Тропа барса - Катериничев Петр Владимирович. Страница 77

Мазин начал просматривать газету тщательно, материал за материалом… Взял номер за субботу. Ага, ну вот. Программа передач. В девятнадцать сорок по первой программе сегодня заявлен художественный фильм «Только три ночи».

Только три ночи…

Мазин усмехнулся. Как говаривали римляне: «Умному достаточно». Только три ночи… Это означает, к двадцать второму сия бодяга закончится полной победой организаторов действа. Нет, совсем не тех, кто подписался в состав органа с идиотской аббревиатурой; авторитета у него никакого, и хотя начинается название со слов «государственный комитет», выражение «чепе» имеет у нас совсем уж мелкотравчатый смысл; чепе — это когда педколлектив судачит о скоротечно забеременевшей незамужней учительнице-первогодке или, упаси Бог, ученице-старшекласснице, а уж никак не «критический для судеб Отечества час».

Тем самым в стране имеет место быть хорошо подготовленный государственный переворот, но возглавляет его вовсе не Янаев, Крючков, Пуго и иже с ними…

Фигуры уж больно никакие, особенно первый. Миша Меченый подобрал себе «вице» как раз по признаку «никаковости»: всю жизнь Геннадии Иванович возглавлял при комсомольцах Комитет молодежных организаций; сей орган люди серьезные тоже использовали удобненько для специфических целен разведки, но посвящать Гену Янаева в них никто не считал нужным. Возглавляют другие, их публика пока не знает или знает плохо… По — скоро узнает. Вполне. Или… Или не узнает никогда. Уж больно .мастерская разработка. А если задуматься о «судьбоносном процессе» в целом — то и давняя, весьма давняя, потребовавшая изрядных денег и огромной мощи; одной государственной мощью Штатов здесь явно не опошлись.

Три дня и три ночи. Умному достаточно. Как и посвященным. когда сидеть тихо и страдать «под. пятой коммунистического произвола», когда — кипеж подымать, лезть со знаменами на трибуны и бросаться грудью на амбразуру обкомовских дверей, благо ни пулеметов, ни пулеметчиков там отродясь не было. Итак, двадцать первого августа наступит «момент истины», а двадцать второго — торжества по случаю освобождения от супостата. Речи, биения в грудь, клятвы народу… Ну и конечно. танцы: бордель все-таки!

Судя по всему, после этой клоунады начнется легкое или не очень буйство профессионально подогретой демократствующей толпы. Под этот хорошенький шумок можно будет просто-напросто изъять все материалы о «Снеге». Они исчезнут бесследно, как уже исчезли люди, занимавшиеся проработкой «тропы»… Останутся только те, кто насмерть повязан… Вот именно, насмерть. И здесь, в Москве, и в Казахстане, и в Узбекистане, и на Украине, и в Афганистане, и во многих других местах… Как говорится, по городам и весям. Большие деньги делают людей послушными, они похожи на марионеток, подвешенных на тонких ниточках, и одетые в черное кукловоды абсолютно незаметны на (фоне черных портьер… Нет, публика знает об их наличии, может сколько угодно представлять их очертания, но знать наверняка — нет.

Итак. птенчик запел… Вернее, грозный, несокрушимый. умный Барс — он стал ручным котенком в руках этой женщины… Впрочем… Это большое счастье, если у мужчины есть женщина, с которой он может почувствовать себя котенком. Быть беспомощным, быть беззащитным, быть любимым и любящим. Хотя… Куда лучше — выбирать самому. Женщин, которые полностью в твоей власти, края, где ты можешь чувствовать себя ханом или шейхом… Людей, для которых ты — Бог, потому что именно ты распоряжаешься не только их талантом или успехом, их нищетой или роскошью, их славой или безвестностью, но их бытием или… небытием. Их жизнью и смертью. Сладостней этого ощущения нет ничего: ни близость красивейших женщин, ни вкус изысканных вин — ничто не может заменить власти.

Никита Григорьевич Мазин знал, за что сражается… Жить на пенсию отставника организации, которую в скором времени обзовут каким-нибудь гестапо, он не собирался. Химеры, называемые «долг», «честь», «благородство». его не увлекали и раньше, а в сложившейся ситуации — подавно; Мазина серьезно волновали лишь три понятия: жизнь, смерть и власть.

Вполне благородное занятие для немолодого мужчины. Ну а поскольку оно позволяло ощущать еще и вкус тех самых изысканных вин и любовь тех самых изысканных женщин, то…

Мурлыкай, Барс, мурлыкай… Чем скорее ты назовешь имя человека с Ходынки, тем скорее исчезнешь… Естественно, в мир иной. лучший, горний, да еще и не один, а с милой женушкой и сопливой дочкой. Живите своим растительным стадом там, а в этом жестоком мире не место ни барашкам, ни агнцам. Особенно тем, что решили поиграть в хищников.

Хищник должен думать только над тем, как захватить большую территорию и отстоять ее… Этот Барс — не хищник. Его волнует судьба баранов. Так пусть разделит их судьбу. До конца. Такая уж баранья доля — служить кому-то кормом. Аминь.

19 августа 1991 года, 8 часов 07 минут

— Снег… Что это? — спросила Наташа.

— Наркотики. Героин, морфий, опиум. Но в основном героин.

— А при чем здесь ваша контора?

— Наркотики — это оружие массовою поражения.

— Ну конечно… А водка тогда — страшнее ядерной войны…

— Не я это придумал. В свое время англичане в Непале выращивали опиумный мак в огромных количествах. Рынком сбыта стал прежде всего Китай. Китайцы возмутились; прошли три англо-китайские опиумные войны, самые настоящие, прежде чем англичане утвердились в своем праве эксплуатировать этот рынок сбыта.

— Ну и что? А Китай-то стоит до сих пор. Великая держава.

— Тем не менее тогда Поднебесная попала в тяжелую и долговременную зависимость.

— И это из-за наркотиков?

— В том числе. Страна была расчленена, и снова Китай объединил полностью только Мао Цзэдун.

— А Тайвань?

— Политика — штука тонкая. И укладывается не в годы, а в века. Порой — в тысячелетия.

— Слушай, тебе по пекинскому радио можно выступать!

— Зря иронизируешь. Главная заслуга Великого Кормчего — в объединении страны.

Режимы приходят и уходят, единая страна остается.

— Ну а при чем здесь ваша контора?

— Видимо, кто-то решил учесть опыт.

— Англичан?

— Не только. Страны Востока — дружественная нам Индия, исламские режимы — производят огромное количество наркотиков. И наркокартели получают доходы, вполне сравнимые с прибылями крупнейших и мощнейших мировых корпораций. Причем не облагаемые никакими налогами. Слышала о «золотом треугольнике»?

— Только что слышала, не больше.

— А больше и не надо. Именно там производится две трети потребляемого в мире опия. Переработанный в героин, он приносит хозяевам десятки миллиардов долларов.

И губит миллионы жизней. Только в Европе годовой оборот наркобизнеса составляет 124 миллиарда долларов США. Годовой объем сбыта наркотиков в мире — около трехсот тысяч тонн.

— Так я, не пойму: что, кто-то решил перевести ваше заведение на хозрасчет и зарабатывать этим деньги?

— Не совсем так. Мотивировки были политические. И подкинул их кому-то из руководителей или комитета, или даже ЦК кто-то из восточных друзей. Или зарубежных, или наших среднеазиатов, — Да? И кто именно?

— Этого я не знаю. Хотя могу примерно просчитать время: год семьдесят шестой. Я тогда как раз в училище поступил.

— Почему семьдесят шестой?

— Первое серьезное обострение болезни Брежнева. Наверное, этот некто использовал возможность подать идею таким образом, что генсек одобрил ее, не особенно вникая.

— По-моему, он никогда ни во что не вникал.

— Наташка, ты совсем взрослая девочка, чтобы судить о людях так поверхностно. А о государях в особенности.

— Володя, ты уже совсем взрослый мальчик, чтобы не быть всегда таким серьезным.

Это я стебаюсь.

— Чего?

— Иронизирую. Сленг. Так что там подписал дорогой Леонид Ильич?

— Полагаю, ему была предложена программа… Знаешь, эти восточные режимы не просто наживают деньги на поставке наркотиков, скажем, в США или Западную Европу. По их разумению, так они борются против «мирового сатаны». Белый порошок уносит жизней в год куда больше, чем все локальные войны, имеете взятые, причем он убивает людей в сытых, благополучных странах, убивает, не разбирая ни чинов, ни званий, ни регалий, ни могущества родителей, не беря в расчет ни интеллект, ни талант. Цель может быть сформулирована примерно так: «они» навязывают бедным азиатам локальные войны, эмбарго и другие тяготы, те… Те лишают их будущего.