Карат. Чёрное сердце (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 56

И судя по его ярости, копились они очень долго.

Сначала он нападал на Карата врукопашную, лупил что было силы и от всей души, заставляя меня от каждого удара содрогаться и глотать крики, потому что Карат не пытался дать отпор, принимая всю злость и безнадежность своего друга и не обращая внимания на то, что скоро на его лице выступила кровь.

Он не пытался дать отцу сдачи, только отклонялся от особо сильных ударов.

Даже не отталкивал его от себя.

И это было жутко!

— Вот черт! — выдохнул Север, когда в руке отца появился топор и лезвие сверкнуло в лучах солнца холодной убивающей сталью, но Карат только махнул рукой всем сыновьям, которые были готовы броситься, чтобы разнимать отцов:

— Не вмешивайтесь!

Я знала, что они не посмеют ослушаться, но больше не могла смотреть на то, как отец в прямом смысле избивал Карата, ощущая в душе такую боль, словно это били меня, кинувшись вперед и вставая между ними как раз в тот момент, когда папа вскинул топор…

Меня учил драться Морозный.

И он был жестоким, но справедливым учителем.

Бил по-настоящему, давая привыкнуть к боли и извлекать из нее выгоду для себя. Это он учил меня и тому, что нельзя встревать в драку двух воинов. А если и делать это, то ни в коем случае не оказываться между двумя, а бить по рукам со стороны.

Но разве я могла думать об этом, когда видела кровь на Карате и налитые яростью глаза отца, зная, наверное, лучше всех вместе взятых, насколько виртуозно он владеет топором?..

— Пап, хватит! Ради Праотца, остановись!

Я знала, что Карат не отступит и примет весь удар на себя, как знала и то, что папа не успокоится, пока не прольет еще больше крови. И пусть говорят, что в роду Полярных самая холодная кровь. Это была неправда.

Берсерк оставался Берсерком, какому бы роду ни принадлежал.

— Назад!

Лютый кинулся вперед на пару с Севером, пытаясь вытащить меня, но было поздно, когда мое плечо обожгло огнем, а за спиной раздались оглушительный рев и хруст разлетающихся в клочки рубашки и брюк Карата.

— ТВОЮ МАТЬ! Малик, Нефрит, Сумрак! Все сюда!

Север повышал голос крайне редко, и то, что это произошло сейчас, было плохим знаком!

А дальше начался какой-то ад из криков, рычания и попыток сдержать Карата, который обернулся в медведя и просто пошел напролом, больше не сдерживаясь и, кажется, совершенно потеряв себя в звериной сущности.

Такого исхода событий не ожидал никто, включая моего отца, чьи глаза на секунду распахнулись, когда огромная черная мохнатая гора кинулась на него в самом натуральном желании порвать на тысячу крошечных полярных медведей, но он быстро сгруппировался и не дал снести себе голову при первом же выверенном взмахе огромной лапы Кадьяка.

Вся гурьба Беров вылетела из дома, тут же кинувшись вперед, чтобы разнять озверевшего в прямом смысле Карата и отца, чей пыл явно поостыл, хоть и не прошел полностью, пока он продолжал заправски махать топором в желании херакнуть наглому медведю хоть куда-нибудь.

Шум был оглушительный, с матами и ревом, который, наверное, можно было услышать даже в близлежащем поселении Гризли.

— Да вы совсем охренели! — гаркнул Лютый, когда и отец обернулся в медведя, не собираясь отступать и отбрасывая от себя топор, чтобы ринуться вперед на Карата и биться теперь на равных.

Их сыновья буквально толпами тянули двух медведей в противоположные стороны, стараясь прервать эту внезапную заварушку буквально на ровном месте, но всё было бесполезно.

— Звезда! В дом! Он чувствует запах твоей крови и разнесет всё в прах! — крикнул Сумрак, прежде чем обернулся тоже, протискиваясь третьим медведем между совершенно белым и совершенно черным, как та золотая середина, которая должна бы уравновесить и привести в чувства, вот только и это не помогло.

— Может, не лезть к ним? Пусть выпустят пар оба? — крикнул Нефрит, чтобы его услышали братья через рычание трех хищников, каждый из которых достигал по три метра в высоту, вставая на задние лапы.

— Да они здесь всё разнесут к чертям! — отозвался тем же криком Лютый, цепляясь в шею отца, чтобы стреножить его и прижать к земле. Но ничего не вышло.

Я же наблюдала за этим словно откуда-то со стороны, пытаясь понять, как так вышло, что всё пришло к кровопролитию…

Ведь они оба пытались меня защитить по-своему.

Папа — от притязаний хитрого Кадьяка, которому не мог доверить мою судьбу.

Карат — от отца, который пролил мою кровь, пусть даже сделал это случайно.

Волны паники, страха и непонимания происходящего нарастали, когда на крыльцо выбежали перепуганные девочки, которые явно до этого крутились на кухне, дружно помогая маме Зои готовить обед к нашему приезду, но Янтарь поспешно затащил их в дом, понимая, что в том состоянии, в котором сейчас пребывали наши отцы, могло случиться всё что угодно, но только не что-то хорошее.

Это было нечто бóльшее, чем просто драка.

Столкновение двух друзей, чья вера друг в друга была безусловной и совершенной, но споткнулась об меня, и чтобы прекратить битву этих титанов, которые предпочли разговору кулаки, мало было собрать армию Берсерков.

Нужен был апокалипсис.

Что-то настолько же мощное и сметающее с пути, как их невысказанные эмоции.

И этот смерч появился в виде Грома.

Вернее, громадного бурого медведя, чьи размеры и мощь поражали воображение, а шкура лоснилась… но пахла сажей и гарью.

То, что это именно Король Бурых, я поняла лишь по запаху его тела, который уже был мне знаком, успев заметить, как вытянулись от удивления лица Севера и Лютого, когда этот мохнатый здоровяк с силой раскидал наших слегка ошалевших от неожиданности отцов, тут же обращаясь в человека с копной шикарных волос, чтобы рявкнуть своим раскатистым басом:

— Собирайтесь и проваливайте!

Еще больший шок и непонимание вспыхнули волной негодования, когда Север выступил вперед, хоть и держась на почтительном расстоянии от обнаженного Короля Бурых, но явно давая понять, что дом мамы Зои — это не то место, где он может вот так свободно командовать:

— Это не земля Бурых, Гром. И не тебе решать…

— Пожар! Лес горит! Если останетесь здесь еще на пару часов, то будет поздно!

Нахмурились все одновременно, тут же принюхиваясь и мрачнея на глазах, потому что Гром говорил правду.

— Мои парни пытаются спасти живность в лесах хотя бы отчасти и гонят ее на землю Гризли, — продолжил быстро, но твердо Гром, глядя на то, как теперь в людей обернулись все старшие Беры, поспешив к нему, чтобы понять всё происходящее. — Огонь идет не полосой, а кругом. Если мы дадим ему сомкнуться, то захватит и ваш дом. Забирайте детей и своих жен, уводите их на безопасные территории!

— Мы поможем тебе! — тут же отозвался Сумрак, кивая Туману и Урагану, которые закивали и унеслись куда-то быстрее ветра, очевидно, чтобы позвать подкрепление из сил Гризли.

— В таком случае отправляйтесь на северо-запад и сделайте так, чтобы оставалась дуга, не тронутая огнем, через которую будем выгонять зверей, которых еще можно спасти! — кивнул Гром, оборачиваясь на шум, который приближался, когда я ощутила Тайгу и десяток медведей.

Не Беров! А самых настоящих зверей!

Лишь спустя пару минут мы увидели, как наша бесстрашная рыжеволосая воительница в буквальном смысле гнала вперед медведей, которые кидались на нее, огрызались, но отчего-то отступали, двигаясь, очевидно, в том направлении, где и должна была остаться та самая безопасная дуга без огня.

— С мелкими я сама справлюсь! Ты иди за крупными! — крикнула она Грому, и кажется, только Тайга могла вот так обращаться к собственному Королю, словно он был простым Бером, и без лишних слов он кинулся снова назад, где слышались рычание и даже звуки борьбы.

Ясно, что даже самые крупные медведи не смогли бы пойти против силы Берсерка королевской крови, и бояться не приходилось, что Грому грозит беда, но Север переглянулся с Лютым, быстро кивнув:

— Я помогу им. Ты проследи, чтобы все наши девочки и дети были в безопасности!