Возрождение Феникса. Том 6 (СИ) - Володин Григорий. Страница 51

— Ну да, а то больно уж смел врываться и требовать такое. Другое дело, если освоил божественные фантазмы русских… Тут и Полковй не справится, — он делает паузу. — Тогда к чему тянуть время? Выпустим оба магнетизмы, взглянем на настоящих друг друга.

— Взглянем, — отвечаю.

И мы одновременно выпускаем нашу психическую мощь. Освобождается внутренняя сила двух еще не совершенств, но самых близких к нему людей. Нарастание психических колебаний заставляет старца на табуретке жалобно крякнуть, а эскортницу проснуться и жалобно заскулить, прижав дрожащие руки к бурно вздымающейся груди. За дверью звучат охи и ахи африканцев.

Конечно, дух «молодого вождя» мне знаком. Даже более чем. По-новому взглянув на негритенка, я узнаю в нем старого друга.

— Ильи…

— Фалгор! Иди сюда, болотопсовская задница! Дай обниму тебя! — как заорет этот бабник и охальник. Мда, про его близость к совершенству — это я сильно преувеличил. Карапуз спрыгивает с кресла и сам бежит ко мне. — Да что ты телишься?! Дай сам тебя облапаю!

Этот акселерат кидается мне на грудь. Хотя нет, ростом он мне ниже груди, поэтому шуршит кудряшками в районе солнечного сплетения. Пятилетка ведь….пятидесятикилограммовая, мда.

— Ну ты и тощий?! — орет Чугун, сжав руки за моей спиной. — Тебе лет сколько? В смысле твоему телу? Двенадцать?

— Почти восемнадцать, — не сразу выговариваю.

Я до сих пор в шоке. Передо мной Ильис Чугун Префект Освободителей планет. Вот что значит Чугун! Не согнулся даже под мировоззрением и метаболизмом совсем юного тела. Не изменил себе. Такой же курящий бабник, как и раньше, и детское тело не помеха.

— Ага, — произносит Чугун и повторяет: — Ага…ни болотопса не понял. А какого Смачноплюя ты такой низкий и жалкий? Я ведь потому тебя сразу не признал, что ты совсем малёк. Где твои два с лишним метра? Где мужицкий вес? Не кормят что ли дома?

Ростом я сейчас около ста восьмидесяти сантиметров, весом — под восемьдесят.

— Я сдерживаю рост клеток, — объясняю очевидное, — а вот ты, похоже, совсем не паришься над конспирацией.

— А чего мне бояться? — фыркает этот гиперогромный карапуз, хлопнув себя по крепкому брюшку. — Я и так в бегах, за мной охотится сука-мачеха. Наоборот, ни в чем себе не отказывал, — малец смотрит на скукожившуюся клубком эскортницу. Красотка, охваченная волнами магнетизма, зажмурилась и что-то попискивает. — Пришлось повозиться над младенческим агрегатом. Ускорить его развитие, если понимаешь о чем я, — усмехается Префект-негритёнок. Я морщусь, а он еще больше хохочет. — Ты всё тот же, Фалгор. Всё строишь из себя девочку-целочку, хотя оприходовал бабенок разных рас больше моего.

— Не придумывай, — морщусь. — Мне за твоими рекордами никогда не угнаться.

— Ну конечно, ври больше! Как же не угнаться, пффффф. Это мне до тебя, как до Постимпериуса, — возражает карапуз. — Забыл Наташмяу? Я, кстати, до сих пор на тебя в обиде за это! Мне строго-настрого наказывал не ходить туда, а сам-сам… — он надувает по-детски пухлый рот.

Ох уж эта Наташмяу. Никогда, похоже, не забудет. Хотя, прав Чугун. Как ни прискорбно, но прав. Именно из-за Наташмяу я опорочил себя, причислившись к массовым серийным бабникам. Но по-другому нельзя было просто поступить, иначе бы погибли даже не миллионы. Миллиарды! Только все равно нет мне оправдания. То ужасное, что мы творим даже во благо других, нисколько не изменяет сути сделанного. В общем, Наташмяу — это мое бремя, которое вечно будет отдалять меня от совершенства.

— Только не начинай опять, — вздыхаю. — Я уже тебе сотню раз объяснял, почему мне пришлось поступить подобным образом. А ты всё прикапываешься.

— Мне обидно вообще-то! — топает ножкой гигантский ребенок в костюме-двойке. — Да из-за тебя я пропустил самый смачный перепихон, который у меня мог быть за четыре сотни лет, — фыркает карапуз. — Это же была оргия тысячелетия!

— Не напоминай, — чувствую на губах оскомину, будто от зубной боли. В глазах снова встают гибкие извивающиеся тела с огромными грудями… Прости, Отец-император! Далек я от образа совершенного паладина!

Чугун смотрит на меня, задрав надутое от обиды круглое лицо.

— Совесть мучает. — Бравый Префект всегда умел читать мои эмоции. — Лучшего друга кинул, а сам к бабам намылился… Конечно, тебя и разрывает. Как ты еще хаоситом не стал, я всё удивляюсь.

Мимом, Чугун, мимо. Мои эмоции-то он видит, конечно, только вот не их причины.

— Смешно это, Чугун, — улыбаюсь. — Мы неизвестно сколько времени не виделись, и первое, что сейчас вспоминается, разная похабщина, навроде Наташмяу.

— Такие вещи самые запоминающиеся, — нахально оскаливается малец.

— А ничего, что нас слушают? — я киваю на старого африканца. Эскортница-то еще под воздействием психических волн трепыхается, а вот дедок уже отошел и поглядывает на нас с Чугуном белыми как снег глазами. Похоже, старик давно тут сидит и успел лицезреть оргию своего «молодого вождя». Хм, чересчур уж как-то.

— Так это мой нянь, — отмахивает Чугун. — Пускай слушает. Он меня с детства нянчит, уже знает всю подноготную обо мне, — голос карапуза становится тише. — Только он поехавший шаман. И рассказы про Постимпериус воспринял по-своему, через призму духов.

Африканец будто услышал и раскрыл морщинистый рот:

— Великий Боби Арку Корсенбуджажажа! Посланец небесного Огуна, бога войны и железа! — воспевает он. — Ты нашел своего друга и соратника?

— Да, старый, — кивает Чугун. — И этот блондинчик тоже посланник богов, только русских. Вместе мы сразим злых толокоше, и тогда настанет мир и процветание.

Старик поворачивается ко мне:

— Боби Арку предначертано стать сильнейшим героем Ганы, — просвещает африканец меня. — Еще в детстве он отметился славными подвигами.

Я бросаю взгляд на мятую постель и снова уснувшую эскортницу.

— Я заметил, господин. Славные подвиги не по возрасту.

Но старик продолжает:

— Коварная Биранжа подкинула в его колыбель змей. Хотя зверь был незнаком ребенку, оно шипело угрожающе. Как маленький Геракл схватил Алкид, таки и Боби Арку зажал змею своим ручонками и задушил. А тут и другая змея на кровать забралась. Он и ту заодно прикончил, — довольно оскаливается шаман-нянька.

— Ого, а что случилось? — я не успел войти в курс дела о положении племени Корсенбуджажажа. — На твою жизнь покушались, Чугун?

— Да это всё стерва-мачеха, — вздыхает карапуз. Он подходит к шкафу у стены, достает из-за дверцы бутылку коньяка и бахает прямо из горла. Не морщась. Крепкий алкоголь. Пятилетний африканец. Нет, я никогда к этому не привыкну. — Дура хочет забрать трон вождя для своего сына, но я первый в очереди. Вот Биранжа и подкинула ребенку гадов. Змея укусила настоящего Боби Арку, он помер от яда, и на его место пришел уже я. Ну и придушил змеек, чего думать.

— А почему ты в Москве?

— Укрываюсь, — Чугун снова пригубливает бутылку. — Мой отец болен, Биранжа захватила власть в племени. Как раз Бесоновы предложили мне убежище в российской столице.

— София Александровна?

— Да, пепельноволосая блондинка, — кивает Чугун и машет ладошкой, обрисовывая большой полукруг. — Вот с такими дойками! Я сам к ней не показывался, дела с красоткой вел мой нянь. И вообще, я пытаюсь на людях не светить своей детской рожей.

— Правильное решение. — Иначе любой хаосит запросто раскроет в негритенке Префекта. Никакой лорд-командор не способен так распухнуть.

— Только дрянь Биранжа не отстала, — усммехается Чугун-карапуз. — Она прислала в Москву группу захвата. Бесоновы их отследили и предоставили данные о штаб-квартире говнюков. Думаю, ждать гостей стоит уже ночью.

— А Бесоновы не собираются вмешаться?

— Я передал Софии-красотке просьбу не влезать, — Чугун качает бутылку пухлой ладошкой. — И так у меня долгов перед Бесоновыми выше крыше. Да и зачем мне помощь? Сам что ли не перебью десяток другой черномазых аборигенов? — он заливисто смеется. Не как младенец, а как пропитый-прокуренный-протраханный мужичара.