Подъем (СИ) - Стасина Евгения. Страница 24

— Это вы мне говорите? — грозно нависая над ней, делаю шаг вперед. — Женщина, не способная прожить и минуты, кого-нибудь не оскорбив? Вы решили меня учить, как мне ребенка воспитывать? Следите-ка вы за своим — вот уж не человек, а ходячий образец отсутствия воспитания!

— Да как ты смеешь!

— Смею! У меня в машине ребенок, который с самого утра не желает со мной разговаривать, мучаясь от тоски по отцу! А бывший муж в это время и думать о нем забыл, выбирая ленты на стулья для банкетного зала, где в скором времени будет отплясывать свадебные танцы с любовницей! Так что, да, я буду стоять здесь и говорить все, что накипело, потому что, уж простите, устала выслушивать вашу критику! И если вы не прекратите отравлять мою и без того не безоблачную жизнь, я уничтожу каждый несчастный клочок обоев на ваших чертовых стенах, открыв все краны, имеющиеся в моем доме! — едва не задохнувшись от скорости, с которой выложила информацию, нагло отодвигаю назойливую женщину со своего пути, уверено следуя к парковке.

— Стой! — придя в себя, окликает меня Светлана Викторовна, и мне все же приходиться обернээуться. — Мальчик уронил…

Я растерянно взираю на протянутые мне ключи, мгновенно краснея за устроенную сцену, желая провалиться сквозь землю…

Звонок от Сергея Титова раздается спустя три дня после нашей последней встречи. Он не пытается со мной заигрывать, сыпля шуточки или распаляясь на комплименты. Лишь сухо здоровается и назначает время для нашего свидания, делая это так уверенно, что я, опешив, даже не думаю спорить, хоть и запланировала на эту субботу тихий семейный ужин в квартире родителей моего бывшего. Меня немного удивляет его настойчивая просьбы одеться изысканно, но я не успевая задать ни одного вопроса, удивленно взирая на экран мобильного, извещающего меня о том, что абонент уже сбросил вызов. Как бы там ни было, я не хочу упасть в грязь лицом и с самого утра беру штурмом один из бутиков, где умудряюсь перемерять большую половину их богатого ассортимента. Анна Федоровна не задает вопросов, когда я привожу к ней внука, сообщая, что сама не смогу поприсутствовать, и я отчего-то теряюсь, заметив ее хмурую складку, пересекающую лоб и поджатые тонкие губы, выдающие с головой ее печаль и неверие, что обратно уже ничего не воротишь…

— Надеюсь, я сумела тебе угодить, — покрутившись вокруг своей оси, разглядываю свое отражение в зеркале. Отчего-то мне отчаянно хочется заслужить хотя бы один восхищенный взгляд, чтобы убедиться, что ничто человеческое ему не чуждо.

Я знаю, что ровно в шесть он уже стоит под моим окном, но принципиально не тороплюсь выбираться на улицу. Не знаю, заставляли ли прежде его томиться в ожидании, но глупое упрямство и желание насолить ему хотя бы этим, заставляет меня не двигаться с места, пялясь на висящую на стене рамку с фото, где, обняв Семена, я довольно улыбаюсь в объектив камеры. Это самые долгие двадцать минут в моей жизни, которые я стойко перенесла, успев протереть полки салфеткой, приводя в движение легкий подол моего вечернего туалета.

— Прости, не рассчитала времени, — призвав на помощь весь свой актерский талант, я мило ему улыбаюсь, стараясь не рассмеяться над его старательной попыткой скрыть недовольство под беспечным выражением лица.

— Что ты, не стоило торопиться, — напряженно постукивая пальцем по крыше своего автомобиля, он наконец решается его обойти, галантно открывая дверь.

— Куда мы едем? — заметив, что за рулем устроился незнакомый мне мужчина, чьи усы смешно закручиваются на концах, я впервые за этот вечер ощущаю подкравшийся страх, вызванный неизвестностью.

— Ужинать, — туманно произносит Сергей, через чур сосредоточенно изучая мое лицо.

— Не слишком ли официально для простого ужина, — намекая на его костюм, на котором мне не удается отыскать ни единой складочки, начинаю переживать еще больше.

— В самый раз.

— Прекрасно… Лето в этом году выдалось прекрасное, не находите? — придвигаясь на краешек сидения, желая видеть шофера, пытаюсь вовлечь его в разговор, но мужчина и не думает мне отвечать, концентрируя все свое внимание на простирающейся перед ним полосе.

— Он что, немой? — надеюсь, спрашиваю не слишком громко, откидываясь на спинку.

— Я не плачу ему за разговоры. Если уж так хочешь обсудить погоду, я к твоим услугам.

— Собеседник из тебя никудышный…

— Может быть, дашь мне шанс реабилитироваться?

— Если перестанешь увиливать от ответов… Зачем я нацепила на себя это жутко неудобное платье, в котором с трудом могу дышать?

— Жена мэра устраивает прием, приуроченный к сбору средств для онкобольных детей.

— И?

— И тебе выпала честь меня сопровождать, — улыбаясь, сообщает он, не имея ни малейшего представления, что я едва сдерживаюсь, чтобы не выпрыгнуть на ходу из его автомобиля.

— И ты только сейчас мне об этом говоришь? Ты вообще, в своем уме? О таких вещах предупреждают заранее! — сквозящая в моем голосе досада, кажется, ничуть его не смущает. — Я не хочу. Высади меня!

— И не подумаю. Ты же сама согласилась…

— Да! Но вовсе не на благотворительный ужин среди зазнавшихся депутатов!

— Какая разница, кто будет сидеть с тобой рядом, если…

— Большая! Я никогда не бывала в подобных местах и не планирую начинать!

— Разве твой муж никогда не брал тебя с собой на подобные сборища? Мне казалось, он вполне зажиточный человек…

— Мой бывший муж был далек от светской жизни, — гадая, успел ли Андрей втянуться в богемную тусовку, отрицательно качаю головой.

— Тогда, я буду первым, кто приоткроет для тебя завесу…

— Не надо ничего приоткрывать, — выставляя перед собой ладонь, обрываю его на полуслове.

— Отлично. Руслан, притормози у остановки, — командует Сергей, первым выбираясь из салона, чтобы подать мне руку. Уже глупо идти на попятную, и я опускаю свои пальцы в его теплую ладонь, ощущая на себе заинтересованные взгляды ожидающих автобуса людей.

— Сама доберешься? Нет времени делать крюк, — не выпуская моей руки, явно потешается Титов, поглаживая мою кожу подушечкой большого пальца. Я и не думаю отвечать, читая афишу, кем-то приклеенную к стеклянной поверхности остановки, даже не зная, чего во мне больше: удовлетворения, что он так легко поддался или недовольства, что не стал убеждать.

— Только не вздумай садиться в троллейбус, — опаляя своим дыханием мою обнаженную шею, низко склонившись к уху, шепчет мне он. — Нет ничего хуже, чем вляпаться в прилепленную к сидению жвачку.

— Ты слишком часто пренебрегаешь общественным транспортом, — проклиная себя за дрожь в голосе, не могу ни прикрыть глаза от аромата его парфюма. — По радио передавали, что троллейбусный парк не так давно обновили.

— Вот видишь, а ты ругаешь чиновников. Не хочешь лично поблагодарить администрацию? — скользя рукой по моей талии, улыбается мужчина. И я действительно хочу… Хочу, чтобы он не отстранялся, не подталкивал меня обратно в салон, не переставал вызывать покалывания во всем теле своим опьяняющим дыханием, не смотрел на меня с такой неприкрытой уверенностью, что верно распознал причину моего замешательства… Чтобы молчаливый усач, крутящий баранку, перестал таращиться на меня в зеркало заднего вида, чтобы меня не накрывало волной смущения от такой безропотной капитуляции… Чтобы Сергей, как когда-то в том дорогом ресторане, коснулся моих губ и избавил мою голову от ненужных мыслей…

— Прекрасно, Сергей! Просто прекрасно! Насколько ты значимая фигура в бизнесе? Наше фото же не поместят на обложку таблоида? — шиплю на мужчину, любезно протянувшего мне бокал шампанского.

— Выпей, неплохо успокаивает нервы, — веселясь над моей издерганностью, советует кавалер.

— Тогда принеси бутылку! Не думаю, что обойдусь одним фужером, — говорю еще тише, заметив спешащего к нам мужчину преклонного возраста.

— Сергей Юрьевич! Рад, безумно рад тебя видеть! — светиться словно медный пятак подошедший человек. — Да еще и в компании такой милой дамы!