Карат. Чёрное сердце (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 58

— Конечно, идем!

— Сапфир! Всех девочек отвези к Сумраку и к нам приходи на передовую! Будем все вместе с огнем бороться! Малик и Шмель пусть остаются в доме и следят, чтобы всё было под контролем! Все остальные — к Грому на подмогу!

— Да, пап. Сделаю.

Уже спустя полчаса мы были на передовой. И это было ужасно.

Вместе с людьми рука об руку мы пытались бороться с огнем.

Пытались отчаянно и прикладывая все силы.

Большие машины одна за другой приезжали в лес, наполненные водой, которая заканчивалась так быстро, что казалось, будто она и не помогает вовсе.

Мы же, вооружившись неким подобием рюкзаков с водой, бегали по траве, отыскивая тлеющие угли, и заливали их водой так, чтобы они не стали новым очагом пожара.

— Эту часть леса уже не спасти! — Гром был истинным хозяином леса, его даже все люди называли не иначе как Хозяин или Лесник.

Огромный, но теперь весь в саже и с сожженными ладонями, которые покраснели от огня, пока он вытаскивал из пламени обезумевших животных, заставляя их бежать только вперед по правильному пути, чтобы спасти их жизни, и с сожженными ступнями, которыми он ступал бесстрашно по выжженной земле, — Гром был оплотом нерушимой веры и твердости духа.

Несмотря на ожоги и изнурительные сутки борьбы с огнем, он был всё таким же упрямым и грозным, а еще ясно мыслящим, когда ему было не важно, что говорили люди.

Теперь они были далеко, стараясь бороться с пожаром, вызывая самолеты с водой, когда мы углубились в лес за ту черту, куда огонь уже подходил.

— Бросайте это всё! Воды нам не хватит, сколько ее ни лей! Раньше нужно было воду лить… — Гром тяжело скинул с себя остатки изодранной животными и полусгоревшей рубашки. — Нужно копать рвы! Широкие и глубокие, чтобы огонь не мог пройти дальше.

— Вам лапами удобнее будет, а нам нужны лопаты, — отозвалась Тайга, которая была рядом со своим Королем и поддерживала во всём, выглядя теперь не лучше самого Грома, когда ее рыжих волос уже было не видно под слоем сажи и грязи, но глаза горели всё так же ярко, а взгляд был твердым и полным решимости одержать победу над огнем.

И мы копали, попросив лопаты у пожарных.

Копали до кровавых мозолей на руках, позабыв о времени, потому что от густого едкого дыма уже было не ясно, опустилась ночь или затянувшийся вечер всё еще парит над кричащей от боли землей.

Наши мужчины, обратившись в медведей, буквально вспарывали землю, вгрызаясь в нее, чтобы только спасти, а мы с Тайгой старались не отставать, махая лопатами, даже если плечи и спина онемели.

Все мужчины были с нами, кроме Малика и Рита, которых оставили с девочками и детьми в качестве охраны: отец, Гризли во главе с Сумраком, Гром с Бураном и десятком Бурых, Штиль.

Никто не оглядывался назад на огонь, как бы близко он ни подступал, даже если его опаляющее дыхание касалось волос, оставляя горечь и запах жженого. Все верили в то, что мы одержим победу, какой бы ценой она ни досталась нам.

Даже не знаю, сколько прошло времени, когда к нам присоединился и Карат.

Хмурый, сосредоточенный, задумчивый, но такой же твердый, как и все, кто боролся с огнем, тут же обращаясь к Грому, который был теперь весь в земле:

— Вдоль подкопа бежит речушка. Она поможет сдержать огонь, если ее воды потекут здесь.

— Мы не сможем изменить русло реки, — покачал головой Сумрак, обращаясь в человека, чтобы была возможность говорить.

— Ничего не нужно менять, друг мой. Достаточно дать воде течь сюда.

Гром слушал внимательно, внезапно кинувшись куда-то — очевидно, к той самой речке, о которой говорил Карат, а вслед за ним и верный Буран, пока все остались на своих местах в ожидании чуда, но ни на секунду не останавливаясь в работе.

Ров получался в несколько метров шириной и глубиной и должен был помочь.

Когда зашумела вода, Беры рычали и били лапами в землю, словно приветствуя ее и отдавая свою силу, а мы с Тайгой устало сели на берег, где трава была всё еще зеленой и прохладной от утренней росы, готовые просто разрыдаться от мысли о том, неужели у нас всё получилось.

— Парни, тащите свои зады на запад! Бросайте все машины и самолеты! Если мы не остановим огонь здесь, то уже не остановим вовсе! — крикнул в шипящую рацию Штиль пожарным, которые были на некотором расстоянии от нас.

Все силы были брошены.

И мы победили.

Мощь воды, текущей радостно по траншее и вылитой тоннами из машин и самолета, сделали свое дело. Огонь был наконец повержен, оставляя на втором берегу выжженную болезненную пустошь, от которой шел жар и трескались угли.

— Пора домой, дети, — папа был таким чумазым, что я устало улыбнулась, глядя на него и крепко обнимая Тайгу, которая устала настолько, что уже не смогла сама подняться. — Давай, воительница, пора мыться и спать!

Он поднял ее на руки, зашагав в сторону нашего временного нового дома. А я обернулась на Карата, который смотрел на выжженный лес так, словно видел в нем призраков, что не пугали, а причиняли страшную душевную боль.

Видел ли это еще кто-нибудь? То, что Карат может чувствовать.

— Нашел что-нибудь? — Гром подошел к нему обнаженный и настолько грязный от земли и сажи, что копна его волос стала почти черной.

— Тот, кто устроил поджог, был профессионалом. Он не оставил следов.

Гром нахмурился, упираясь кулачищами в свои бока, и пробасил:

— Бурые и Гризли сотни лет живут рядом с людьми. Они привыкли к тому, что рядом с ними большие мужчины. Они боятся. Но еще никогда за это время никто из людей не решился сделать нам что-то плохое из страха, что поплатятся за это и очень жестоко.

Карат только вскинул брови, сверкнув своими хитрыми глазами:

— Очевидно, что это были не местные. Или вовсе не люди.

На этой фразе обернулся даже отец, который уже шагал в сторону дома Сумрака, держа на руках засыпающую Тайгу.

— В любом случае, кто бы это ни был, нас либо предупреждали о своем присутствии, либо отвлекали от чего-то более грандиозного.

Тишина была тяжелой и гнетущей.

Мало было проблем с пожаром, гораздо страшнее было понимать, что это может быть только начало.

Но началом чего, кажется, еще не знал даже сам Карат.

Но узнает. Чего бы ему это ни стоило. И это заставляло мое сердце сжаться и замереть.

— Ладно, идемте домой, — выдохнул Сумрак, положив широкую мозолистую ладонь на плечо Карата. — Сначала нужно вымыться и перекусить, потом будем решать все остальные вопросы. Скажу своим ребятам патрулировать наши границы и границы Бурых.

— Мы сами справимся! — тут же насупился Гром как гордый и непримиримый король своего рода, даже если среди Бурых остались считаные единицы чистокровных.

Но Сумрак как истинный отец только тепло улыбнулся, кивнув:

— Тогда пусть наши парни дежурят эти дни по очереди. Эту ночь выйдут мои, твои пусть принимают пост следующей ночью, договорились?

— Да.

— Я поговорю с местными пожарными, чтобы они долго не копались и сразу же занялись очагами пожара. Может, найдут что-то интересное для нас… — Штиль тоже был рядом и измотан так же сильно, как остальные, но держался просто отлично, став прочной нитью между Берами и людьми в общей беде.

— Очагов было шесть, полукругом, — отозвался Карат. — Если поднимешься немного выше и посмотришь на территорию со стороны, то всё станет очевидным.

— Мой дом не захватило, — нахмурился Гром, на что Карат только подал плечами:

— Значит, им был нужен не ты, мой юный друг. Но Сумрак прав. Подумаем обо всём этом завтра. А пока все по домам.

Эта была ложь.

Мне не нужно было даже ощущать эмоции Карата, чтобы понять, что он снова всё берет на себя.

Не будет сна, не будет отдыха, он снова пропадет, чтобы отыскать каждого, кто причастен к этой трагедии. И наказать. Жестоко.

— …Это ведь связано с тем, что произошло в Париже? — тихо обратился к Карату Сапфир, когда мы всё-таки двинулись в сторону дома.

— Возможно.

— Думаешь, люди смогли так быстро последовать за нами?