Владимир Петрович покоритель (СИ) - "Дед Скрипун". Страница 39

Дорога назад, тяжелая, бесконечно длинная и долгая. Стоны раненых на самодельных носилках. Постаревшие и изможденные лица баб, со следами высохших дорожек слез из глаз, молчаливые дети, угрюмо бредущие, держащие за руку родителей. Вспышки боли в кровоточащих ранах прокушенных ног при каждом шаге. Путешествие по мукам.

У первого же ручья сделали привал. Промыли и перевязали гноящиеся раны. Накормили людей самщиром, благо, что дерево было недалеко. Собрались уже выдвигаться в дальнейший путь, но тут, впереди по тропе, появилось облако пыли. Если это очередной враг, которым меня так любит баловать этот мир, то трындец Бобику, отпрыгался. Не устоять нам в таком состоянии.

Я молча встал, и приготовил топор. Рядом, также молча поднялся Габсурдин, прижавшись плечом к плечу, а за нашими спинами, выстроились женины и дети, с топорами, а кому не досталось, то и с дубинами в руках. Мы приготовились умирать.

Слава Ветру, это были друзья. На моем Тузике, неуклюже вцепившись мертвой хваткой в поводья,

летел Дын. Рядом на хатире Габсурдина, так же, едва не выпадая из седла, мчался Бутсей. Впереди них, лихо пришпоривая скакуна, улыбающийся мне Рутыр, и еще десятка полтора всадников, выскакивали из поднятой ими пыли.

Как же я был рад их видеть.

— Мы, когда увидели хатиров без вас, то испугались до чертиков. Тут же бросились по следам на поиски — Рассказывал Дын подбрасывая в костер мелкие веточки из-под ног.

Меня до всего этого насильно сняли с Тузика. Ведь я намеревался незамедлительно ехать туда, где пропало мое сердце, но не дали. Бутсей объяснял вырывающейся из удерживающих рук тушке, что спешить пока некуда, и что там и без моего участия ведутся поиски. От того, что я приеду туда валящимся с ног от усталости, ничего не изменится. И что охотники уже добыли свежего мяса, и надо сначала как следует перекусить и отдохнуть, и потом только ехать домой. В общем уговорили, заломив руки своему Фасту.

— Я никогда не ездил на хатире. Думал сдохну по дороге, — Дын улыбался, глядя на огонь. — Натер себе задницу о седло, сил нет.

— Ты Габсурдина попроси туда плюнуть, — Усмехнулся я, вспомнив первую оказанную мне помощь, после схватки с смайлюсами.

Вот только не говори мне что я бесчувственный чурбан, забывший о своей жене. Нет, смех у меня — это нервы, своеобразная защита от возможности сойти с ума.

В лагере, спонтанно образованном на берегу ручья, царил покой. Рутыр, натренировавшийся, под руководством моей жены в обработке ран, на моем многострадальном теле, в совсем еще недавнем прошлом, заново перевязывал лежащих на носилках воинов. Борюкс командовал приготовлением обеда и прочими хозяйственно-организационными делами, с помощью пинков и крепкого слова. Ну а Дын забавлял меня и остальных рассказами, и благочестивыми проповедями. Когда только успел в роль жреца настолько плотно войти, но получалось это у него неплохо. Угадал я с его назначением.

Идиллию нарушил прилетевший на взмыленном хатире всадник, заоравший во все горло, еще из далека:

— Нашли.

Под землей

Нашли то они нашли, да вот только не то, на что я надеялся. Откапали замаскированный лаз в подземный тоннель. Лучше бы они Ларинию или Строга обнаружили, но как говорится: «Синичка тоже неплохо». Уже хоть что-то существенное. Не зря мучились со спектаклем, производя масштабные следственные действия, воссоздавая картину недавнего прошлого. Не зря перепахали столько кубометров грунта. С обнаружением этой дырки в земле появилась и надежда.

Всё-таки довольно надежно запрятан был этот лаз. Пол слоем дерна, прикрывающим стальной люк, подогнанном на столько тщательно с поверхностью, что ползай по нему с микроскопом не обнаружишь места соединения. Края среза маскировочного слоя, обработаны какой-то гадостью, вроде пластика, и при открытии и закрытии не обсыпаются.

Когда я приехал на место, то сотворил очередную глупость. Прямо с хатира прыгнул в темный зев проема. Дурак, что с меня возьмешь. Как обычно эмоции взяли верх над здравым смыслом. Мгновенно понял, что погорячился.

Во-первых, чуть ноги не переломал, глубоко лететь пришлось. Хорошо, что спуск не отвесный, а пускай хоть и под крутым наклоном, но, членовредительные последствия падения предотвратить смог. Руками цепляясь, я съехал относительно удачно, отделался лишь парой синяков, и грязной одеждой. Во-вторых, было темно тут как в.…, как в пещере в общем темно было, видно только светлую дырку лаза над головой, с орущими там рожами беспокоящихся, за своего тупого Фаста, друзей.

Неприятности на этом не закончились. Назад под обожаемое мной солнышко подняться не получилось, скатывался вниз, как не старался подняться. Глинистый влажный грунт, никак не хотел держать вес. После третьей неудачной попытки карабканья вверх и сползания на исходное место, посредством скольжения на пятой точке, пришлось попросить помощи, в виде длинной веревки.

В ожидании, когда ее принесут и скинут, приходилось периодически орать, преимущественно матом, останавливая торчащие в проеме, буйные головы, желающие прыгнуть мне сверху на шею. В итоге передумал подниматься и потребовал опустить вниз светильник. Опять ожидание с матерной перепалкой с мечтающими присоединиться ко мне спасателями. Как же это все долго.

Наконец долгожданный свет, и сразу навалившееся отчаяние. Три хода уходят куда-то в мрак, а что там дальше будет? Вопрос? И вряд ли ответ на него меня обрадует. Сел прямо на землю и задумчиво принялся чесать нос. Сзади, заскрипела под чьим-то весом веревка, и спустившийся ко мне гость присвистнул и заговорил голосом Рутыра. Не удержался всё-таки оболтус, сполз, не смотря на запрет.

— Ничего себе!! Интересно какого размера рыба клюнет на червячка, сотворившего такое безобразие?

— Что-то мне подсказывает, что тут не черви покопались, тут представитель разумной жизни постарался. Как ты думаешь, что это может быть? Или вернее кто?

— Не знаю. Никогда не видел ничего похожего. Даже не слышал. Куда пойдем?

— Никуда. Нужно больше света. Нужно как-то путь отмечать, чтобы не заблудится. Подготовится не помешает. Нам не сгинуть в этом лабиринте надо, а Ларинию найти.

Легко сказать, трудно сделать. Как путь свой обозначить придумал мгновенно. Пока на свет выползал, любой палкой можно было отметку в глиняной стенке проковырять, а вот с освещением как-то не задалось.

Вот только не надо мне рассказывать про факелы. Сам сначала подумал так же. Ага. Сейчас. При отсутствии подходящих материалов изготовить элементарный предмет не получалось. Тканей тут вообще никаких нет, не ткут, не умеют. Шкуры животных не годились, гномья паутина плавилась, но не горела. Фитили, что использовались в светильниках были штучным товаром, и делались в микроскопических объемах (пух какого-то растения, долго и нудно, скатывался в жгут), и не устраивали меня объемами, нужно было этих жгутов только для одного факела — уйма. Так, что наклевывалось у меня новое прогрессорство, только вот главное тут слово — наклевывалось.

Первая попытка просто налепить на палку, с помощью осветительного жира скильдима, злополучный пух не увенчалась успехом, эта сволочь жир, плавился и стекал с палки-основания, горящими — шипящими кляксами. Итогом тупой упорности психовавшего изобретателя, в моем лице, сделан был вывод в несостоятельности проекта, и заброшен в угол, за правую извилину мозга, на доработку.

На следующую мысль натолкнули гомонящие, толкущиеся вокруг бабы и изобретенное ранее веретено, подсказанное услужливой памятью. Новаторское умение прядения и последовавшее за этим, наматывание на палку изготовленной веревки, пропитанной жиром, принесли долгожданный результат.

С помощью прекрасной половины племени, через час работы, я мог обмотать даже себя самого до состояния бабушкиного клубка с пряжей. Два десятка факелов, плод моего гениального прогрессорства, и труда всех присутствующих фастиров, радовали глаз.

Дальше было легко. Топор с ножом, фляга с водой и вяленое мясо, стандартный набор путешественника. Ругань с пытающимся присоединится ко мне Дыну, с матерными объяснениями, что с одной рукой там нечего делать, и что не пристало жрецу ветра, под землей ползать. Пинки Габсурдину и Бутсею, также пытающимся просочится в подземелья, опять же с нецензурными пояснениями их неправоты: «Кто племенем управлять, вашу мать, будет, в мое отсутствие? Тузик?» Да и не нужна там толпа. Мы вдвоем с Рутыром справимся. Этого раздолбая ничем не отговорить, да и помощь мне все же не помешает.