.
— Делай, что я сказал, Кэтрин! — разгневанно воскликнул ее отец. — Переоденься в костюм для верховой езды и будь готова к отъезду через пять минут.
Кэтрин тихо застонала от ужаса. Когда герцог повернулся, чтобы выйти из комнаты, Теола спросила;
— Мне тоже ехать с Кэтрин, дядя Септимус? Герцог оглянулся на нее через плечо.
— Тебе не грозит опасность, поскольку ты — британская подданная, — равнодушно произнес он. — Ты останешься здесь! Я поручу кому-нибудь присмотреть за тобой.
Глава 3
Дрожа от нетерпения, Кэтрин стянула с рук длинные, по локоть, перчатки и швырнула их на пол.
— Быстро, Теола! Расстегни мне платье… быстрее, ты, идиотка!
Ни одной служанки в покоях не оказалось, и, после того, как Теола помогла Кэтрин раздеться, он побежала к гардеробу, чтобы достать ее костюм для верховой езды.