Сваха для дракона (СИ) - Лисовская Лилия. Страница 90

– Раз в год я прихожу на могилу отца. Ему все равно, а мне легче, даже если я не смогла его спасти, – вина исказила черты лица Марны, но она быстро отвернулась, скрываясь в тени.

– Мы на месте, – раздался в тишине шепот, и двери в покои Ба’Дияр бесшумно распахнулись.

В спальне Ба’Дияр горел свет – извилистые свечи повсюду, куда не глянь, освещали пространство тревожным, зеленоватым светом. Пламя их даже не колыхнулось, когда мы, крадясь и скрываясь в тени, проследовали в открытую дверь. Лицо сразу же обдало ледяным сквозняком.

– Она специально поддерживает здесь прохладу, – скривившись, прошептала Марна, делая по спальне широкий круг, – прознала у заезжих лекарей, что это поможет сохранить ей красоту.

Все, что каким-то образом относилось к Ба’Дияр или было связано с княгиней, вызывало у ведьмы злость. Искреннюю, чистую и неподдельную. Но не ту злость, что застилает глаза алым туманом и толкает на необдуманные поступки, совсем иную.

Я принюхалась – в спальне повис неуловимый аромат жженных цветов: гарь и сладкая нотка распустившихся бутонов. По круглым столикам были разбросаны коренья, ароматические палочки и птичьи перья, а глубоких чашах – темный пепел, над которым еще курился дымок. Ба’Дияр пользовалась магией, совершая ритуалы, которые ее подданным более не были доступны.

Марна снимала заклятия, которые паутинками преграждали путь, щелчком пальцев – я только видела, как контуры вспыхивают в воздухе и гаснут навсегда. В воздухе разливался аромат свежих персиков.

– Она повесила столько охранок, что у меня болит голова, – мимоходом пожаловалась Марна, прижимая ко лбу ладонь. Она, и правда, выглядела бледной. На висках дрожали капли холодного пота.

Огромная постель с перекрученными простынями, разбросанными подушками и свесившимся с угла одеялом занимала добрую половину комнаты, и нам пришлось обогнуть ее, чтобы добраться до неприметной дверцы, которая скрывалась в дальнем углу. Прежде, чем открыть ее, Марна тщательно ощупала косяк: деревянные, скрипучие панели откликались на прикосновение чужих пальцев тихо и чутко.

– Да где же ты? – прошипела ведьма, внезапно загораясь азартом. – Пять нащупала, осталось еще два. О, вот ты и попался!

Еще одна трель, оборвавшаяся на середине ноты. Марна издала звук, который должен был символизировать триумф, и вновь приникла к панелям. Пока она с энтузиазмом ликвидировала замки и охранные амулеты (замаскированные под панелями, они от воздействия волшебства Марны рассыпались в труху и опадали к нашим ногам), я переминалась рядом, удивляясь, насколько же она меняется, стоит ей перестать сопротивляться своей природе.

Марна была самоучкой, отчаянно сопротивлялась своему дару, отказывалась принимать его помощь, и сила выходила из-под контроля в самый неподходящий момент. Как собака, которую бьет хозяин, теряет самоконтроль и, рано или поздно, вцепится ему в горло. Марна сражалась со своим даром не на жизнь, а на смерть, каждый день, без отдыха. Стоило ли так сопротивляться? Если она направляла силу в нужное русло, все проходило без сучка, без задоринки.

– Вот и ладушки, – с удовлетворением вздохнула Марна, на проверку скользя ладонями по дереву – с Ба’Дияр шутки были плохи. С нее стало бы повесить еще несколько охранок, про запас, в самых неожиданных местах.

Ведьма хмыкнула и сомкнула ладони – из них полился теплый свет, который разгонял темноту уверенно и сильно. Тени, живые и юркие, пытались стреножить нас, опутать и задержать, но от волшебства Марны они разбежались по углам, тряся длинными темными хвостами.

Толкнув бедром дверцу и пригнувшись, Марна скользнула внутрь. Я помедлила, не решаясь последовать ее примеру, и только после того, как из темноты задверья высунулась рука и поманила за собой, я сделала шаг вперед. И обомлела.

При нашем появлении вспыхнули лампы: тяжелые, кованые светильники, в которых пульсировал живой огонь. Свет лился с высокого потолка, безжалостно-яркий, сбивающий с толку. Но куда сильнее меня поразил интерьер зала, в который привела нас Марна. Десятки стеллажей опоясывали зал от пола до потолка. Они толпились, прижимаясь к стенам и подпирая друг друга деревянными плечами, словно нетерпеливые зеваки в очереди за долгожданными зрелищами и хлебом. И каждая полка, буквально каждая – оказалась заставлена бесчисленным количеством флаконов. Вытянутые, каплевидные, широкие и узкие, – их было так много, что разбегались глаза. Я скользила взглядом по полкам, чувствуя, как искры надежды в груди, еще минуту назад полыхавшие ярко и горячо, медленно начинают угасать. Прикусив губу, я пробормотала:

– Что это такое?!

Марна прошлась по залу, пристально разглядывая флаконы, как будто их хрустальные грани могли дать ответы. За стеклом плескалась субстанция – разноцветная жидкость, алая как кровь, сизая как туман, блестящая как расплавленное золото. Целый калейдоскоп цветов, и я не смогла найти ни одного одинакового флакона. Словно Ба’Дияр коллекционировала яркие волшебные зелья, красивые настолько, что захватывало дух.

– «Дары», – сквозь зубы процедила Марна, – то, что она украла у других и присвоила.

– Как же тут найти огонь Лоркана? – я запрокинула голову – стеллажи уходили вверх, самые высокие полки терялись из виду. Времени было в обрез – кто знает, когда Ба’Дияр захочет посетить своих пленников. Она могла взять паузу, испытывая наши нервы на прочность, но что-то мне подсказывало, что медлить она не будет. Лоркан балансировал на грани жизни и смерти, еще немного – и замуж выходить будет не за кого.

Марна затравленно осмотрелась – чувствовалось, что ей не по себе. Буквально завела меня в ловушку, не имея четкого плана, а теперь мучилась чувством вины. Но я на нее не злилась. Наметки плана лучше, чем его полное отсутствие.

– Когда я была здесь в последний раз, все выглядело иначе, – пробормотала ведьма под нос, пряча глаза. Наша идея обвести княгиню вокруг пальца и спасти Лоркана, в одно мгновение стала по-детски самонадеянной. Как же разглядеть среди тысяч флаконов тот, что нам нужен?

Я прошла вдоль ближайшего стеллажа. Сколько же народу обокрала Ба’Дияр, чтобы собрать такое богатство? Какие «дары» она отбирала у своих жертв? Удачу, красивую походку, умение играть на арфе или валторне? Все, что отличало каждого ее подданного от других было похищено и аккуратно помещено во флакон. Пользовалась ли она “дарами”, которые так скрупулезно собирала или ей было достаточно и того, что они перешли от законных хозяев к ней?

– Приклеивай Ба’Дияр ярлыки на свои склянки, цены бы ей не было, – недовольно пробурчали за спиной, но я даже не обернулась. Марна, как и я, тревожно вглядывалась в каждый флакон, надеясь на озарение свыше.

Деревянная плоть шкафа, у которого я остановилась, чтобы переждать приступ тупого отчаяния, была изрезана символами. Кто-то сильно постарался, заключая руны в единый узор, что покрывал каждый сантиметр стеллажа. Вонзал в дерево нож снова и снова, выцарапывая символы, которые явно несли в себе какой-то смысл, мне неведомый. Но что-то не давало мне покоя, и я внимательнее оглядела полку за полкой, в поисках предмета, который привлек мое внимание. Он обнаружился на самом верху: алые блики от субстанции, заключенной во флакон, окрашивали хрустальных соседей в тревожно-красный цвет.

Не раздумывая, я схватилась за лестницу, прикрепленную к стеллажу, но Марна, подскочив, без тени стеснения оттолкнула меня плечом:

– И думать не смей! Видишь символы – чары наложены крепкие, магия Ба’Дияр испепелит тебя раньше, чем ты ойкнешь. Шкаф сделан из терновника, а он признает только Ба’Дияр.

«И тебя» – хотелось добавить, но я промолчала. Я и так носила с собой слишком много секретов, чужие мне были ни к чему.

– Дай попытаю счастья, – ведьма решительно отодвинула меня в сторону, закрывая глаза. Она переплела пальцы, выставляя ладони перед собой: воздух завибрировал, нагрелся, обдавая лицо жаром. Сандалии Марны, старые и потрепанные, оторвались от мраморного пола. Она поднималась вверх, не открывая глаз, но я понимала, что Марна в воздухе себя чувствует максимально неуверенно. Она пользовала силой, с которой пыталась воевать, и та пока вела себя смирно. Но кто мог дать гарантию, что так и продолжится?