Сваха для дракона (СИ) - Лисовская Лилия. Страница 34

Я приподняла бровь, не совсем понимая, к чему он ведет. К счастью, гадать долго не пришлось.

– Если вы были в Тюрре, Лигоде, Кулунтаре и Цурионе и знаете жителей этих прекрасных, во всех смыслах достойнейших княжеств, то почему вы против того, чтобы искать невесту Лоркану именно там?

Вот это поворот! Я помолчала, переваривая услышанное.

– Никогда не говорила, что я против этой затеи, – аккуратно начала я, прощупывая почву. Одхан впервые вел себя так просто, не паясничая, не угрожая, и было страшно спугнуть удачу.

Собеседник кивнул, подтверждая правдивость моих слов:

– Верно, но и “за” никогда не высказывались.

– Не думаю, что мое мнение что-то значит. Полагаю, это единоличное решение князя.

Маг потеребил пушистый кончик рыжей косы, пожевал губу, как будто размышлял над моими словами, а затем улыбнулся, мягко и тепло:

– Теперь понятно. Очень рад, что вы можем выяснить все недоразумения.

Моргнув, я уставилась прямо в зеленые, змеиные глаза. Недоразумения? Выяснить?

– Вы же что-то хотели… Ах да, библиотека! Давайте руку!

Я неуверенно протянула ему кисть. Бесцеремонно задрав рукав до локтя, Одхан легонько коснулся пальцами моего запястья, обводя контуры только ему видимого рисунка.

– Готово! – еще раз ослепительно улыбнувшись, Одхан отпустил мою руку. – С завтрашнего дня Леэд не будет иметь ничего против вашего присутствия в своей библиотеке.

Я повертела рукой перед лицом: ничего необычного не заметила. Никаких рисунков, горящих на коже, никаких отметин или странных ощущений.

– Леэд – это библиотекарь? – решила уточнить уже на пороге. Одхан, вновь погрузившись в работу, отозвался хриплым смешком:

– Нет, моя милая! Леэд – это журнал, который старикашка-библиотекарь везде таскает с собой.

Я тупо кивнула, стараясь привести мысли, которые расползались как тараканы, в общему знаменателю.

– Понятно. Хорошего дня.

Я едва перешагнула порог, когда Одхан меня окликнул:

– Леди Ималия, в качестве маленькой просьбы: держись подальше от секции три-семь-пять.

– Почему?

Волшебник опять снисходительно улыбнулся, как будто разговаривал с неразумным ребенком, но сейчас это не вызывало в моей груди глухого раздражения. Так, легкую досаду, которую я спокойно переживу.

– Там хранятся книги, которые…хммм…могут быть опасны для вас.

– Насколько опасны?

– Смертельно. Хорошего вечера!

И он вновь уткнулся носом в свиток, давая понять, что разговор закончен.

Я направилась к лестнице, совершенно обескураженная. А затем я увидела ее – маленькая, серая дверь, которая так удачно сливалась с каменной кладкой. Кладовка, или что-то похожее, но от нее несло холодом и мраком, и мне стало страшно. А потом я разозлилась – что бы меня напугала какая-то дверь?! Помедлив, я шагнула в сторону – дверь притягивала меня, как магнит. Было в ней что-то потустороннее, отталкивающее и соблазнительное одновременно.

Она была так близко – протяни руку, потяни за ручку, – но в тоже время невыносимо далеко. Дверной проем, скромная арка из дерева, рябила, и контуры двери становились фантастическими: то она расширялась, полностью поглощая дворец Лоркана без остатка, то становилась меньше игольного ушка и терялась в каменной кладке.

Я распахнула дверь пинком – не рискнула дотрагиваться до нее голыми руками. И обомлела. Жидкий, рассеянный свет озарил батарею стеклянных банок, расставленных на полках. Стекло изнутри заполнял иней, а за ним, в мутной воде, плавали черные силуэты. Уродливые морды, бугристые и деформированные, прижимались к стеклу, слепые глаза таращились в темноту.

Страшный холод обжег лицо, и я отступила, позволяя двери закрыться. Скрип несмазанных петель привлек внимание Одхана. Он высунулся из лаборатории, застигая меня на месте преступления.

– Леди Ималия, не советую, – с улыбкой окликнул он меня, – туда ходить не стоит.

Наваждение схлынуло, как дождем смыло. Я ощущала на языке мерзкий металлический привкус крови, ноги дрожали, в голова была тяжелая и пустая. Что же он хранит там? Отчего мне так страшно?

– Прошу прощения, что вы попали в ловушку. Дверка-то непростая, – Одхан с любовью посмотрел на дверь, которая прикинулась совершенно обыкновенной, когда поняла, что ее раскусили. Но я уже знала ее гнилую сущность, и меня было не провести.

– Что там? – горло свело спазмом, и голос звучал хрипло и задушено. Волшебник оторвался от созерцания своей любимицы и сладко протянул:

– Последствия неудачных экспериментов. Вас проводить?

Больше я ничего знать не хотела – мне оказалось достаточно приключений на сегодняшний день. Одхан был спокоен и дружелюбен, помог мне подняться по ступеням – меня слегка штормило, – и вел себя максимально предупредительно. Стоило мне оступиться, как он тут же подхватывал меня под локоть, не позволяя упасть. Дурман в голове, хоть и рассеялся, оставил после себя тупую боль, которая шариком каталась внутри головы, мешая думать.

– Будьте аккуратнее, – на прощание волшебник подарил мне еще одну улыбку, взмахнул рукой, и с кончиков пальцев посыпалась блестящая фиолетовая пыльца.

Я исподлобья зыркнул на Одхана и побрела самой короткой дорогой к спальне. Еще никогда в жизни я так сильно не мечтала о постели, в которой смогла бы забыться коротким, тревожным сном.

Конверт из плотной бумаги материализовался прямо над моей кроватью и плавно опустился на подушку рядом. Я едва успела открыть глаза, как он, отрастив коротенькие ножки, пробежался по одеялу, оказываясь в поле зрения. Почерк был мне знаком: три легкомысленные завитушки в моем имени и кокетливая до безобразия точка. Я сгребла конверт, игнорируя его возмущенные попискивания, и запихнула под подушку: спать хотелось зверски. Но уснуть мне не удалось: конверт, опровергая все законы физики, ворочался под ухом, требовательно шуршал содержимым и всячески пытался выбраться из заключения.

За окном давно стемнело, в парке шумели деревья, пели соловьи и издалека, от площади Дракона, доносилась музыка. На потолке синие тени разливались брызгами пролитых чернил, со всполохами огней: на горизонте взрывались салюты. Народ Геммина праздновал решение Лоркана обзавестись семей. Аралионцы любили князя не меньше, чем его отца-миротворца, быть может, даже больше. Спальню наполняло спокойствие, которого я давно уже не испытывала. Лежать бы и наслаждаться покоем, но…

– Да что ты будешь делать! – взорвалась я, не выдержав копошений под подушкой. Конвертик только и успел, что пропищать что-то невнятное, как испуганный птенец, когда я сжала его в ладони до хруста.

Бумага поддалась легко – раскрылась как цветок от малейшего нажатия, и на одеяло выпала глянцевая карточка-сообщение. На белой бумаге пылали буквы:

“Дорогая Ималия, благодарю Вас за сегодняшний визит. Я был немало польщен тем фактом, что вы обратились ко мне, чтобы получить доступ к библиотеке. В благодарность я бы хотел подарить вам безделушку, и буду рад, если она придется вам по вкусу. Всегда Ваш, Одхан”.

Письмо я перечитала трижды, и с каждым разом из-за строчек выплывали новые намеки, один страннее другого. Буквально каждая буква кокетливо подмигивала мне, как будто намекала на что-то. А подпись – “Одхан” – была такая угловатая, что об нее, при желании, можно было порезать палец. Какой еще подарок?

С опасной заглянула в конверт, но там было пусто. Не то, чтобы я очень хотела узнать, что Одхан решил мне подарить, но если уж пообещал… Тихое шипение раздалось в спальне, и я, наконец увидела подарок.

– Он с ума сошел? – прошипела я, беря в руки брошь, которая появилась из воздуха на моих коленях. Цветок из пяти закругленных лепестков с искристой серединой. Камень, из которого была вырезана брошь, на ощупь был шероховатым, как будто не полированным. А цвет… брошь переливалась всеми цветами, от алого до черного, повинуясь ни то наклону, ни то тусклому свету, сочащемуся из-за портьеры. Упавшая звезда.