Карат. Чёрное сердце (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 55

И дело было не в прохладе ночи, а в том, что было в этом что-то очень теплое и интимное — спать вот так под одним одеялом на одной постели, даже если между нами еще ничего не было.

Жаль, что летние ночи настолько короткие, а беспокойный сон Карата чуткий и быстрый.

То, что он проснулся спустя еще пару часов, когда небо только стало розоветь на горизонте и температура опустилась немного ниже, даря долгожданную прохладу и свежеть раннего утра, я ощутила сразу всем телом, продолжая обнимать его руками и прижиматься к горячей спине.

Мне было так хорошо, что стыдно было даже признаться в этом.

— Почему не спишь? — хрипловатым после незапланированного сна и невероятно чувственным голосом протянул Карат, возвращая свою ладонь на мою руку, чтобы сжать мои пальцы легко и осторожно.

— Я же обещала, что буду охранять ваш сон.

Я не видела его лица, но поняла, что Карат улыбнулся.

— Отважная девочка, — его мурчащий голос разлился по моему телу мелкой дрожью, когда обдало жаром желания касаться его, — больше не убегаешь от меня.

— Не убегаю… — пробормотала я, потому что не было смысла скрывать. Я была с ним. И мне нравилось это, как бы страшно ни было смотреть в глаза папы, когда он всё поймет. Или я расскажу сама.

Карат молчал какое-то время, гладя каждый мой палец нежно и чувственно, словно прислушивался ко мне или размышлял над тем, стоит ли говорить дальше.

— У тебя всё еще есть время остановиться и прожить свою жизнь иначе, детка.

Я замерла и нахмурилась, понимая, что продолжение мне едва ли понравится.

— Пока я могу держать себя в руках, у тебя есть время сделать шаг назад и подумать над тем, чего ты хочешь в будущем. Просто я не тот мужчина, с которым будет долго и счастливо… Такие, как я, умирают вполне ожидаемо, не успев сказать и пары слов на прощание.

Он зашевелился, поворачиваясь ко мне лицом и положив горячую ладонь на мою щеку, чуть поглаживая сильными пальцами, к которым хотелось блаженно прижаться и забыться.

— Не хмурься, детка. Я не хочу обманывать тебя.

— И сможете держаться от меня на расстоянии?

— Недолго, — его улыбка была кривая и грустная. — В любом случае я тот, кто пропадает всегда неожиданно, не объясняя ничего, потому что это может быть опасно.

Карат говорил правду. Но сейчас от нее в груди стало больно.

— Сейчас вы делаете шаг назад от меня?

— Никогда. Я всего лишь говорю тебе: подумай, прежде чем захочешь приблизиться ко мне еще сильнее, потому что самым эгоистичным будет с моей стороны сделать тебя своей без права на иную жизнь, о которой ты, возможно, мечтаешь.

Мы лежали под тонким одеялом, глядя друг другу в глаза, спрятанные от всего мира, в котором нашей возможной паре едва ли будут рады. Но то, что Карат думал о нас как о едином целом, было и трепетно, и больно.

— Для вас это не игра? — тихо выдохнула я, озвучивая, вероятно, самый большой свой страх в отношениях с ним.

— Нет.

От одного этого слова сердце дрогнуло и забилось так отчаянно и горячо, не давая мне возможности заговорить сразу.

— …Что будет, если после раздумий я всё равно выберу вас?

— Я не смогу подарить тебе полноценную семью и дом, о чем мечтают все девушки. — Карат чуть улыбнулся, подавшись вперед, и, касаясь моих губ своими, вдруг прошептал: — …Но я могу обещать тебе свою верность и честность. Я буду возвращаться к тебе, где бы я ни был, если буду жив.

12 глава

Дорога домой была долгой и изнурительной.

Уран так и не появился и, видимо, добирался до места нашего последнего обитания теми же неведомыми путями, какими оказался в Париже рядом с нами.

Марс был молчалив и задумчив, только пожал руки нашим мужчинам, коротко кивнув со словами, что мы можем обращаться к ним в случае необходимости, хотя мне и казалось, что кто-нибудь из Палачей всегда был рядом и наблюдал за нами, как за самым странным из всех существующих ранее союзов Берсерков разных родов.

Ведь было же ясно как белый день, что Палачей далеко не три.

Сапфир был встревожен и мрачен, потому что Мишке никак не становилось лучше и весь перелет бедная девушка то и дело бегала в туалет, возвращаясь всегда бледная и измученная.

А Карат молчал и, кажется, вел себя как обычно, но было то, что не давало мне покоя, — наш откровенный неожиданный разговор, который закончился одним поцелуем, и только.

Он остался верным себе в стремлении дать мне право выбора лучшей жизни, приложив палец к моим губам, когда я собиралась озвучить свое решение после нашего поцелуя, и прошептав:

— Ш-ш-ш... Не торопись, детка.

И если Карат думал, что у нас еще есть время и я буду рассуждать на тему собственного будущего, то я знала уже точно, что не представляю своего будущего без него.

Просто пока не очень понимала, как именно сказать об этом ему.

И всей семье.

Ну, вернее, той ее части, которая пребывала в святом неведении.

Дома нас ждали.

Но не с распростертыми объятьями…

Это почувствовали все сразу, когда нерешительно остановился даже Сапфир, который шел впереди, обнимая Мишку, словно не был теперь уверен в том, стоит ли идти дальше, но Карат хмыкнул, прошагав так, что теперь стоял первым.

На пороге стоял папа.

Хмурый, бледный. И с топором.

Одним словом, недовольный. Очень.

Стоящие за его спиной Север, Лютый и Нефрит выглядели слегка растерянными, но в целом доброжелательными, а я чувствовала себя так, словно что-то натворила. И вот это вылезло наружу в совершенно неподходящий момент.

И только Карат продолжал вести себя как обычно, словно ничего не происходило, кивнув всем Берам на пороге и заговорив первым:

— У нас есть новости.

— У нас тоже, — кивнул Север. — Райли нашел Робстона.

— Уже опросили его? — казалось, что Карат даже не удивился этим самым новостям, словно знал заранее, что Райли обязательно справится с поставленной задачей.

— Пока это невозможно. Он под таким наркотическим угаром, что не помнит даже, кто он. Придется переждать какое-то время, прежде чем сможет поговорить с ним. Райли задержал его и посадил в отдельную камеру. Теперь не сбежит, и вряд ли до него кто-то доберется.

— Я чувствую запах крови! — вдруг рявкнул папа так, что в лесу испуганно запорхали сонные птицы, а я поморщилась, зная, что он за время нашего отсутствия успел накрутить себя так, что успокоить его словами было уже просто невозможно.

— Пап, потом, — буркнул Лютый, но что отец зарычал лишь еще сильнее:

— НЕТ! СЕЙЧАС! Говорю же! Кровь!

Папа наливался яростью буквально на глазах, и кто, как не я, знал, что, пока он не выпустит пар, никакие уговоры не помогут.

Знал это и Карат, который вдруг размеренно зашагал вперед прямо к нему, раскидывая руки и приглашая тем самым начать драку, только хмыкнул, но как-то по-доброму:

— Это не та кровь, друг мой. Но теперь это уже не имеет значения.

Святые медведицы!

Когда я поняла, о какой именно в данном случае крови говорили эти двое, меня просто бросило в горячий пот, а лицо покраснело от стыда!

Но ведь папа должен был ощутить своим нюхом, что Карат не трогал меня!

— …Ты ведь сам отпустил меня! — голос получился хриплым и дрогнувшим, когда я на самом деле не представляла, что теперь делать и как оправдываться, даже если ничего греховного мы в этой поездке не совершили, с ужасом понимая, что именно эти мысли в голове папы сейчас станут большой бедой между двумя мужчинами, которых я любила в равной степени, но по-разному.

— А ты марш в комнату, дочь! С тобой я позже поговорю!

Я всегда слушалась отца.

До сегодняшнего дня.

— Это что еще такое?! — тут же взревел и без того заведенный папа, кидаясь ко мне в явной попытке шлепнуть по заду, но Карат загородил меня собой, не давая ему дороги со словами:

— Полегче, дружище! Звезда ни в чем не виновата.

И это стало последней каплей.

Отец ринулся в бой в попытке выместить все свои накопившиеся эмоции.