Пороки и наваждения - Паралкар Викрам. Страница 6

Corpus ambiguum

Многие недуги провоцируют предсказуемые и неизменные нарушения восприятия; ложные ощущения, вызванные Corpus ambiguum^[14], непостоянны. Огромных усилий жертвам болезни стоит осознать, что их кожа — граница тела. Стоит им на миг отвлечься — и они уже не понимают, где заканчивается их тело и начинается окружающий мир.

Если их просят нарисовать себя, пациенты с этим недугом часто делают неполные эскизы своего тела в окружении аморфных аур и облаков разрозненных придатков. Или же наделяют себя чертами, заимствованными у других: тайные родинки, невидимая сыпь, послеоперационные рубцы, втянутые соски. Порой они с небрежной беспечностью прикасаются к половым органам других людей.

В медицинской литературе встречаются случаи трагические и одновременно занимательные. Так, одна женщина с Corpus ambiguum под влиянием сильного испуга размозжила себе ногу, убежденная, что это нога незнакомца, вторгшегося в ее дом. Некий мужчина в разгар соития во время оргазма жены испытывал невероятное наслаждение, при этом в миг собственного оргазма не чувствовал ничего. Подробно описан случай женщины, которой удалось подчинить недуг своей воле. Она принялась изучать анатомию и стала целительницей. Налагая руки на пациентов, она ощущала их боль, диагностировала патологии и даже воздействовала на их внутренние органы, избавляя от камней и кист, приковавших их к постели.

Но потом она стала изгонять демонов из эпилептиков. Местным священникам вторжение в их сферу пришлось не по нраву, и женщину объявили колдуньей. Она бежала из городка, оставив его жителей наедине с болезнями.

Mors transiens

Первый документально подтвержденный случай Mors transiens^[15] — когда мужчина очнулся от глубокого забытья и обнаружил, что заперт в душной коробке. Крики его наполнили скорбящих ужасом. Когда же они опомнились и открыли гроб, обнаружили мнимого усопшего, обезумевшего от страха. Липкие губы, на которых вдова запечатлела последний дрожащий поцелуй, вновь были теплыми и живыми.

Причину болезни выяснить так и не удалось. Существует немало недугов, ввергающих пациентов в безвременное оцепенение. Но Mors transiens не просто имитирует смерть, и в этом кроется его коварство.

Во время приступа пациент по всем медицинским показателям ничем не отличается от трупа. Останавливается сердце, отмирают нервы, в венах сгущается кровь, легкие спадаются, наполняются жидкостью. Тело остывает, мускулы коченеют; бывали случаи, когда на трупах больных появлялись пятна и начинался процесс гниения.

По сути, отличить умершего от пациента с Mors transiens невозможно. Поставить диагноз получается лишь постфактум, когда разложение внезапно прекращается, все телесные и мыслительные функции восстанавливаются — к понятному потрясению очевидцев.

Несмотря на свою редкость, эта болезнь как никакая другая занимает человеческое воображение. Ныне возле трупов любимых люди плачут не только от горя, но и от отчаянной надежды, и даже гробовщики, которые в конце концов уводят скорбящих от гроба, делают это не без трепета: кому же охота запятнать профессиональную репутацию обвинением в убийстве. Бальзамировщики нарасхват: близкие умершего, которым толщина кошелька позволяет высказывать причудливые пожелания, требуют, чтобы покойника сохранили в искусном растворе из редких веществ.

Бесспорно, этот недуг приносит скорбящим невыносимые страдания. Ущерб, который он причиняет богатой истории интеллектуальных достижений, не настолько очевиден, однако не менее разрушителен. Mors transiens отравляет сомнением то, что некогда считалось непреложной данностью. Лишая человечество фундаментального абсолюта цивилизации, Mors transiens угрожает одним решительным ударом опрокинуть величественную и стройную систему философии, литературы и искусства, основывавшуюся на конечности смерти с того самого дня, как Ева съела запретный плод.

Persona fracta

Persona fracta, или раздробление личности, должно бы интересовать тех, кто изучает целостность человеческой формы, но в силу своей относительной безобидности недуг этот редко привлекает внимание медицинского сообщества. Однако в последние годы случаи заболевания множатся, и все они обнаруживают поразительное совпадение симптомов. Следовательно, имеет смысл упомянуть этот недуг в Энциклопедии.

Одна портниха, которой поставили диагноз Persona fracta, отказывалась понимать, что та «она», которая ходит, и та «она», которая говорит, — одна и та же женщина. Ей даже казалось, что «она», которая ходит, и «она», которая бегает, — разные люди, равно как «она», которая шепчет, и «она», которая говорит: портниха полагала, что коль скоро ее конечности, легкие и гортань выполняют разные функции, то, следовательно, ими управляют разные люди, а сделав требуемое, впадают в анабиоз, раз их услуги более не нужны. Разумеется, есть и те, кто не дремлет, — та «она», которая дышит, «она», которая чувствует запахи, «она», которая ощущает боль.

Некоторые причисляют это состояние к умопомешательствам, однако отдельные свойства Persona fracta не укладываются в рамки обычного душевного расстройства. Эта портниха никогда не училась естественным наукам, однако прекрасно представляла строение человеческого тела и могла на удивление подробно описать ту свою личность, которая перегоняет жизненно важные жидкости по каналам ее тела, ту, которая день-деньской очищает кровь и окрашивает ее в красный цвет, ту, кто смягчает трущиеся друг о друга кости, ту, которая до недавнего времени обладала циклической способностью вынашивать детей. Она даже с раздражением описала ту «предательницу», которая едва ее не убила, и взгляд ее затуманился, когда она вспоминала приключившееся десять лет назад воспаление печени.

Согласие, в котором все эти личности сотрудничают друг с другом до самой естественной смерти больного от совершенно других причин, побуждает многих считать это состояние скорее курьезом, чем недугом. Однако некоторые богословы усматривают в Persona fracta первые проблески опасной ереси. Большинство людей справедливо полагают, что их тело — сосуд единственной и неделимой души; больные же Persona fracta верят, что и душа состоит из разных частей, которые не распадаются лишь милостью бренной плоти и обречены погибнуть вместе с нею. Следовательно, недуг этот смертелен, поскольку ставит под сомнение спасение душ своих жертв.

Foetus perfidus

Foetus perfidus^[16], пожалуй, самая редкая и странная из всех патологий беременности. Несмотря на многочисленные исследования, она по-прежнему остается загадкой для врачей и философов; по сути, этот недуг образует отдельную категорию.

Зачатие ничем не примечательно, и осмотр беременной подтверждает, что плод развивается как положено. Однако на седьмом месяце Foetus perfidus дает о себе знать: плод прекращает расти и начинает уменьшаться. Женщина обнаруживает, что живот ее словно сдувается: череп зародыша сжимается, шевеление слабеет. Тот, кто приложит ухо к ее растянутой коже, услышит, что сердцебиение плода стало слабее и глуше; в конце концов оно стихает. Дальнейшее течение болезни не изучено: после периода регрессии, равного сроку беременности, матка возвращается в первоначальное состояние.

Все попытки при первых признаках болезни помочь женщине разрешиться от бремени жизнеспособным плодом потерпели неудачу, поскольку зародыш продолжает сокращаться и за пределами матки; в конце концов оказывается, что неуклюжие инструменты человека неспособны поддерживать слабые функции плода, и он задыхается.