Выше звезд и другие истории - Ле Гуин Урсула. Страница 34

По-мужски, сядем и поговорим. Здравый смысл возьмет верх…

– За те несколько недель, что мы с вами работаем, посмотрите, чего мы добились, – продолжал Хейбер. – Избавились от перенаселения, улучшили качество городской жизни, восстановили на планете экологическое равновесие, радикально снизили смертность от рака. – Он начал загибать свои сильные серые пальцы. – Избавились от проблем с цветом кожи, от ненависти по расовому признаку. Избавились от войны. Избавились от угрозы вырождения вида за счет воспроизводства вредоносных генов. Избавились – скажем так, находимся в процессе избавления – от бедности, экономического неравенства, классовых конфликтов по всему миру. Что еще? Психические расстройства, социальная дезадаптация – да, тут еще уйдет какое-то время, но первые шаги уже сделаны. Под руководством НИПОЧ уничтожение страдания – физического и психического – и развитие возможностей для полноценного самовыражения идут непрерывно, налицо постоянный прогресс. Прогресс, Джордж! За шесть недель мы с вами добились большего, чем все человечество за шестьсот тысяч лет!

Орр почувствовал, что на эти аргументы надо ответить.

– Но куда подевалась демократия? – начал он. – Люди больше сами за себя ничего не решают. Почему всё вокруг такое некачественное и все безрадостные? Людей даже одного от другого не отличишь, особенно молодых. И то, что мировое государство всех детей воспитывает в этих центрах…

Но Хейбер, не на шутку рассердившись, его перебил:

– Детские центры – ваше изобретение, а не мое! Я, когда давал установку, просто обрисовал целевые показатели, как обычно. Я пытался подсказать, как их можно было бы достичь, но ваше чертово бессознательное все мои предложения или игнорирует, или искажает до неузнаваемости. Что вы презираете и не приемлете все, что я пытаюсь сделать для человечества, – об этом даже можете не говорить: это было очевидно с самого начала. Каждый раз, когда я заставляю вас сделать шаг вперед, ваши сны орудуют такими изощренными или идиотскими способами, что все перечеркивают, выворачивают наизнанку. Вы каждый раз пытаетесь сделать шаг назад. Ваши собственные побуждения целиком отрицательные. Если бы не мощный гипноз, вы бы еще несколько недель назад превратили мир в труху! Помните, что вы натворили за одну ночь, когда удрали с этой адвокатшей…

– Ее больше нет, – сказал Орр.

– И прекрасно. Она деструктивно на вас влияла. Как это безответственно! В вас нет общественной сознательности, нет альтруизма. Какая-то моральная медуза, а не человек. Каждый раз приходится вам эту сознательность внушать под гипнозом. И каждый раз вы мне мешаете, все портите. Та же история с детскими центрами. Я только предположил, что, поскольку отношения в традиционной семье – основной фактор развития нервных расстройств, может быть, в идеальном обществе стоило бы их как-то изменить. Вы же во сне ухватились за самое примитивное решение, подбавили дешевой утопической экзотики – или, не знаю, циничной антиутопической – и соорудили центры. Но с ними все равно лучше, чем без них! Вы в курсе, что в этом мире шизофрении очень мало? Это редкое заболевание!

Темные глаза Хейбера сверкали, рот ухмылялся.

– Да, жизнь теперь лучше, чем… чем раньше, – сказал Орр, поняв, что спора не выйдет. – Но чем дальше вы заходите, тем хуже она становится. Я не пытаюсь вам помешать – это вы пытаетесь сделать то, чего сделать нельзя. У меня есть этот… дар. Я это знаю и понимаю свой долг перед ним. Мой долг – использовать его только при крайней необходимости. Когда нет других вариантов. Сейчас другие варианты есть. Нужно остановиться.

– Мы не можем остановиться, мы только начали! Мы только учимся хоть чуть-чуть управлять вашей способностью. Я почти у цели, и я до нее дойду. Личные страхи не должны заслонять путь добру, которое это новое свойство мозга может принести всему человечеству!

Хейбер витийствовал. Орр посмотрел на него, но сумрачные глаза доктора, хоть и уставились прямо ему в лицо, взглядом на взгляд не ответили, Хейбер его не видел. Монолог продолжался.

– Сейчас я бьюсь над тем, чтобы сделать это новое свойство воспроизводимым. Это как изобретение книгопечатания, как применение любой технической или научной концепции. Если эксперимент или технологию не могут воспроизвести другие, никакой пользы в них нет. То же самое с д-сном: пока он заперт в мозге одного индивида, для человечества от него пользы не больше, чем от запертого в комнате ключа или от единственной и никогда не повторяющейся гениальной мутации. Но я знаю, как вытащить этот ключ из комнаты. И в истории человеческой эволюции это станет такой же эпохальной вехой, как само появление рационально мыслящего мозга! Любой мозг, способный пользоваться этим «ключом» и достойный этого, получит такую возможность. Когда подходящий, обученный, подготовленный человек с помощью «Усилителя» войдет в д-сон, он будет находиться под полным контролем самогипноза. Ничто не будет зависеть от случая, непредвиденного импульса, иррациональной нарциссической прихоти. Не будет этой борьбы между вашей тягой к отрицанию и моей – к прогрессу, между вашим стремлением к нирване и моими попытками сознательно и взвешенно спланировать путь к общественному благу. Как доработаю технологию, можете идти на все четыре стороны. Дам вам полную свободу. И раз уж вы все время твердите, что хотите избавиться от ответственности, от всех этих действенных снов, то слово даю: в первый же свой действенный сон вставлю пункт о вашем «исцелении» – больше ни одного такого сна не увидите.

Пока Хейбер говорил, Орр встал и, не двигаясь с места, рассматривал его с выражением спокойным, но крайне внимательным и сосредоточенным.

– Вы собираетесь управлять своими снами самостоятельно? Никто не будет помогать, контролировать?..

– Я же вашими уже несколько недель управляю. Что касается меня – а я, разумеется, первый эксперимент поставлю на себе, иначе было бы просто неэтично… так вот, что касается меня, то контроль будет полным.

– Я пробовал самогипноз, еще до того как перешел на таблетки…

– Да, вы говорили. И конечно, ничего у вас не вышло. Насколько сопротивляющийся внушению индивид может добиться успеха при самовнушении – вопрос, конечно, любопытный, но ваша история ответов на него не дает. Вы не профессиональный психолог, не обученный гипнотизер, и у вас эта тема изначально вызывала серьезное психологическое неприятие. Неудивительно, что дело кончилось ничем. Но я профессионал и точно знаю, что делаю. Я могу внушить себе сложный сценарий и увидеть во сне каждую его деталь, будто прокручиваю его в голове наяву. Всю прошлую неделю я так делал каждую ночь – тренировался. Когда «Усилитель» синхронизирует обобщенный рисунок д-ритма с моими ритмами при БДГ, мои сны приобретут действенность. И тогда, тогда… – Губы под курчавой бородой разошлись в напряженной, нацелившейся в собеседника улыбке, в гримасе экстаза, и Орр отвернулся, будто увидел что-то не предназначенное для посторонних глаз – пугающее и вместе с тем жалкое. – Тогда мир станет раем, а люди будут как боги!

– Да мы уже, – сказал Орр, но Хейбер не обратил внимания.

– Бояться нечего. Бояться можно было тогда – если бы мы знали. Тогда, когда способностью к д-сну обладали вы один и не понимали, что с ней делать. Если бы вы не пришли ко мне, если бы вас не отдали в руки ученого, профессионала, кто знает, что бы могло случиться. Но мы встретились. Как говорится, гений – тот, кто оказывается в нужное время в нужном месте. – Он громогласно хохотнул. – А сейчас бояться нечего, и все это уже не в вашей власти. Я знаю, что и как делаю – и с научной, и с моральной точки зрения. Я понимаю, куда иду.

– Вулканы испускают огонь, – пробормотал Орр.

– Что?

– Можно я пойду?

– Завтра в пять.

– Буду, – ответил Орр и ушел.

10