Смерть императору! (ЛП) - Скэрроу Саймон. Страница 10

Во второй половине дня при ясном небе началось пиршество. Люди переходили из дома в дом почтить маленькие алтари домашних духов перед дегустацией выложенных для них блюд и вина. Памятуя о предстоящем вечернем пире, большинство взрослых ели и пили умеренно, но дети наелись, возбужденно крича, гоняясь друг за другом по грязным улицам. Когда свет померк, жители вернулись в свои дома для финальной стадии торжеств.

В атриуме дома Макрона стояли два неотесанных стола со скамейками и табуретами рядом с ними. Он еще не купил рабов, так что это должны были быть слуги и гости. В тот вечер, согласно обычаю, к ним относились как к хозяевам дома. К Парвию, двум иценкам-служанкам и мальчишке-конюху присоединились Боудикка, ее дочери и телохранители, всего около тридцати человек. То был первый раз, когда Макрон встретил детей царицы, и он был поражен разницей между двумя девушками. Младшая, Мерида, была такой же высокой и светловолосой, как ее отец, а старшая, Бардея, была ниже ростом и крепче, с темными волосами и чертами лица.

Макрон и Петронелла с полудня жарили кабана на углях, и насыщенный аромат медленно приготовленного мяса, доносившийся из кухонного блока, вызывал нешуточный аппетит.  С наступлением сумерек Катон, Клавдия и Луций прибыли с собакой, неся корзины с хлебом и медовые пирожные. Катон тянул маленькую ручную тележку с двумя амфорами вина, упакованными в солому, чтобы защитить их от толчков на разбитой улице. Кассий задрал нос, чтобы насладиться ароматом жареного кабана, и осторожно подбежал к прилавку, где Петронелла резала приготовленное мясо на удобные порции.

- А ну кыш! - Она сердито посмотрела на него. - У тебя будут объедки позже, если ты будешь вести себя хорошо.

Кассий отступил, а затем вытянул шею набок, чтобы не упускать из виду мясо.

Луций с преувеличенным вздохом поставил свою корзину с хлебом.

- Можно мне уже пойти и присоединиться к Парвию, отец?

Катон покачал головой.

- Ты же знаешь, что не можешь. Сегодня ты должен служить Парвию и остальным. Точно также, как и все мы.

Луций нахмурился.

- Я не хочу.

- Это только одна ночь в году. - Клавдия ободряюще улыбнулась. - Это не повредит тебе.

- Но я не хочу, - надменно повторил Луций. - Это наши слуги. Они здесь, чтобы делать то, что мы говорим им.  Плевать мне на Сатурналии!

Катон поставил корзину на полку так, чтобы Кассий не мог дотянуться, и сел на корточки перед сыном, чтобы их лица оказались на одном уровне.

- Послушай, для Сатурналий есть веская причина. Они напоминают нам, что каким бы ни было наше место в мире, оно может измениться в любое время по любой причине. Возьми меня. Я сын раба. Теперь я владею рабами в нашем доме в Риме. За это я благодарю Фортуну, а Сатурналии напоминают мне о том, насколько я должен быть благодарен за эти изменения в моей жизни. Они напоминают мне, что, если бы не поворот судьбы, я мог бы быть рабом или слугой, и те, кто служит нам, могли бы быть моими хозяевами. Так что этой ночью ты будешь прислуживать Парвию и особенно следить за своими манерами, мой мальчик.

- Мне все равно это не нравится.

Катон на мгновение посмотрел на него, прежде чем снова заговорил.              - Ты хочешь быть воином, когда вырастешь, не так ли?

- Да.

- Ты хочешь быть офицером? Ты хочешь командовать людьми?

- Да, отец. - Луций властно вздернул подбородок.

- Тогда тебе нужно узнать то, что мы с дядей Макроном знали с тех пор, как нам дали людей, чтобы ими командовать. Хороший командир заботится о своих лошадях и мулах прежде, чем о своих людях, а о своих людях прежде, чем о себе. Он сначала накормит своих людей, прежде чем утолит свой голод. Если ты этого не усвоишь, Луций, ты никогда не станешь хорошим лидером. Ты понимаешь?

Взгляд мальчика упал на пол, и Катон осторожно поднял подбородок, чтобы тот не отвел от него взгляда.

- Ты понял, Луций?

- Я… наверное, да.

- Вот и правильно. - Катон снова встал и указал на чаши из набора самианской посуды на прилавке рядом с Петронеллой.  - А теперь почему бы тебе не отнести тарелку мяса и хлеба Парвию, чтобы начать пиршество? Покажи ему, как хороший командир заботится о своих людях, а?

Луций кивнул, напряг спину и насыпал в миску щедрую порцию мяса с половником жареного лука и двумя небольшими буханками. Затем он вышел из кухни и направился в атриум.

- Он хороший мальчик, - сказала Клавдия, целуя Катона в щеку.  -Однажды он заставит тебя гордиться им.

- Он уже заставляет.

Макрон оторвал взгляд от вертела, который он все еще крутил. - Вы двое может нам тоже поможете, или так и будете ходить словно влюбленная парочка из дешевой театральной постановки?

Смена ролей была воспринята с недоумением теми телохранителями Боудикки, которые были не знакомы с римскими обычаями. Наконец слуги и гости были полностью сыты, а Макрон и остальные наелись того, что осталось от еды, и заняли свои места внизу одного из столов, рядом с Боудиккой и несколькими ее людьми.

       - Надеюсь, у вас было достаточно еды, чтобы наесться досыта? - спросила Петронелла.

Царица иценов едва подчистила половину своей чаши и выглядела усталой и напряженной. Она попыталась улыбнуться. - Вы заставили нас гордиться. Настоящий римский праздник.

- О, это совсем не похоже на пиры в Риме, - вмешалась Клавдия. - Но это настолько хорошо, насколько это было возможно здесь на границе, на окраине Империи. - Она кивнула Петронелле. - Ты сотворила чудеса из того, что было в наличии. Я никогда не ела такого сочного мяса кабана.

Боудикка повернулась к Макрону и Катону. - Должна все же сказать, эти ваши Сатурналии – странный обычай.

- У вас нет ничего подобного среди иценов?  - спросил Макрон.

- Нет. У нас есть каста воинов, а остальные земледельцы и немного рабов. Это их долг обеспечивать воинов так же, как и самих себя.  Каждый знает свое место и то, что ожидают от них. Ицены никогда бы не стали играть в такие игры, как вы.

- Я понимаю. Жалко. - Катон указал на дородных воинов из ее сопровождения, сидевших рядом. - Но какое место теперь у воинов твоего племени теперь, когда между иценами и римлянами мир?

- Мир... - повторила Боудикка с выражением отвращения, как будто она только что съела что-нибудь ужасно кислое. - Мы договорились о союзе с Римом. Мы выполнили нашу часть договора. Я боюсь, что ваш император может не сделать того же, когда мы представим волю Прасутага наместнику в Лондиниуме. Я узнала, что у некоторых римских императоров есть привычка обещать одно и делать совершенно другое. Когда мы принесем клятву верности вместе с другими племенами на церемонии празднования нового года, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы удовлетворить его.

- Я тоже на это надеюсь, - ответил Катон.

- А если нет? - Боудикка внимательно посмотрел на него. - Как ты думаешь, что он предпримет следом?

Наступила неловкая пауза, пока Катон пытался сформулировать ответ максимально дипломатично. - Все зависит от того, как пропретор интерпретирует ситуацию.  Но что бы он ни сделал, вопрос будет передан на рассмотрение императора для принятия окончательного решения.

- Это я также понимаю.  И как ты думаешь, что решит Нерон?

Катон снова заколебался, и на этот раз она наклонилась ближе и коснулась его руки. - Ради той дружбы, что у нас есть, и тех времен, когда мы сражались бок о бок, будь честен со мной.

- Ходят слухи - больше, чем слухи, - что Нерон и некоторые из его ближайших советников рассматривают возможность отказа от Британии. Я не уверен, что согласен с таким решением. Это выглядело бы поражением, несмотря на то, как такая новость была бы подана. Но слуха часто бывает достаточно, чтобы заставить людей действовать. Я знаю, что ряду племен в Британии одолжили деньги влиятельные люди в Риме. Они захотят вернуть свои займы, в случае если провинция должна быть оставлена. Император отдает соответствующие приказы, чтобы его военные и чиновники награбили на острове как можно больше переносимых богатств, прежде чем они отплывут обратно в Империю. Если Нерон решит сохранить провинцию в составе Империи, на него будут давить, опять же чтобы заставить его позволить вернуть займы. Его чиновники найдут любые средства для повышения налогов и изъятия соответствующих земель и богатств в счет уплаты долгов. На таком фоне я опасаюсь за будущее твое и твоих людей. Смерть Прасутага может стать предлогом, необходимым для аннексии земель иценов и конфискации ваших богатств. Я молюсь, чтобы я ошибался, чтобы воля была исполнена, и Рим продолжал относиться к тебе как к верному союзнику. От всего сердца.