Развлечения для очень взрослых девочек (СИ) - Аникина Анна. Страница 37

— А Дима же свой? Ему можно было сказать?

— Свой, конечно. Он же твой друг. Я паспорт поменяю уже завтра. К восьми утра поеду забирать. Потом ко второму уроку в школу. И стану там тоже Кузьминой.

— А так можно, чтобы я у тебя в классе училась?

— Ты не хочешь?

— Хочу. У тебя интересно. Нам все завидуют. Бешки рассказывают, как на них Галина Васильевна орёт. И интересных уроков у них нет.

— Значит так и будет. Ты учительницу физики знаешь?

Катя кивнула.

— У неё младший сын в её классе учится.

Катерина шумно выдохнула. Прищурилась.

— Лёеель, а вкусного у нас ничего нет? А то я так понервничала, что хочется сладкого.

— Торт-мороженое "Три шоколада" годится?

Катя кинулась к Лёле на шею.

— Ты самая лучшая мачеха на свете!

Глава 79

Когда утром охранник передал ей, что директор просила зайти, Лёля даже не удивилась. Спокойно прошла в канцелярию. Новенький паспорт Кузьминой Ольги Владимировны лежал в кармашке сумочки. Время до урока ещё есть. Она ещё и в бухгалтерию успеет, и к администратору, чтоб в электронном журнале поменяли фамилию.

— Звали, Иоланта Семёновна?

— Да, Оль, заходи. Садись.

Директриса помялась.

— Понимаешь, Ольга Владимировна, тут на тебя родители твоего шестого класса заявление подали. Тема такая, как тебе сказать… Деликатная.

— Можно спросить? Сколько?

— Что, сколько?

— Ну, родителей сколько?

— Правду сказать, одна. Но она ж мозги съест. Не подавится.

— Дайте угадаю. Теплицкая Николь Николаевна?

— Она. Оль, ты правда с ним спишь? — понизила тон директор.

— Да, Иоланта Семёновна.

— Ты понимаешь, что это скандал будет. И ещё его дочь в твоём классе. Если бы ещё кто из других. Нет, я понимаю… Мужик красивый.

— Да, очень, — поддакнула Лёля.

— Как мне скандал то замять? Я тебя всю жизнь знаю, и бабушку твою тоже…

— Иоланта Семёновна, я работаю у Вас в школе уже пятнадцать лет. И, полагаю, давно заслужила собственную репутацию, не имеющую никакого отношения к памяти моей бабушки.

— Да, конечно. Но, Оль, что делать?

— А давайте Вы меня уволите. За аморальное поведение. Я подам в трудовую инспекцию. Школу сто процентов оштрафуют. А с одиннадцатым классом готовиться к ЕГЭ будет Николь Николаевна?

— Ну что ты несёшь то?

— Я с Александром Евгеньевичем Кузьминым не просто сплю. А в особо крупных размерах. Я его кормлю, стираю ему рубашки и носки. А брюки он гладит сам.

Директриса широко открыла глаза.

— И ношу его фамилию. Теперь вполне официально. Потому что, Иоланта Семёновна, я за ним замужем.

И широким жестом положила новый паспорт прямо перед беззвучно открывающей рот начальницей.

— И ещё. Вот это, — записка, адресованная Катерина легла рядом, — Это написали моей дочери. Она никуда из этой школы не уйдёт. Так Теплицкой и передайте.

— Оль, — отмерла директор, — Так чего ж не сказала то, что замуж вышла?

— Я, Иоланта Семёновна, за время работы тут уже выходила замуж. И разводилась. И четыре раза беременна была. Это хоть кто-то заметил?

— Сколько?

— Что?

— Четыре?

— Да. Четыре. Дочь мою не трогайте, пожалуйста. С Николь Николаевной объясняйтесь сами. Я не полезу в разборки. До тех пор, пока Катя в безопасности. Но если её тронут, перед Вами будет уже не сотрудник школы. А родитель. За своих, Вы знаете…

— Знаю, Оль. Прости. Прости, пожалуйста. Я не знала.

Через пару часов в кабинете директора раздался звонок. Иоланта Семёновна взяла трубку.

— Ну, Вы же хотели, чтобы Склодовская не была классным руководителем. Вот теперь Кузьмина у Вас. И Вам всего доброго, Николь Николаевна.

Директор нажала "отбой".

— Вот стерва. Так я тебе Ольгу и отдала.

Глава 80

Группа для поездки в Германию набралась быстро. Почти поровну шестиклассников, семиклассников и выпускников. И чем ближе была дата отъезда, тем больше нервничала Кира.

Хорошо ещё, что с ней в паре Лёля. С той рядом всегда спокойно. Она все организационные вопросы держит на жёстком контроле. Всех детей видит, будто у неё сто глаз. И ещё десяток на затылке. У неё все в кампусе будут вовремя и ночью будут спать. Тихим голосом она объяснит, почему в автобусе не надо клеить жвачку на сидение. И очень тихим про вред курения.

В который раз Кира жалела, что согласилась. Надо было придумать что-то. Только не переться в пасть к дракону. Она представляла себе, как этот заносчивый идиот будет над ней смеяться. Попалась в простую ловушку.

Замуж он её звал. Тогда, на свадьбе Кузьминых. На этих мыслях сердце замирало. А вдруг все это не насмешка. Не шутка и не розыгрыш? Вдруг эти глаза не врали? Он улыбался! Своей потрясающей мальчишеской улыбкой. Кире хотелось пересчитать все его веснушки. Разглядеть каждую ресничку вокруг синих глаз. Но дух противоречия силен. Разве можно открыть сердце?

Она тогда в Болгарии почти сдалась. А Йохен сказал, что у него есть девушка, с которой он вместе живёт и работает. И поэтому он не имеет право дальше ухаживать за Кирой.

Ах, как она плакала! В туалете в самолёте, конечно. Не при нём! Никогда она не покажет ему, как он ей нравится! Ему в лицо она отпустила какую-то старую немецкую шутку про рога у старой клячи. Он ржал, скотина такая.

Собирая чемодан, Кира не удержалась. Красный шёлковый и чёрный кружевной комплекты белья, стоимостью в её месячную зарплату взяла с собой. Уж если капитулировать, то чтоб от крепости по имени Йоханнес фон Ратт тоже не осталось камня на камне! И если уж встречи не избежать, Кира Виртанен будет на высоте. Она ему покажет, как заставлять её страдать! Никакая Сабрина не спасёт! "Фон" он видите ли! Экая важная шишка! Герр директор!

Катю Кузьмину в Йену не брали. Во-первых, она там была уже раза четыре. Во-вторых, с ней хотела увидеться мама. В Стокгольм с ней летел отец, чтобы передать из рук в руки. Чай ребёнок, а не бандероль, чтобы поручать её персоналу. Заодно встретиться с коллегами, конечно.

Общаться с бывшей женой Кузьмин особо не планировал. Тем более, что Вера была явно не в себе. Срывалась в истерики. И в разговоре с Катей о планах на каникулы, и в беседе с бывшим мужем.

— Я не понимаю, чего она орёт всё время? — Шура поделился эмоциями с Лёлей.

— Может гормоны? Или просто сложный период, — Лёле совсем не хотелось это обсуждать. Её беспокоила Катя, летевшая туда, откуда так охотно уехала.

— Мама просто третье ЭКО неудачно сделала, — в этот самый момент на кухне появилась Катерина, — Она уже давно так орёт. Ты просто не слышал. Уже года два. Или даже больше. Как только они с Петером решили ребёнка завести. Ни о чем другом ни говорить, ни думать не могут. Я заберу печеньки и молоко? — Катерина взяла коробку с печеньем, огромную чашку молока и направилась к себе как ни в чем ни бывало.

— Бери, только в кровати не ешь! На крошках спать неудобно! — вдогонку крикнула ей Лёля, — Ну, вот и причина, Шур. Гормоны. Жалко её. Три ЭКО! Бедная!

Шура обнял жену. Его солнечная девочка сейчас жалеет его бывшую. Та, что сама прошла через неудачные беременности и гибель младенца. Она сочувствует и переживает. Заговаривать с ней о ребенке сейчас нельзя. Хотя он сотни раз представлял её беременной и с малышом на руках. Успел позавидовать едва живым от недосыпа Медведевым. И пообещать себе, что если бог даст им возможность стать родителями ещё раз, он не упустит ни единого дня жизни своего ребёнка!

Глава 81

Лёлю провожало всё её семейство. Она обнимала Катю, потом они с Шурой отошли подальше от любопытных глаз детей и родителей. Катерина осталась с одноклассниками. Давала им указания, какие сувениры лучше привезти.

— Шурка, мы что-то все разом улетаем.

— Может так и легче. Пять дней, и все опять соберёмся. Хочешь, я прилечу к тебе из Стокгольма?

— Я ж на работе буду. А с тобой рядом работать точно не смогу.

— Ну да, я тебе и не дам.