Дьявольский вальс - Келлерман Джонатан. Страница 56

– Счастливо, доктор Делавэр, – сказала Синди.

– Счастливо, – проговорил Чип. – Спасибо за все.

Я еще раз взглянул через его плечо на Кэсси. Помахал ей рукой. Она подняла кисть и сжала пальчики. Бант на макушке вновь растрепался. Мне хотелось подхватить девочку на руки и забрать с собой.

– Пока, крошка.

– Ка.

19

Мне было просто необходимо выбраться из больницы.

Словно щенок, у которого прорезаются зубы и которому непременно нужно что-нибудь погрызть, я выехал с автостоянки и направился вверх по Хиллхерст в сторону ресторана в конце улицы, о котором узнал от Майло, но еще ни разу там не был. Европейская кухня старой школы, фотографии второразрядных знаменитостей с автографами, стены, отделанные темными панелями и пропитанные никотиновой горечью.

В вестибюле висело объявление, что ресторан будет закрыт еще полчаса, но бар принимает заказы на сандвичи. За стойкой бара стояла одетая в смокинг дама среднего возраста с неправдоподобно рыжими волосами. Несколько заядлых выпивох сидели на мягком полукруглом диване, посасывая кубики льда, нюхая бесплатные приправы и отдавая остатки своего внимания автогонкам, транслируемым по телевизору. Телевизор был подвешен на скобе к потолку и напоминал тот, что я только что видел в комнате Кэсси.

Больница... она не отпускала меня, как и несколько лет назад. Я ослабил узел галстука, сел и заказал клубный сандвич и пиво. Пока барменша готовила заказ, я направился к платному телефону в конце салона и позвонил в Центр Паркера.

– Записываю, – услышал я голос Майло.

– Доктор Стерджис?

– А, это доктор Трудно-Найти. Да. Я сообразил: чтобы заставить пошевелиться операторов в твоей больнице, нужно присвоить себе звание.

– Если бы дело было только в этом. Прости, что так долго не отвечал на твой звонок. Был занят с Вики Боттомли, а потом с Кэсси и ее родителями.

– Что-нибудь новенькое?

– Новостей немного, за исключением того, что Джонсы, кажется, немного охладели ко мне.

– Может быть, ты становишься угрозой для них. Подбираешься слишком близко.

– Не вижу оснований. Что касается Вики, то у нас произошла небольшая психодрама [39] – я пытался разрядить напряженную обстановку и немного нажал на нее. Она обвинила меня в том, что я подозревал ее, будто она причиняет Кэсси вред. Поэтому я спросил, так ли это на самом деле, и тут она взорвалась. Закончила тем, что сообщила мне подправленную историю сына и добавила кое-что до сих пор мне неизвестное: Реджи подарил ей в День матери книжицу. Подлинную криминальную историю о медсестре из Нью-Джерси, которая убивала младенцев.

– Ничего себе подарочек. Ты полагаешь, она пыталась тебе что-то сообщить?

– Не знаю. Может, мне следует попросить Стефани отстранить ее от этого пациента и посмотреть, что из этого выйдет. Если можно доверять самой Стефани. Кстати. По поводу Дон Херберт. Кроме того, что она была убита. Она страдала клептоманией.

Я рассказал Майло о моей теории шантажа.

– Как ты думаешь?

– Гм-м... ну что ж. – Он откашлялся, прочищая горло. – Это действительно серьезный вопрос, сэр, но информация по данному делу пока отсутствует среди имеющихся у нас данных.

– Неподходящее время для разговора?

– Да, сэр. Немедленно, сэр.

Мгновение спустя он понизил голос:

– Начальство с обходом – в выходные состоится какой-то крупный съезд полицейских. Освобожусь минут через пять. Как ты смотришь на поздний ленч или ранний обед? Скажем, через полчаса?

– Уже начал без тебя.

– Хорош приятель. Где ты?

Я назвал ему адрес.

– Ладно, – продолжал он все еще пониженным голосом. – Закажи мне гороховый суп с рулькой и грудку цыпленка, фаршированную кукурузным хлебом. Самое главное, чтобы было побольше начинки.

– Пока они готовят только сандвичи.

– К тому времени, когда я доберусь туда, они будут подавать настоящую пищу. Скажи им, что это для меня. Помнишь мой заказ?

– Суп, кость, цыпленок и побольше начинки.

– Они вечно переснимают «39 шагов» [40], можешь сыграть мистера Мемори. Скажи, пусть рассчитают время так, чтобы ничего не остыло. Закажи темное пиво. Ирландское – они поймут, что я имею в виду.

Я вернулся к стойке, передал заказ Майло барменше и попросил ее подождать с сандвичем до прихода моего друга. Она кивнула, позвонила на кухню, подала мне пиво и блюдце миндаля. Я спросил, есть ли в баре газеты.

– Сожалею, – ответила она, посмотрев на завсегдатаев, – но здесь никто никогда не читает. Попробуйте автоматы перед рестораном.

Я вышел на Хиллхерст. Яростный солнечный свет ударил мне в лицо. Вдоль тротуара стояли четыре автомата. Три были пусты, причем один из них вскрыт и разрисован граффити. Четвертый был набит бульварным листком, обещающим безопасный секс, смелых девушек и грязные развлечения.

Я вернулся в бар. Телевизор переключили на старый вестерн. Квадратные челюсти, безучастные ко всему брошенные телята и снятые общим планом покрытые кустарником равнины. Завсегдатаи уставились на экран как завороженные. Будто все это не было снято прямо за холмом, в Бербанке.

Через тридцать шесть минут появился Майло. Проходя мимо бара прямо в ресторан, он помахал мне рукой, приглашая следовать за ним. Я захватил свое пиво и догнал его. Куртка перекинута через плечо, а галстук заправлен за пояс брюк. Пояс смялся под весом живота.

Пара пьяниц подняли головы и – нетрезво, но настороженно – следили за Майло. Он никогда не замечал этого, но мне известно, что ему было бы приятно узнать, как много сохранилось в нем от полицейского.

Обеденный зал был пуст. В углу помощник официанта чистил пылесосом ковер. Появился старый жилистый официант – американская готика на аварийной диете, он принес свежие булочки, эль, заказанный Майло, и блюдо красных перчиков и фаршированных оливок.

– Ему тоже, Ирв, – распорядился Майло.

– Конечно, мистер Стерджис.

Когда официант ушел, Майло коснулся моего бокала пива и объявил:

– Это ты заменишь варевом потемнее, приятель. Судя по усталости в твоих глазах, ты того заслуживаешь.

– Спасибо, папочка. А можно я еще что-нибудь вытворю?

Он усмехнулся, ослабил узел галстука, потом совсем развязал и снял его. Проведя рукой по лицу, отодвинулся в глубь кабинки и фыркнул.

– Как ты узнал об убийстве Херберт? – спросил он.

– От ее бывших домохозяев.

Я пересказал ему мой разговор с Бобби и Беном Мертаф.

– Они показались тебе честными?

Я кивнул:

– Все еще не оправились от потрясения.

– Ну что ж, – начал Майло. – По этой истории пока ничего нового нет. Дело находится на учете в Центральном отделении. Оно еще не закрыто. В целом похоже на нападение садиста. Очень мало вещественных улик.

– Еще одно дело из разряда нераскрываемых?

– Ага. Поймать этих психов – дело не из легких; основную ставку делают на то, что преступник вновь совершит нечто подобное и попадется. Конечно, это мерзко. Ее ударили по голове, перерезали горло и втолкнули что-то деревянное во влагалище – коронер обнаружил занозы. Всё, фактически больше улик нет. Это случилось поблизости от панк-клуба, помещение для которого снимают у фабриканта одежды в Юнион-дистрикт. Недалеко от Общественного центра.

– «Муди Майян», – сказал я.

– Откуда узнал?

– От Мертафов.

– Сведения у них не совсем точны, – возразил Майло. – Он назывался «Майян Мортгей». Пару недель спустя после происшествия клуб закрылся.

– Из-за убийства?

– Нет, черт бы его побрал. Уж что-что, а убийство, наоборот, способствовало бы успеху бизнеса. Мы сейчас говорим о том, какая дрянь выползает на улицы по ночам. Избалованные детки из Брентвуда и с Беверли-Хиллз натягивают на себя тряпки, как в «Роки Хоррор-шоу», и разыгрывают «Знаешь, мамочка, здесь нет никакого здравого смысла». Кровь и кишки – чьи-нибудь, не свои – как раз то, что им надо.