Строптивая сиротка для Айсберга (СИ) - Верта Мила. Страница 36

Меня трясёт как от лютого мороза, в горле пересохло и каждое слово царапает гортань как шипы.

— Вы ошибаетесь, у вас тут просто всё сломалось! Андрей, какая чистка? Ты, что? Мне нужно в другую клинику! Нормально УЗИ переделать! Я не позволю вам ничего делать, слышите? — мой голос срывается на плач, чувствую себя ужасно одинокой, несчастной овцой среди волков. Вот-вот сожрут стоит дать слабину.

— Маша, послушай, — Гера внимательно следит за моей реакцией. — Если ты сомневаешься, конечно, мы переделаем УЗИ, пригласим другого врача, если не доверяешь мне и Андрею. Сделаем анализ крови, ты убедишься, что ХГЧ упал, так всегда бывает при замершей. Ещё я сейчас приглашу психолога. Ты не против?

— Не против. — сиплю.

Гера выходит из кабинета.

Действительно, замершая? Гера сказал, анализ покажет. Но почему? Ведь всё было нормально!

— Андрей, правда, замершая? — рыдаю, в надежде, что сейчас Земцов меня разубедит.

Скажет, не знаю, что это ошибка? Но Андрей кивает.

— Ну почему? Всё ведь было хорошо! Я соблюдала все назначения! Фрукты и овощи ела! Гуляла часами! Почему?!

— Машунь, мне жаль, просто так бывает. Гера считает естественный отбор.

Они так просто об этом говорят. Конечно, это ведь не их ребёнок. Я понимаю, что они не виноваты, но мне всё равно сейчас. Мне плохо! Страшно и непонятно, почему я?! Почему это случилось со мной? Ещё вчера я была счастливой беременной, а сейчас меня будут готовить к чистке?! Господи, за что?!

Я рыдаю в голос, ужасно громко, скулю как раненый зверь от отчаянья.

Андрей хочет обнять, но я шарахаюсь от его рук. Мне страшно. Я хочу к Каю! Я где-то ошиблась раз всё теперь так! Хочу всё переиграть! Не уезжать от него! Не рыдать вечерами на балконе! Сохранить Бусинку!

В кабинет проскальзывает миниатюрная блондинка. Андрей выходит. Я не могу разглядеть врача из-за слёз, не слышу имени, не могу разобрать слов.

В ушах шумит, сердце барахлит, не продышаться, руками трогаю живот. Не судьба, да? Он так и останется плоским. Чувствую прохладные пальцы, мятный запах. Психолог суёт таблетку мне под язык и даёт запить водой. Я не спрашиваю, что это. Мне неважно. Наверное, успокоительное. Укладывает меня на кушетку. Эта маленькая женщина с прохладными руками гладит меня по голове, долго говорит, утешает. Бесконечно долго всхлипываю, нос заложило, голова тяжёлая. Меня начинает клонить в сон.

Маленькая спасительница беспрерывно что-то шепчет. Плетёт мне косы, как мама в детстве. Я сбегаю, в сон. Там не страшно, легко и, кажется, всё ещё может быть, как хочется.

Глава 30. Маша

Москва встречает промозглым ветром и суетой аэропорта, шумные таксисты наперебой предлагают свои услуги, несмотря на позднее время суток, практически ночь. Рейс задержали, и добираться домой приходится в темноте.

Дорога занимает около двух часов, мне кажется, что мы собираем все возможные пробки и светофоры. Удивительный город пробки здесь в любое время суток и года. К моменту, когда попадаю в квартиру, ужасно хочется спать, я так устала с шести утра на ногах.

Сначала собирала вещи, потом с Андреем заехали попрощаться к его родителям, следом в клинику к Гере и Нате моей маленькой спасительнице, моё несчастье нас неожиданно сблизило.

Я благодарна ребятам, они меня очень поддержали. Мне даже показалось, что между ними сегодня искрило. Может быть, они не только коллеги? Было бы круто, ещё одна семейка врачей.

Потом выяснилось, что я забыла паспорт, и пришлось возвращаться в квартиру Андрея. Вообще, я рассеянная стала. Потом Земцов снова уговаривал остаться, ещё погостить. Нет уж, пора домой. Ваня написал, что меня ждут в отделе кадров, понятно зачем. До кучи ещё рейс задержали. Какой-то сумасшедший день. Наконец-то он закончился.

В квартире вроде всё так и не так. Пахнет кофе. Хм. И мелочи какие-то разбросаны. Странное ощущение, что я тут не одна живу. Окно открыто на проветривание. Я забыла закрыть? Не помню. У Кая же есть ключи. Приезжал зачем-то? Ещё раз прохожусь по квартире, скидываю сумку на пол в прихожей. Завтра разберу. Спотыкаюсь о чьи-то кроссовки. Что за нафиг? Серые, те самые, что мы выбирали со Снежинским.

Не поняла. Но голова отказывается работать и анализировать. Отдохнуть бы и помыться с дороги.

В душе долго стою под тёплыми струями, оперевшись руками о стенку. С коротких теперь волос вода бежит, попадая в рот, отплёвываюсь. Первое что я сделала, как только вышла из клиники, подстриглась. Классическое длинное каре, говорят, мне идёт. В голове штиль, вата, вакуум. Это нормально, пусть так. Главное, что не больно, и плакать не хочется.

Мне нужен план, прям написать по пунктам на бумаге. В голове теперь ничего не держится. Андрей говорит это нормально после всех лекарств, что в меня вкачали. Что скоро пройдёт.

Первый пункт. Сначала окончательно уволиться. Потом…на этом собственно план мой пока заканчивается. Вернуть Снежинскому кроссовки? Откуда они вообще тут? Кутаюсь в махровый халат и забираюсь на диван. Утыкаюсь носом в подушку. Мне глючит, что она пахнет Каем.

Надо завязывать с этими успокоительными, Ната предупреждала, ими не стоит злоупотреблять.

Живот урчит настойчиво напоминая, что ела я часов десять назад. Вообще, теперь мало ем, скинула за две недели четыре килограмма. Надо начинать, наверное. Тащусь на кухню, нужно что-то перекусить. Открыв холодильник, залипаю, он под завязку забит продуктами, на верхней полке упаковка шоколадной пасты.

Здесь точно был Снежинский. Это взятка?

Первый порыв выбросить всё к чертям. Меня Нутэллой не купить и не задобрить. А ведь именно это он и пытается сделать? Как только пересекла границу с Россией, включила московский номер, на меня обрушился шквал сообщений, текстовых и голосовых. Телефон даже заглючил, так Кай мне заспамил мессенджер. Я удалила, не слушая. Не хочу. Ничего нового я не услышу. А остальное мне и так понятно. Он раскаившийся мудак. Но тем не менее мудак.

После душа ловлю странное коматозное состояние, когда очень хочется спать, но от усталости не получается. Наворачиваю круги по квартире, словно ищу что-то.

Чисто ни пылинки. На журнальном столике наша фотка с Каем в новой рамочке, я такую точно не покупала. Да и сама фотка из квартиры Снежинского висела на холодильнике, рядом коробочка с кулоном.

Бельё свежее ещё пахнет ополаскивателем. Здесь явно кто-то хозяйничает. Сволочь Снежинский, например. Очень в его стиле. Надо забрать у него ключи. При мысли о грядущем одиночестве меня начинает мутить. Ощущение, что я проваливаюсь в трясину, все видят, но никто не хочет помочь. Как же я ненавижу Снежинского! Это он виноват, всё из-за него. У меня была жизнь, которую я любила и не хотела ничего менять. Я была счастлива, строила планы, мечтала. Это он всё отнял, похерил наши отношения одним тупым трахом в туалете. Трахом, который ему даже не понравился. Урод.

Не думать, не вспоминать, нужно отвлечься. Может ремонт сделать? Обои переклеить? Или съехать. Или сдохнуть.

Падаю на диван, прижимаю к себе подушку. Ну, пахнет же. Родным. Я так соскучилась. Слёзы сами собой катятся по щекам, выпиваю успокоительное, натягиваю одеяло до носа.

От усталости, лекарств ещё поревела же, меня начинает выключать. Даже не пытаюсь сопротивляться, очень хочется забыться. Мне нужны силы, предстоит великая битва. Просто так Кай не исчезнет из моей жизни. А значит, грядут лютые разборки. И мне понадобится вся выдержка, характер и упрямство, чтоб не поддаться обаянию этого предателя.

Пора финалить нашу историю. Прекратить агонию бесконечных мыслей: А что если всё было не так, как я поняла? А что если Кай не хотел? А что если он всё ещё меня любит? Какой толк от любви? Если больше нет доверия? Голова просто разрывается от всех этих мыслей, бесконечных вопросов и метаний.

Хватит. Как говорит Снежинский: game over.

Глава 31. Кай

Герда вернулась. Понимаю это сразу. Меня накрывает ощущением, что я вернулся непросто в квартиру, а домой. В груди становится горячо, сердце разгоняется и стучит через раз.