Да, мой повелитель! (СИ) - Грант Эмилия. Страница 24

Так плохо мне не было даже днем, и я не на шутку испугалась. Я уже не была уверена, что успею добежать до ванной, да и бежать-то у меня не было сил. Коленки подгибались, комната вращалась вокруг меня с немыслимой скоростью.

Что делать я даже не представляла. Страховка закончилась, телефона здешней неотложки у меня не было, а просто орать «Хелп!» в надежде, что кто-нибудь да услышит, было глупо.

От отчаяния и боли у меня аж слезы выступили. Схватившись мокрой от пота рукой за бортик кровати, я заставила себя встать. Тихонечко, без резких движений… Давай, Маша, ты справишься! Медленно выдохнула, вытянув губы трубочкой, прикрыла глаза, усилием мысли протолкнула скользкий ком из горла чуть ниже в грудь.

Шажочек. Еще один. Стоп-стоп, не падаем! Держимся — вот и ручка двери. Так, прислонились, отдохнули. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ты контролируешь свое тело, ты сильнее, чем кажешься. Подумаешь, отравление! С кем не бывает. Еще шаг. Вот умничка! Отдышались. Стоим прямо, все хорошо…

— Мария?

Господи, только не сейчас! Я не выдержу! Боль еще как-то можно пережить, тошноту тоже, но не в комплекте с Серканом.

— У… — с усилием глотнула. — Уйди…

— Тебе плохо?

Нет, блин, мне просто замечательно! Не видишь, что ли? Самое время схватить меня за задницу и посулить внушительную сумму за секс, я ж чуть из трусов не выпрыгиваю!

— Уйди… — повторила едва слышно, и меня мотнуло в сторону.

Серкан успел подхватить меня в последний момент, — то ли не слышал просьбу, то ли, как обычно, ее проигнорировал. Без лишних слов он перекинул мою руку через шею и, как раненного бойца, потащил к туалету.

Что ж, пожалуй, это был первый случай, когда я не желала Серкану немедленной мучительной смерти и адских котлов, — если бы не он, обниматься мне сейчас с холодным кафелем на полу.

Выскользнув из рук Серкана, я обхватила унитаз, чтобы распрощаться с содержимым желудка. После этого спазм немного отпустил, и я обессилено опустилась на пол, зачем-то разглядывая отполированные мужские ботинки. Они так сияли, что в отражение можно было смотреться. Интересно, сколько горничных он заставил их начищать зубной щеткой?

— У тебя рот черный, — раздался над головой обеспокоенный голос. — Нужно вызвать врача, если это внутреннее кровотечение…

— Это уголь, — отерла губы тыльной стороной ладони. — Мне лучше. Пожалуйста, Серкан, уходи. Я не могу сейчас…

— Нет.

Он не стал спорить, что-то доказывать, просто помог встать, подвел к раковине и умыл, как ребенка. А потом, не дав и слова сказать, поднял на руки и куда-то понес.

Где-то в глубине души я очень хотела оказать сопротивление, но сил во мне было не больше, чем в половичке у двери. От слабости я даже толком не чувствовала конечностей, мозг превратился в кашу: я не понимала, где я, сколько времени и что со мной творится. Уронив голову Серкану на плечо, я только молилась, чтобы боль, наконец, прошла, и тошнота прекратилась.

Медкабинет, к которому принес меня мужчина, оказался заперт.

— Уже поздно, — нахмурился Серкан, подергав за ручку двери. — Я отвезу тебя в клинику.

— Проверить на венерические? — неуклюже пошутила я.

— О, тебе уже лучше? — он бросил на меня короткий взгляд, но на ноги не поставил.

— Да… — я осеклась, пережидая очередной спазм. — Серкан… В моей комнате…

— Уголь? — спросил он, проходя через фойе.

Я зажмурилась от яркого света, слишком уж резало глаза с непривычки.

— Нет… У меня были еще лекарства… И моя страховка закончилась… Я не потяну…

— Думаю, я как-нибудь наскребу, — раздраженно перебил Серкан, а потом, перехватив меня поудобнее, добавил: — Это может быть серьезно.

— Да ничего такого. Съела что-то не то. Мехмет принес пахлаву…

Упоминание Мехмета подействовало на Серкана не лучшим образом: я почувствовала, как затвердели его мышцы, а на скулах шевельнулись желваки. И черт дернул меня за язык… И почему я всегда сначала говорю, а потом думаю? Точнее, не так: зачем я вообще говорю, если не могу соображать нормально?..

К счастью, на сей раз обошлось без скандалов и разбора полетов.

— А если аппендицит? — припечатал меня Серкан, и я прикусила язык.

Мне пришлось признать его правоту, хоть и далось это нелегко. Пока Серкан усаживал меня в машину, я пыталась вспомнить все свои предыдущие отравления. Их было не так много — в основном, по детству. И такой острой боли я тогда точно не испытывала. А поскольку аппендикс мне не удаляли, то он вполне мог быть причиной моего состояния. Умереть только из желания что-то доказать Серкану… Слишком. Даже для меня.

Да, принимать чью-то помощь бывает сложно, во всяком случае — мне. Я не люблю быть кому-то обязанной, предпочитаю все трудности решать сама. Но что, если на кону и правда моя жизнь? Разумеется, я верну Серкану все до копейки, если мне понадобится операция. Буду переводить траншами, а куда деваться… Но уже сам факт, что он не бросил меня в беде после всех наших конфликтов, заставил меня взглянуть на него другими глазами.

Если Серкан и нервничал, то виду он точно не подавал. С заднего сиденья я видела только его затылок, а еще — правую руку, уверенно лежащую на руке. Если честно, я всегда завидовала людям, которые умеют не поддаваться панике. Сама-то я таким навыком похвастаться не могу, чего стоит только история с потерей паспорта. Я бы и сейчас, наверное, сходила с ума от страха, но мне приходилось бороться с тошнотой — и для эмоций места внутри попросту не оставалось.

Ни один мускул на лице Серкана не дрогнул, когда мы приехали в больницу. Это была платная клиника, — шикарный холл с огромными окнами, цветы в больших кадках, мраморные полы. Если бы не люди в голубых медицинских костюмах, я бы решила, что Серкан меня привез в другой отель своей сети.

Моего спасителя, похоже, узнали сразу, — то ли он был здесь частым гостем, то ли он периодически светился в прессе. Так или иначе, к нам тут же кинулась медсестра, меня пересадили на каталку, и уже через пару минут я оказалась в смотровом кабинете.

Приятный седовласый врач уложил меня на кушетку и принялся задавать вопросы на турецком. Я сникла: я и по-русски сейчас понимала довольно скверно, а чужой язык и вовсе звучал, как тарабарщина.

— Серкан? — тихонько пискнула, хватаясь за живот.

Уж не знаю, услышал он меня через дверь или просто волшебным образом почувствовал, что нужен мне, — но стоило мне произнести его имя, как он ворвался в кабинет без стука.

Дальнейшие переговоры шли уже через него. Я кратко описала свои симптомы, прибежала медсестра, взяла какие-то анализы, и врач сделал УЗИ. При этом Серкан не оставлял меня ни на секунду, а пока доктор водил по мне по животу, крепко держал за руку.

Я не знала, о чем он думает в этот момент, но это было так странно… Еще недавно я была уверена, что кроме секса Серкана вообще ничего не интересует, а теперь он открылся мне с другой стороны. Кто бы мог подумать, что он способен на такую заботу! От его ладони исходила тепло и какая-то необъяснимая поддержка, и отчего-то я верила, что все будет хорошо.

— Это не аппендицит, — перевел Серкан, выслушав врача. — Похоже на кишечный грипп. Тебя оставят здесь на ночь. Сделают как это… Капли…

— Капельницу?

— Да, — кивнул он. — А утром выпишут.

— Хорошо, — выдохнула с облегчением. — Если можешь, скажи Нурай ханым, что я постараюсь прийти вовремя. Может, меня заберет Мехмет или…

— Нет! — отрезал Серкан. — Ты больше не будешь работать в отеле. Я заберу тебя сам — и отвезу в свой дом.

— Мы это уже обсуждали, и я… — попыталась приподняться на локтях, но голова снова закружилась.

Врач что-то неодобрительно сказал Серкану, и тот кивнул.

— Тебе нельзя сейчас волноваться, — передал он мне. — Завтра вернемся к этому вопросу, а пока тебя переведут в палату.

Я промолчала. Все снова вернулось на круги своя. Вот же наивная дура! Решила, что Серкан помогает мне по доброте душевной… Ну не абсурд ли?! Уже давно пора было усвоить урок: Серкан не принимает отказов. Даже в моей болезни он усмотрел для себя неплохую возможность. Утащит меня на виллу, где кроме нас нет ни души, — ни свидетелей, ни конкурентов, — дождется, пока я приду в себя, и продолжит гнуть свою линию. Все мои угрозы насчет его отца потеряют всякую силу, потому что как я выйду на него без Мехмета или дяди Мусы? И мне придется согласиться на это безумное предложение. Других-то способов добыть денег у меня не останется… Такой был план, господин Озтюрк?