Наивность (СИ) - "Vi_Stormborn". Страница 39

Забини для него, если честно, бесплатное приложение к столу, однако Гарри — парень тактичный, поэтому в разговорах этого вечера участвуют все. Найти общие темы для разговоров оказывается очень просто. Они говорят о работе, недвижимости, магии, учебе, путешествиях и киноиндустрии.

Личные темы не затрагивает никто. Плюс этого вечера.

Джинни старается поддерживать все разговоры, но то и дело ловит взгляд Блейза, хотя сама тут же свой отводит и делает небольшой глоток красного сухого. Джинни позволяет себе два бокала, от этого никакого вреда не будет.

Ужин оказывается крайне вкусный, все первые блюда, десерты и напитки в этом заведении на высшем уровне. Спустя пару часов начинает играть живая музыка, и Гарри протягивает Гермионе руку, приглашая на танец. Та отвечает согласием.

Общие разговоры — это, конечно, здорово, но она понимает, что Гарри с ней и наедине поговорить хочет. Они выходят на танцпол. Какое-то время они лишь молча качаются под музыку.

— Выглядишь ты прекрасно, Гермиона, — первый начинает Гарри. — Я очень беспокоился за тебя, мы давно не виделись, — в его голосе сквозит тревога. — Скажи мне, правильный ли выбор ты сделала? Для меня это важно, ты же мой лучший друг.

Девушка смотрит на друга. Правильный ли выбор она сделала? Она задает себе этот вопрос с того момента, как ее свидетельство о браке заламинировали с помощью магии, а ответ дать по-прежнему не может. Каждый раз появляются обстоятельства, которые влияют на ее ответ.

Она чуть качает головой, поджимая губы.

— Дай ему шанс, — внезапно произносит Гарри, понимая не сказанный вслух ответ.

— Шанс? — переспрашивает она.

Ее интересует ответ на другой вопрос, ответить на который сможет только Гарри.

— Скажи, ты смог бы дать шанс тому, — она подбирает слова, — кто не смог спасти человека, когда у него была такая возможность?

Гарри качается чуть медленнее, внимательно глядя на подругу и хмуря темные брови. Вопрос застает его врасплох, но он понимает, что конкретизировать Гермиона не станет, а додумывать самому ему не хочется. Если Гермиона не готова рассказывать, он не станет ее принуждать давать ответ.

Гарри недолго думает.

— Ты же дала мне шанс, — наконец отвечает он.

Гермиона останавливается, непонимающе глядя на лучшего друга.

— Седрик, — глядя на нее, произносит он. — Римус, Тонкс, Фред, Грозный Глаз… Сириус. Мне продолжать?

Девушка задыхается словами.

— Нет же, Гарри, это совсем другое.

— Вовсе нет, — качает головой волшебник.

Они так давно не говорили о последствиях войны, что каждое имя с болью отзывается на старых затянувшихся рубцах души.

— У меня была возможность спасти каждого из них, если бы не обстоятельства, Гермиона, — он смотрит на подругу долгим взглядом. — Порой мы что-то не делаем не потому, что не хотим, а потому, что не можем, — он недолго молчит. — Каждый шаг меняет будущее. Одно обстоятельство сменяется другим.

Гермиона сжимает губы. Гарри прав. Мерлин, он так невозможно прав! Если бы он спас Седрика, мог бы застрять на кладбище. Ринулся бы за Грозным Глазом, оказался бы в ловушке и был пойман. Если бы закрыл собой Сириуса в Министерстве… Нет, Гермионе тяжело даже думать об этом.

— И ты давала мне шанс каждый раз, Гермиона, потому что знаешь меня. Знаешь причины моих действий и их последствия, — он с грустной улыбкой смотрит на подругу. — Так что и мужу своему тоже стоит дать шанс.

Гермиона с благодарностью смотрит на друга.

И если на танцполе все хорошо, потому что Гермиона получает наконец совет, в котором так нуждается, то за столом сидят два человека, которых связывает общее прошлое, и им советов никто не дает, а второй бокал красного сухого у Джинни почти заканчивается.

— Ты потрясающе выглядишь, — первым нарушает неловкое молчание Блейз, глядя на девушку.

Джинни открыто смотрит ему в глаза, иронично вскидывая брови. Деланная вежливость не к месту, когда они вдвоем. Здесь нет сторонних глаз, этот разговор принадлежит только им.

— Зачем ты настоял на встрече? — в лоб спрашивает девушка. — Это же бессмысленно.

Блейз чуть кривит линию губ.

— Не бессмысленно, — качает он головой и тянет вперед руку, намереваясь коснуться кончиков ее пальцев.

Джинни убирает руки со стола и кладет их на колени.

— Блейз, это глупо с твоей стороны, понимаешь? — сердится она. — Прошло много лет, все это, — она быстрым взглядом осматривает ресторан, — полнейшая ерунда.

— Я хотел увидеть тебя.

Внезапное признание чуть пошатывает жесткий настрой девушки, и она на мгновение замолкает, теряя весь свой пыл. Она сглатывает, скрещивая на груди руки.

— Хотел встретиться, — добавляет Блейз. — Ты же не можешь отрицать, что тогда…

— Тогда была война, Блейз, — жестко произносит она. — Мы лишь помогли друг другу, — смотрит она на него. — Я была нужна тебе, ты был, — она замолкает, подбирая подходящие слова.

Не находит.

— Я был нужен тебе? — смотрит он на девушку.

— Ты был рядом, когда никого не было, — наконец произносит она.

Ворошить прошлое Джинни не хотелось ни при каких обстоятельствах. Была война, было страшно, было тяжело. Глупости совершали все, и она в том числе. Она не скажет никому об этом вслух, даже самой себе, но в тот момент Блейз был нужен ей.

Нужен, чтобы пережить все это и не свихнуться.

Это было всего пару раз, секс с ним лишь глушил слишком громкие мысли, которые сводили с ума. Это было нужно, чтобы забыться.

— Я хотел бы увидеться с тобой еще раз, — смотрит он на девушку.

В темно-карих глазах Забини сквозит надежда. Джинни сглатывает.

— Нет, — отрезает она. — В этом нет никакого смысла. Я люблю Гарри, Блейз.

Парень прочищает горло, глухо кашлянув и поправив галстук.

Она говорит это уверенно и четко, потому что это правда. По наивности она совершила глупость в школе, но как же сильно теперь она жалеет об этом. Не зря говорят, что последствия импульсивных поступков в прошлом порой тянутся за тобой до конца жизни.

— Школьные годы давно миновали, почти шесть лет прошло, — смотрит на него девушка. — Тебе пора бы двигаться дальше и забыть обо всем.

Джинни сильнее сжимает пальцами предплечья, чувствуя, как за ребрами гулко стучит сердце. Она смотрит в сторону. Этот вечер — самое абсурдное, что случалось с ней в последнее время. Блейз опускает локти на стол, чуть склоняясь вниз и глядя на девушку.

— Джинни, — негромко зовет ее парень.

Она не оборачивается.

— Джинни, я не хочу забывать.

Девушка медленно переводит на него взгляд. С танцпола возвращаются смеющиеся Гарри с Гермионой.

***

Гермиона делает глоток чая, спускаясь по лестнице. Воскресное утро спокойное, такого давно не было. Моди уводит Дейзи играть в снежных ангелов на задний двор, потому что снега намело за ночь довольно много, Северус все еще не выходит из своей спальни.

Девушка оглядывается по сторонам. На первом этаже дома она бывает только в столовой и на кухне, другие комнаты она совсем не обследует. Кажется, пришел этот день. В конце концов, ей не запрещено ходить по комнатам первого этажа.

Гермиона оставляет чашку на комоде в фойе и идет к одной из массивных дверей, дернув на себя ручку. Девушка хмурится. Закрыто. Почему везде все постоянно закрыто? Что на этот раз? Или, может, замок проржавел? Девушка дергает ручку снова. Безрезультатно.

Она цокает языком и идет к соседней комнате. Эта дверь оказывается открыта. Гермиона осторожно заглядывает внутрь. В светлом небольшом помещении окно занимает целую стену. Всюду висят картины, виднеются в углах комнаты статуи, стоит новенькая софа, на которую очень давно никто не присаживался, а прямо посередине комнаты…

Гермиона с придыханием восхищается и не может сдержать улыбки. Белое фортепиано, совсем новенькое, с блестящей лаковой крышкой стоит перед ней. Девушка подходит к нему, рассматривая каждую деталь. Она так давно не играла.