Ядовитое кино - Шарапов Валерий. Страница 8

– И такое может случиться?

– Всеволод Михайлович ведь был главной достопримечательностью этого мероприятия. Он столько сделал для того, чтобы снять этот фильм, он был его душой, а теперь… – продолжала сетовать Анечка. – Я даже не знаю, что будет теперь…

– Да ничего не будет, – фыркнул Уточкин. – Пришлют другого режиссера, и продолжим съемки. Головин уже уехал в Москву, уверен, недели не пройдет, как нам кого-нибудь пришлют.

– Кого же, по-твоему, нам пришлют? – поинтересовалась Анечка.

– Гордиевича… Может, Славинского, да мало ли на «Мосфильме» уникальных личностей?

– Ничего ты не понимаешь, Митенька, – Анечка надула губки. – Гордиевич, конечно, яркий режиссер и подает большие надежды, но он еще слишком молод. Славинский же, наоборот, уже старый. Он ведь еще немое кино снимал.

– Качинский тоже начинал с немого кино!

– Да, но Качинский всю свою душу в этот проект вложил, у него столько идей было…

– Душу вложил, идеи у него были… И что? Придет новый режиссер, появятся новые идеи!

Зверев покашлял:

– Простите, вы, кажется, сказали, что ваш директор уехал в Москву? Это точно?

– Еще вчера вечером! – заверила Анечка.

– Ясно! – Зверев тут же вспомнил свою бурную ночку с Сонечкой Мосиной, усталость после бурных любовных утех и мысленно отругал себя за то, что дал Головину уехать, так и не поговорив с ним как следует.

– Хотел еще спросить: вы в этом общежитии одни живете?

– Что значит – одни? – не поняла Анечка.

– Я имею в виду, только актеры и съемочная группа? Или есть кто-то еще.

– Нет, только мы.

– А можете мне перечислить всех поименно?

– Могу! – Анечка стала загибать пальцы. – На первом этаже, как раз напротив комнаты Качинского, живет наша Сонечка…

– Вы имеете в виду Софью Горшкову, помощника режиссера? – уточнил Зверев.

– Да, она же у Всеволода Михайловича кем-то вроде няньки была: чай ему носила, лекарства и все такое. Чуть дальше по коридору живет Горшков, а напротив него Маргарита Юрьевна.

– А это кто?

– Маргарита Юрьевна Фирсова – наш главный костюмер. Дальше – моя комната, а следом – Митина.

– Хорошо, постараюсь запомнить.

– Еще на первом этаже, только в другом крыле, живут Аглая Денисовна Малиновская, наш мастер перевоплощения…

– Это наш гример, – с усмешкой уточнил Уточкин. – Эдакая знойная женщина, мечта поэта.

Анечка стукнула Митю в плечо:

– Хватит над ней насмехаться. Она же хорошая.

– А кто говорит, что плохая? Только болтает без умолку и в облаках витает, как школьница. Вы, товарищ милиционер, если пойдете ее допрашивать, будьте осторожны.

– Это еще почему? – насторожился Зверев.

– Она у нас женщина одинокая и очень любит таких брутальных красавцев! – снова хохотнул Уточкин, а Анечка тут же в очередной раз ткнула его кулаком.

– Хватит меня колотить! Сама же видишь, что я просто о нашей доблестной милиции забочусь!

Анечка надула губки:

– Вредный ты! Никуда я с тобой не пойду!

– Ладно-ладно, умолкаю…

Зверев, которому слегка наскучило воркование этих драчливых голубков, задал следующий вопрос:

– Со съемочной группой мы разобрались?

– Не совсем, – уточнила Анечка. – Напротив комнаты Малиновской живет наш отважный Феденька Быков.

– Это наш постановщик трюков. Кстати, тоже очень брутальный мужчина, – пояснил Уточкин с долей сарказма. – Анечка от него без ума…

– Ничего и не без ума! – щечки юной красавицы тут же порозовели и стали надуваться.

Зверев поспешил задать следующий вопрос:

– А кто живет на втором этаже?

– На втором у нас расположились актеры, – продолжила Анечка. – Это еще одна наша гордость – Борис Дорохов. Он, между прочим, народный артист РСФСР.

– А кого он играет?

– Воеводу Шуйского! Потом наша восходящая звезда Таисия Рождественская. Она играет племянницу боярина Пыхова.

– А его кто играет?

– Актер Михаил Зотов!

– Такой же противный тип, как и его персонаж, – вполголоса пробубнил Уточкин.

Анечка фыркнула, но на этот раз лишь махнула рукой.

– Потом Юра Семин – он играет сотника Платона. Илья Черноусов у нас играет Замойского.

– А это кто?

– Да вы что! Это же весьма известный исторический персонаж. Ян Замойский – это сам коронный гетман Войска польского, именно он и руководил осадой Пскова. Кто там еще у нас остался?..

– Артур Шахов играет немецкого дворянина Моллера. Это тоже отрицательный персонаж, – продолжил Уточкин. – И напоследок осталась Марина Жилина, которая играет Гризельду.

– А Гризельда – это кто?

– Третья жена Замойского, племянница польского короля Стефана Батория.

Зверев покачал головой:

– Что ж, так с ходу всех и не запомнишь!

– Если хотите, я вам вкратце сюжет фильма расскажу. Хотите?

– Давайте попробуем.

– Итак, январь 1582 года. Великий коронный гетман Королевства Польского граф Ян Замойский уже почти полгода безуспешно осаждает Псков. Находящийся в осажденном поляками Пскове боярин Пыхов ведет тайные переговоры с немцем Мюллером, являющимся первым советником и правой рукой Замойского. Хитрый боярин готов открыть городские ворота полякам, но за это требует высокую награду. Зная, что гетман недавно овдовел, Пыхов желает породниться с ним. В качестве награды за свое предательство боярин предлагает Замойскому в жены свою младшую дочь, красавицу Дарью. Гордый и спесивый гетман поначалу не желает и слышать о таком неравном браке, однако, увидев красавицу Дарью, меняет свое решение. Дарью, как я уже говорила, играет Рождественская. Когда проходили пробы, Качинский был ею буквально очарован.

– Что, и впрямь такая красавица? – заинтересовался Зверев.

Анечка поправила рукой свои косички:

– Очень красивая…

– Да перестань ты! – вновь вмешался Уточкин. – Таких, как она, на «Мосфильме» хватает!

– Замолчи, ты мешаешь мне рассказывать! Так вот, вернемся к сюжету. Сама Дарья не желает идти замуж за одного из знатнейших представителей польской шляхты, так как любит простого сотника Платона. Платон проникает в расположение польских частей и похищает возлюбленную из рук неприятеля и вместе с воинами воеводы Мясоедова прорывается в Псков.

– Мясоедова играет актер Гордей Хренников, но все эпизоды с ним уже отсняты, так что он у нас остался в Москве.

– Ну что ж, теперь мне действительно будет проще всех запомнить.

– Конечно, запомните, – усмехнулся Уточкин. – Вы ведь среди нас теперь убийцу искать станете. Так что наверняка с каждым побеседовать придется.

– Думаю, что и на этот раз вы правы.

– Вы будете среди нас искать убийцу! – Анечка хлопнула в ладоши. – Как интересно! Так это же настоящий детектив получается, совсем как у Агаты Кристи. Значит, вы у нас теперь как Эркюль Пуаро. Обожаю этого сыщика!

– Не разделяю твоего оптимизма, Анечка, – буркнул Уточкин. – Хоть я тоже люблю романы Агаты Кристи, но вовсе не желаю, чтобы меня постоянно допрашивали, и уж совсем не хочу, чтобы герои нашего детективного приключения стали один за другим умирать, как персонажи из книги «Десять негритят».

Анечка вздрогнула и с мольбой посмотрела на Зверева:

– А что, такое возможно?

Зверев покачал головой:

– Увы, следствие только начато, но мы уже имеем все основания полагать, что Качинский был отравлен. Так что вам всем, и в самом деле, нужно вести себя осторожно. И, кстати, чуть не забыл. Скажите, вечером, накануне отравления Качинского, вы были на собрании в фойе?

– Были, – ответила Анечка.

– А когда оно кончилось, куда вы пошли?

– Еще днем мы с Митей решили вечером прогуляться до кремля, но Всеволод Михайлович надавал нам в тот вечер столько заданий, что мы вынуждены были отменить все прогулки и пошли по своим комнатам.

– И в фойе вы не возвращались?

– Возвращалась, – тут же сообщила Анечка. – Забыла свою тетрадку.

– Когда вы вернулись за тетрадкой, в фойе кто-нибудь был?

– Нет! Я забежала, забрала тетрадку и пошла к себе.