Хочу замуж! (СИ) - Бек Кора. Страница 18

— Да заграницей и в 50 женщины рожают! — попыталась я приободрить бедную женщину, но она покачала головой и засобиралась к себе домой.

Перед тем, как уйти, Матрёна оставила мне узелок. В нём я нашла выцветшие ситцевые, в отдельных местах заштопанные, но зато чистенькие и аккуратно-выглаженные занавески, скатёрку некогда красивого розового цвета, кое-что из посуды и, завёрнутую в старую газету, молодую картошку.

Тем же вечером я сварила эту картошку на ужин, но она оказалась невкусной, какой-то водянистой. Видимо, жителям Чудиков и в самом деле сильно не повезло с землёй. Вот бедолаги!

После ужина я совершила прогулку по деревне. Нужно же было иметь представление о том, куда я приехала, и где собираюсь начать жизнь с чистого листа. А, кроме того, я помнила, каких замечательных людей, жителей сельской местности, я видела в кино, читала о них в книгах и теперь, конечно, хотела с ними познакомиться.

Перебрав свой гардероб, я натянула на себя все самые лучшие свои вещи: последний писк моды — узенькие ярко-красные брючки от французской фирмы «Кашарель» (Мне их, стиснув зубы от обиды, предложила моя институтская подруга Виктория Лепишева, которая случайно купила их в одном из уличных павильонов, но, ввиду своих внушительных габаритов, влезть в эту прелесть не сумела).

С этими брюками очень хорошо смотрелись турецкий пуловер бордового цвета и красная шёлковая косынка. Выдерживая общий стиль, вместо удобных кроссовок я обула изящные туфельки на шпильках. Покрутившись перед зеркалом в пустом школьном коридоре, в целом я осталась собой довольна.

Однако стоило мне только выйти за калитку, как мной овладела некоторая робость. Что ни говори, а здесь, в Чудиках, я представляла свой родной город Санкт-Петербург. Нужно было держать марку. Я втянула живот, выпрямила спинку и лёгкой, красивой походкой пошла вдоль школьного забора.

В эти удивительные минуты я ощущала себя древнеегипетской царицей Нефертити, то есть была такой же красивой, загадочной, безумно-притягательной, томной и в то же время недоступной для общения с простыми смертными. Поэтому, по размышлении, я решила с местными познакомиться как-нибудь в другой раз.

Мысленно любуясь собой, я шла и думала о том, что ради этого потрясающего ощущения мне уже стоило приехать в Чудики. Внезапно мои думы о высоком прервал женский смех. Я подняла голову и обнаружила, что школьный забор уже закончился, и теперь я иду по улице, с двух сторон которой выстроились большие добротные дома, огороженные невысокими, аккуратно-выкрашенными заборчиками.

— Ты глянь-ка, Дунь, какая краля в наших краях объявилась! За версту видать: из Ленинграда. Мне мой Иван рассказывал, что тамошние фифочки вечно изгаляются, пытаясь заграницу в моде перегнать.

Меня бесцеремонно разглядывали с ног до головы две молодые женщины, одетые в цветастые сарафанчики и лениво лузгавшие семечки на скамейке у одного из домов.

— Чай, завидуешь, Настюха, что у самой таких штанов нету? — рассмеялась та, которую назвали Дуней. — Скажи Вальке-торгашке: пусть привезёт тебе из Китая такие же, а то она своими джинсами, да джинсовыми куртками уже всех достала! Прикинь, как ты клёво будешь смотреться в красных штанах?

Я покраснела от негодования, что мои фирменные французские брюки приняли за китайскую вещь. Пока я обдумывала свой ответ, из калитки соседнего дома выскочил мальчишка лет пяти-шести. Увидев меня, он на секунду остановился. Подобно сидевшим на скамейке женщинам, оглядел меня с ног до головы. Улыбнулся.

Я с готовностью улыбнулась ему в ответ. Реакция мальчика меня порадовала: всё-таки приятно сознавать, что ты нравишься людям. Оказывается, есть среди жителей Чудиков вполне адекватные личности! А то я уже начала сомневаться. Однако шустрый мальчуган неожиданно запрыгал на одной ноге и, тыча в меня пальцем, принялся громко выкрикивать:

— Ты — монах в красных штанах!

Я растерянно замерла на месте. С женщинами ещё можно выяснить отношения, а что делать с ребёнком, которому так некстати захотелось позабавиться?

Я стою, беспомощно хлопая глазами. Дуня с Настей хохочут, как сумасшедшие. А мальчик, обращаясь ко мне, неожиданно спросил:

— Тётя, а вы зачем надели на себя галстук? Или вы — не тётя, а дядя? Галстуки-то дяденьки носят!

Обрадовавшись, что он перестал выкрикивать неприличную считалку, я попыталась объяснить малышу, что у меня на шее вовсе не галстук, а красивая шёлковая косынка, которую носят исключительно девочки. Однако назойливый мальчуган продолжал настаивать на своём.

Неизвестно, чем закончился бы наш спор, если б из открытой нараспашку калитки, окрашенной в приятный голубой цвет, вдруг не выскочил очаровательный щенок. Тёмно-коричневого окраса, не слишком лохматый, в возрасте трёх-четырёх месяцев. Вполне обычная, но очень симпатичная дворняга.

Подобно своему маленькому хозяину, милый пёсик при виде меня сначала также замер на месте. Но потом он неожиданно залился взволнованным лаем и бросился прямо мне под ноги.

Позабыв про свои, полученные нынешним утром ушибы, я со скоростью ракеты взлетела на скамейку, благо сбоку от одной из женщин оставалось свободное местечко. Но шумный щенок всё никак не унимался.

Настя с Дуней продолжали веселиться, радуясь бесплатному представлению. Щенок, заливаясь лаем, бегал вдоль лавки. А шустрый малыш вместо того, чтобы угомонить свою собачку, кричал:

— Тётя, не бойтесь, наш Бобик не кусается! Он просто красный цвет не любит. Вы его погладьте, поговорите с ним, и он сразу успокоится. Ну, спускайтесь, а?

Но я словам маленького жителя Чудиков не спешила доверять. К счастью, на шум вышел отец мальчика и загнал во двор пса. А я, прихрамывая (Теперь, наверное, ещё и от пережитого волнения), направилась в школу.

Уж лучше, как следует выспаться, чем гулять по незнакомой деревне, рискуя быть укушенной какой-нибудь неуравновешенной псиной, которая, видишь ли, красного цвета не переносит.

Вот вредина! Казалось бы, самая заурядная, к тому же мелкая собачка, а корчит из себя испанского быка, специально обученного для участия в корриде!

Проснувшись следующим утром, я не спешила вставать с постели. Конечно, моё весьма скромное ложе не позволяло ни толком расслабиться, ни понежиться, как я любила это делать, будучи у себя дома, однако, мысль о предстоящих двух выходных днях не могла меня не радовать.

За это время можно было спокойно подготовить планы всех уроков на следующую неделю, проштудировать свои студенческие конспекты, особенно по психологии, чтобы знать, как мне вести себя с этими чертенятами, которые независимо от того, какая это школа: городская или же деревенская, всегда испытывают новеньких учителей на прочность.

Мне не хотелось бы вновь оплошать, как во вчерашней истории с маленьким деревенским Томом Сойером. Подумать только, этот шустрый дошколёнок сначала догадался меня, взрослую тётеньку, подразнить, потом он принял мой модный шейный платок за мужской галстук и, наконец, умудрился натравить на меня своего чересчур разборчивого пёсика, который, понимаешь ли, красный цвет не жалует! Нет, к встрече с будущими учениками нужно тщательно подготовиться.

Так я лежала в постели, размышляя на разные важные темы и лениво поглядывая сквозь занавешенное коротенькими занавесками окно, за которым во всей своей красе раскинулся старый кряжистый дуб. После вчерашней поездки на мини-танке Ерофея Алексеевича всё тело так ныло и болело, как если бы накануне мне пришлось одной разгружать целый вагон с кирпичом.

Однако хочешь — не хочешь, а за два коротких дня мне нужно переделать кучу работы. Нужно вставать. Ведь всем известно: чем дольше ты валяешься в постели, тем всё меньше хочется её покинуть. Неумолимый закон физики. Или — геометрии? Ну, в общем, это не имеет большого значения, нужно начинать что-нибудь делать, а там, глядишь, и проснёшься. С этими благими мыслями я лениво потянулась и вдруг вздрогнула.