Страшные сказки Бретани (СИ) - Елисеева Елена. Страница 60

— Может, это призрак, — буркнул Жакоб, опуская свои огненно-чёрные глаза. — Вы как будто не знаете, какие у нас здесь дела творятся. Может, это Дева в белом согнала мышей. Она ведь привидение, ей через стену пройти — раз плюнуть, для неё замков и дверей нет…

— Зачем Деве в белом посылать ко мне мышей? — спросила девушка.

— Не знаю, — слуга бросил на неё мрачный взгляд. — Может, она хочет, чтобы вы уехали. Ей не нравится, что в этом доме появились чужаки. И лучше вам послушаться её и уехать, пока ещё можно. Пока не стало слишком поздно.

— Марте и Жану ты говорил другое, — заметила Эжени. — Уговаривал их остаться, утверждал, что не стоит бояться призраков. Выходит, теперь передумал?

— Откуда вы знаете? — Жакоб вздрогнул и даже перестал с опаской коситься на шпагу, висевшую на бедре Леона, удивлённо уставившись на Эжени.

— Марта сказала, — пожала плечами та.

— Старая болтунья, — покачал головой Жакоб. — Но что ещё я мог им сказать? Они того и гляди сбежали бы, бросив господина Луи совсем одного. Нельзя было этого допустить!

— Ты так предан своему господину, — скрипнул зубами Леон. — Скажи, это он велел тебе подбросить мышей в постель Эжени? Что он задумал? Какой у него план?

— Я готов поклясться на Библии, что ничего не знаю ни о каких мышах, — в доказательство своих слов Жакоб порывисто перекрестился. — Но мой господин никогда не отдал бы подобного приказа! Когда здесь гостили его друзья, они по-разному подшучивали друг над дружкой, но господин Луи никогда бы не додумался сделать такое кому-нибудь из своих друзей!

Он немного помолчал, переводя дыхание и наблюдая то за Леоном, то за Эжени, а потом неожиданно выпалил:

— Если хотите узнать правду, спрашивайте не меня. Спрашивайте Хромоножку Жанет, что живёт в деревне.

— Кого? — не понял Леон.

— Хромоножку Жанет. Вообще она Жанет Колло, но у нас все зовут её просто Хромоножка Жанет. Уж она-то много знает про господина и его друзей!

— В каком смысле? — нахмурилась Эжени, но слуга помотал головой.

— Я и так сказал больше, чем следовало.

— Жанет была служанкой у Луи? Была его любовницей? Что их связывает? — продолжала допытываться девушка, но Жакоб, вздрогнув при слове «любовница», подхватил недочищенные сапоги и поспешно исчез внутри здания.

— Эй! — грозно крикнул ему вслед Леон. — Если с госпожой Эжени ещё раз произойдёт что-то подобное, я тебе голову снесу, понял?

На Жакоба, судя по всему, эта угроза не произвела никакого эффекта. Он только чуть вжал голову в плечи и быстрее кинулся внутрь, под тёмные своды коридоров замка. Леон ещё некоторое время стоял, сжимая шпагу и чувствуя себя полным идиотом, а Эжени укоризненно смотрела на него.

— Представьте, если он тут ни при чём, и вы только что накинулись на невиновного человека, — с упрёком в голосе сказала она.

— Невиновных не бывает, — пробормотал капитан, опуская оружие и уже жалея о своей вспышке. — В любом случае надо решить, рассказывать де Матиньи о происшествии с мышами или нет.

— Не стоит, — тут же ответила Эжени. — Если он ничего об этом не знал, то перепугается до смерти, если же знал, то он только этого и ждёт — что я побегу к нему, буду жаловаться, плакаться, негодовать… Нет уж, пусть теряется в догадках — видела ли я мышей, испугалась ли, или слуги вообще не исполнили его приказ и не подложили мне мышей.

Леон кивнул и тут вспомнил ещё об одной важной детали.

— Пока мы стоим здесь, во дворе, и никто не может нас подслушать, я должен кое-что спросить, — медленно заговорил он. — Насколько я понял из рассказа Филиппа Тома… и, если уж на то пошло, из рассказов отцов-мушкетёров, бестелесные души, застрявшие между миром живых и миром мёртвых, не могут подавать знаки живым иначе как через сны и редкие явления — голос, донёсшийся из ниоткуда, внезапно вспыхнувший огонь… Большей частью они невидимы и неслышимы для людей, да и вселяться могут не так уж часто. Но Дева в белом может становиться видимой и слышимой по собственному желанию, так?

— Так, — кивнула Эжени, и во взгляде, который она кинула на Леона, явно читалось уважение. — Вы стали разбираться во всём этом, господин дю Валлон!

— Именно поэтому я думаю, что Дева в белом ненастоящая. Уж слишком она похожа на призрака из легенд и страшных историй для детей. Белое покрывало, закрытое лицо, плач и стенания, блуждания по замку в ночи…

— Возможно, вы и правы, — лицо её сделалось задумчивым, а глаза потемнели. — Хотела бы я увидеть, какой фокус здесь использован! Но вы можете и ошибаться. Возможно, Филипп просто пробыл в мире духов недолго… хотя время у них течёт иначе, чем здесь… Как бы то ни было, он не мог явиться кому-нибудь из своих друзей или предстать пред всеми на городской площади и обвинить своего отца в убийстве — его никто не видел и не слышал. Всё, что он смог сделать, — вселиться в тело козла. А Дева в белом, должно быть, пробыла в мире мёртвых куда дольше Филиппа и умеет управлять его тонкими материями. Мне сложно говорить про это, ведь потусторонний мир, как вы сами отметили, не поддаётся человеческой логике.

— Да уж, — протянул Леон. — Получается, она и впрямь может быть более опасна, чем обычные призраки.

— Может, — кивнула Эжени, а потом посмотрела на быстро темнеющее небо. — Скоро уже сумерки, ехать к Хромоножке Жанет поздно. Остаётся только придерживаться первоначального плана: поискать сведения в библиотеке, а вечером попробовать поговорить с призраком.

Они так и поступили, но из их затеи ничего не вышло. Библиотека замка де Матиньи оказалась круглой комнаткой меньшего размера, чем библиотека Эжени, и была расположена в одной из башен. Книги не стояли ровными рядами, как солдаты на параде, а падали друг на друга, лежали на полках, выпирали из них, блестя золотистыми корешками, напоминая тех же солдат, но заглянувших в трактир и изрядно набравшихся. Пол библиотеки был устлан потёртым, но очень плотным тёмно-синим ковром с густым ворсом, который гасил любые звуки, будь то шаги или стук случайно упавшей книги. Здесь царил полумрак, который не способны были разогнать даже массивные подсвечники со множеством свечей, и комната выглядела идеальным местом для появления призрака.

Эжени и Леон нашли в библиотеке множество прелюбопытных книг, но ни одна из них не была посвящена призракам и магии, не говоря уже о том, чтобы содержать хоть какие-нибудь сведения об Элеоноре де Матиньи. От Луи не было никакого толку: он казался ещё более расстроенным и задумчивым, чем ранее, отвечал на вопросы невпопад, часто без причины вздыхал и постоянно просил у Эжени прощения за то, что доставил ей столько неудобств. Она же, в свою очередь, отвечала, что это всё пустяки, что ей в радость быть здесь и разыскивать неуловимое привидение. Де Матиньи после этих слов рассыпался в похвалах её храбрости, но похоже, не очень-то ей поверил.

Эта ночь выдалась на редкость тихой, особенно в сравнении с предыдущей: Дева в белом не являлась хозяину замка и его гостям, в коридорах стояла оглушающая тишина, не нарушаемая надрывным плачем, от библиотеки не веяло могильным холодом. Проведя почти всю ночь без сна, Эжени и Леон не нашли ничего важного и в конце концов, покинув библиотеку, отправились по своим комнатам.

***

На следующий день Эжени, твёрдо вознамерившись навестить Хромоножку Жанет, причём сделать это тайно от Луи, заглянула к нему в кабинет, чтобы убедиться, что он сегодня никуда не поедет и их пути не пересекутся. Де Матиньи сидел с несчастным видом за письменным столом, перед ним лежало множество писем и листов бумаги с подсчётами, а рядом стояла чернильница с пером. На другом маленьком столике стояла клетка, в которой увлечённо чистил свои зелёные пёрышки попугай Жакоб. При виде гостьи Луи поспешно поднялся и галантно поклонился ей.

— Мадемуазель де Сен-Мартен! К сожалению, я сегодня никак не могу быть вам полезен. Пока я охотился за призраками, накопились дела, требующие моего неотложного вмешательства, и теперь я должен с ними разобраться.