Страшные сказки Бретани (СИ) - Елисеева Елена. Страница 62

— Вы с ним были любовниками? — продолжал давить Леон. Жанет вспыхнула и сверкнула глазами, а потом гордо выпрямила спину и поднялась на ноги, хотя было видно, что это ей далось непросто.

— А это вы уж у господина Луи спросите, — отчеканила она. — Это он всем в наших краях заправляет, а не вы. Я женщина честная и отвечать на такие вопросы не обязана.

— Жакоб, слуга де Матиньи, сказал, что нам следует расспросить тебя про Луи и его друзей, — Леон решил раскрыть все карты. — Говорил, ты много про них знаешь.

— Жакоб! — хромая презрительно фыркнула. — Жакоб ещё и не то скажет, чтобы подозрение от себя отвести. А вы подумайте, кто живёт в замке, знает все его входы и выходы, служит господину Луи и знает все его тайны? Жакоб, кто же ещё! Вы присмотритесь к нему, сударь, повнимательней. Этот гасконский мальчишка не так прост, как кажется!

— Хорошо, Жанет, — от Эжени не укрылось, как хромая пошатнулась и незаметно оперлась о стол, и как Леон поморщился при словах «гасконский мальчишка». — Мы сейчас уйдём, но мы ещё вернёмся, если это будет необходимо.

Когда они покинули дом Жанет, Эжени не сумела сдержать упрёков в адрес Леона.

— Зачем вы стали давить на неё? Может, мне удалось бы вытянуть из неё хоть что-то, хоть какие-то сведения!

— Не удалось бы, — мрачно ответил он. — Она слишком настороженна и закрыта, она бы ничего нам не сказала. Но она всё-таки сказала, — добавил Леон загадочным тоном, — своим телом.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Эжени.

— Вы обратили внимание, как Жанет хромает? Припадает на правую ногу, волоча за собой левую, при этом двигается скользящей походкой, так что хромота почти незаметна. И если вспомнить призрака, которого мы видели два дня назад в коридоре у библиотеки…

— Дева в белом тоже клонилась вправо! — девушка ахнула, прикрыв рот рукой. — По крайней мере, тогда, в коридоре замка. В роще мы вообще не видели, чтобы она двигалась. Конечно, это может быть простым совпадением…

— Но слишком много совпадений за последнее время, не находите?

— Если Жанет каким-то образом сумела притвориться призраком, я должна выяснить правду, — Эжени блестящими глазами уставилась на Леона. — Но ни она, ни Луи добровольно нам ничего не расскажут. Значит, надо поймать их с поличным.

— А для этого придётся разделиться, — кивнул сын Портоса. — Я уеду и скроюсь где-нибудь неподалёку, а вы скажете Луи и всем остальным, что я вернулся в ваши владения. Я же в это время буду следить за Жанет, а вы не выпускайте из виду Луи де Матиньи.

— Прекрасный план! — Эжени вся засияла. — Скоро мы выведем их на чистую воду и узнаем, как это Жанет удаётся так ловко притворяться прозрачной!

Глава XXII. Ложь и истина

Эжени и Леон вернулись в замок вместе, но лишь затем, чтобы сообщить Луи де Матиньи, что господин Лебренн вынужден покинуть свою спутницу и отправиться назад, в её земли, чтобы разобраться с некими очень важными и неотложными делами, распространяться о которых он не имеет права. Луи не скрывал своей радости после получения этой новости и, казалось, был готов собственноручно оседлать для Леона его вороную кобылу, чтобы тот как можно быстрее уехал. Что касается Жакоба, то на его лице можно было прочесть сожаление о том, что Эжени де Сен-Мартен не уезжает вместе со своим помощником. Леон собрал свои немногочисленные вещи, коротко попрощался с девушкой, кивнул хозяину и вскоре уже скакал по дороге прочь от замка, и только пыль взвивалась под копытами его лошади.

Оставшись одна, Эжени испытала странную грусть: хотя она и понимала, что сын Портоса покидает её совсем ненадолго и уезжает недалеко, она уже привыкла к его обществу и теперь, оставшись в одиночестве, чувствовала себя незащищённой. «Как быстро привыкаешь к хорошему!» — с тоской подумала девушка, глядя в высокое окно на низкое небо и лежащие под ним поля, только-только начавшие покрываться первой зеленью. «Интересно, а Леон так же скучает по мне? Или рад-радёшенек избавиться от моего общества, поэтому и предложил разделиться?». Затем Эжени пришло в голову, что Дева в белом, возможно, не единственный призрак в этих краях, есть и другие существа, куда более могущественные и опасные, и ей стало страшно за Леона. Да, капитан храбр и не убоится любой нечисти, он это уже доказал, но одной храбрости мало, когда ты встречаешь вампира или оборотня…

Луи де Матиньи либо не замечал траурного настроения своей гостьи, либо не предавал ему значения. После отъезда Леона он заметно повеселел, стал чаще улыбаться, за обедом и ужином ел с ещё большим аппетитом, чем раньше, и отпускал всяческие комплименты в адрес Эжени.

— Не могу не восхищаться вашей отвагой, мадемуазель де Сен-Мартен, — говорил он, уплетая луковый суп и бросая тёплые взгляды на сидящую перед ним Эжени, которая едва притронулась к своей еде. — Любая другая женщина на вашем месте лишилась бы чувств при виде призрака или с криком бросилась бы наутёк, как бедная старая Марта, но вы осмелились даже заговорить с Девой в белом! Воистину, вы очень смелая девушка!

— Благодарю за комплимент, — она склонила голову, печально глядя в тарелку.

— Даже и не представляю, что бы я без вас делал, — страстно продолжал Луи. — Вы истинная моя спасительница, мой ангел-хранитель, моя Орлеанская дева.

— Перестаньте, Луи, вы меня смущаете, — Эжени покачала головой. — Орлеанская дева боролась за свою родину, а я всего лишь помогаю заблудшей душе найти покой.

— Но вы тоже боретесь за свою родину, очищая её от призраков и всякой другой нечисти! Должен признать, что ваши края, когда я бывал в них ранее, показались мне сырыми, туманными и неприветливыми. Там, где живу я, больше солнца, тепла и света, весна наступает раньше, а зима — позднее. Я глубоко ценю вашу любовь к этим холодным и ветреным землям, но хочу сказать: если вам наскучат ваши туманные края и вы захотите развеяться, двери моего дома всегда открыты для вас, и вы будете здесь желанной гостьей.

«А мыши будут желанными гостьями в моей постели?» — мысленно сыронизировала Эжени, вслух же произнесла:

— Вы очень любезны, Луи.

— Вам, должно быть, ужасно скучно одной в этом старом замке, без отца, царствие ему небесное, и без матери, которая, надеюсь, нашла душевный покой в обители, — Луи перекрестился. — Клянусь честью, я не смог бы так жить!

— Да нет, не особенно скучно, — она заставила себя растянуть губы в улыбке. — То у крестьянина козёл станет одержим, то в лесах появится оборотень, то лесные духи вздумают приворожить местного парнишку или девицу. Скучать не приходится.

Луи весело рассмеялся, очевидно, приняв её слова за шутку, но Эжени было совсем не до смеха. Ей казалось, что она понимает, к чему он ведёт, и такое направление разговора ей очень не нравилось.

— И всё же вы там совсем одна, — продолжал он. — Ни праздников, ни балов, ни друзей и подруг — только поля, леса, голые каменные стены и живущие средь них духи. Как, должно быть, трудно так жить красивой молодой девушке — ни человеческого тепла, ни любви… Некому показать новое нарядное платье или похвастаться модной причёской!

— Я живу в глуши, и веяния моды до меня почти не доходят, — вздохнула Эжени. — А что до платьев, то мои финансовые обстоятельства весьма плачевны, и если у меня есть деньги, я предпочту потратить их на новую упряжь для лошадей или на починку прохудившейся крыши, чем на платье.

— Вы ещё и хозяйственны! — восхитился Луи. — Право, иногда мне кажется, что у вас совсем нет недостатков. Как же будет счастлив тот мужчина, женой которого вы станете!

«Ага, он будет на седьмом небе от счастья, узнав, что его жена — ведьма», — подумала Эжени, понимая, что угадала истинные намерения де Матиньи. Интересно, он и дальше будет рассыпаться в комплиментах или сменит тактику и начнёт напирать на одиночество и возможность остаться старой девой? А потом, разумеется, предложит в качестве мужа себя. Это было столь же явно, сколь глупо, и она едва сдержала горькую усмешку.