Подъем (СИ) - Стасина Евгения. Страница 33

Я чувствую, как каждая мышца в моем теле напрягается, а скулы сводит от крепко сжатой челюсти. Думаю ли я о том, что в жизни моего ребенка, вполне возможно, скоро появиться неизвестный мне человек? Думаю… И думаю постоянно, кляня себя за собственную слабость и зависимость от женщины, ради которой когда-то предал своего сына. Уходя из семьи, я мало размышлял над тем, какого Маше раз за разом позволять Семе проводить свои каникулы рядом со мной. Теперь же я восхищаюсь ее выдержкой, поскольку от одной мысли о том, что кто-то другой будет учить его забивать гвоздик или давать советы, как добиться внимания понравившейся девчонки, когда он станет старше и начнет увлекаться симпатичными одноклассницами — меня бросает в холодный пот.

— Кто знает, как долго продлиться их роман. Маша не станет знакомить сына с кем попало.

— Ну, знаешь, он довольно приятный мужчина. И что-то подсказывает мне, что он далеко не глуп…

— А это здесь при чем?

— Притом что только болван способен добровольно отпустить такую женщину!

— Высокого же мнения ты о своем сыне, — не могу не ответить ей.

— Что ж поделать, если ты перестал здраво мыслить? Смотри, Андрюш, как бы ты ни остался совсем один, — со вздохом произносит мама.

— Ну, ты же меня бросишь?

— Куда уж я от тебя денусь… Только невечная я, Андрюш.

— Все будет хорошо, — хоть до конца и сам не верю в это, спешу ее успокоить. — Передавай привет папе.

Я где-то слышал, что любовь должна созидать, иначе, это и не любовь вовсе… Наши же чувства с Марго лишь сеют вокруг разруху. Кирпич за кирпичиком, все что выстраивалось годами, падает к ногам, разбиваясь в мелкую крошку… Понятия размыты, вокруг беспросветная тьма и я, кажется, вовсе утратил человеческий облик… Я словно бросаю в костер нашей с Ритой любви всех, кто когда-то был мне дорог, из страха, что без преподношения его пламя угаснет… Я как чертов мазохист, раз за разом подставляю свою щеку для очередного удара, оправдывая себя неземной привязанностью. Рита как запретный плод, за обладание которым всегда нужно чем-то расплачиваться… Думал ли я, что вконец растеряю себя, отдавшись во власть этой женщины? Нет, но моя зависимость от нее не ослабевает, с годами все больше вызывая зуд под кожей от желания видеть перед собой ее лицо… Это какая-то безнадежность, когда ты наступаешь себе на горло, прекрасно зная, что тем самым противоречишь своей природе, идешь вразрез со своими принципами, чувствуя омерзение к самому себе от осознания слабости перед окутавшим тебя дурманом. Что же ты делаешь со мной, Рита?

— Я сожгу твой кабинет. Или поставлю кодовый замок, — обхватив меня за плечи, наклоняется к ноутбуку, но я быстро сворачиваю вкладки и захлопываю крышку. — Что ты там прячешь?

— Ничего, решил немного поработать. Готова? — любуясь ее посвежевшим лицом, бегло целую в губы и встаю со своего кресла.

— Да… С кем говорил?

— С матерью. Сказал, что решил отложить поездку…

— Она опять винит меня во всех грехах? — криво усмехается женщина, садясь на освобожденное мной место, и начинает без интереса перебирать мои бумаги, после чего отодвигает к краю стола, не найдя в них ничего занимательного. — За что она меня так не любит?

— Не преувеличивай… Она настроена миролюбиво…

— Конечно! Приезжая сюда она везде лезет с советами, не забывая напоминать, что ее разлюбимая Маша с домашними делами справлялась куда лучше.

— Рит, как только ты родишь ей внучку, она забудет обо всем на свете. Давай не будем портить день руганью.

— Отлично! Буду и дальше делать вид, что не замечаю ее неприязни, — нацепив на лицо улыбку, наконец, покидает мой кабинет, чтобы остаток дня колесить по магазинам…

Маша

— Ты какой-то загадочный, — разглядывая сидящего напротив мужчину, выношу я свой вердикт.

— Разве? — открыто улыбается Сергей, отвлекаясь от изучения меню. — Какие у тебя планы на новогодние праздники?

— Хотим с Семеном спать до обеда и без зазрения совести тунеядничать. Нам необходимо выдохнуть. Ты когда-нибудь заглядывал в учебники третьеклассника? Я всерьез подумываю записаться на какие-нибудь курсы, потому что начинаю комплексовать, когда пытаюсь помочь ему с уроками.

— Обратиться к моей маме за помощью? Уверен, у нее остались контакты хороших педагогов.

— Ну уж нет! После того снимка в газете, она вряд ли решиться мне чем-то помочь… Вообще, меня удивляет, что она до сих пор на меня не набросилась, — передергивая плечами, стараюсь выбросить из головы взгляд, которым меня наградила Светлана Викторовна.

— Она выжидает, — не знаю, шутит ли он или пытается предостеречь, и едва не становлюсь бледной, как полотно, расслабляясь лишь тогда, когда он улыбается, заметив, что не на шутку меня напугал. — Держи, мой новогодний подарок.

— Не рано? Еще четыре дня до праздника, — принимая из его рук конверт, удивляюсь разглядывая его содержимое. — Что это?

— Рекламные буклеты, — поясняет, приподнимая бровь.

— Я вижу, только не понимаю, зачем они мне?

— Я же сказал, подарок. Хочу, чтобы вы с Семеном провели там каникулы, — мельком взглянув на зажатую в моих пальцах брошюру, с изображением какого-то зимнего курорта, сообщает Сергей, глядя мне в глаза. — Он ведь мальчишка. Я в его возрасте обожал лыжи.

Не знаю, почему мои руки немного потряхивает, почему я вдруг становлюсь пунцовой, не в силах подобрать слов, чтобы облачить в связные предложения ворох посетивших мою голову мыслей… Почему в эту секунду, Сергей вдруг становится для меня центром моего мира, словно распустившийся на моих глазах бутон, сражающий своей красотой… Возможно, все дело в осознании, что этим поступком, он дает мне знак, что все это время понимал и принимал неоспоримую истину — я женщина, в чьей жизни уже есть мужчина, без которого мои дни потеряют всякий смысл? Что он не претендует на время, что я провожу без него, делая с Семеном уроки, гуляя с ним во дворе или колеся по городу в поисках нового ошейника для Дюка, что он отдает себе отчет в том, какую ответственность берет, продолжая наши с ним отношения.

— Не смотри на меня так, — качая головой, и неспешно размешивая сахар в кофе, просит меня Титов.

— Как?

— Так, будто я лучший в мире мужчина. Я во всем ищу выгоду, и надеюсь, что по приезде, ты уделишь мне пару дней, пока твой сын погостит у бабушки.

— Черт, я ведь была почти готова влюбиться в тебя по уши, — смеюсь, кидая салфетку в его довольное лицо.

— Еще успеешь, я только что понял, как заставить тебя потерять голову, — внимательно изучая узор на прилетевшей в него ткани, Сергей, достает из кармана мобильный, кивком головы давая мне понять, что должен ответить, и встает из-за стола.

Снег падает на землю крупными хлопьями. В детстве я обожала ловить ртом прохладные снежинки, позволяя им таять на языке, или вместе с Маринкой падала на белую гладь, широко расставляя руки в стороны, чтобы потом весь путь до дому спорить с подругой, чей отпечаток больше напоминает ангела. Время — удивительная штука, поскольку с его стремительным течением, то, что когда-то доставляло тебе радость, начинает причиняет дискомфорт.

— Господи, настоящая метель! — глядя, как наши дети беззаботно веселятся на детской площадке, наслаждаясь непогодой и обстреливая друг друга снежками, сетую я. — Еще пара минут и придется звать на помощь дворника, потому что от нас останется лишь огромный сугроб.

— Перестань причитать, — набрасывая на свою голову капюшон, отзывается Света, хотя и сама не в восторге от подобной прогулки. — Ты уже собрала чемоданы?

— Скорее их собрал Семен. Носился по дому как угорелый и кидал в сумку все, что попадалось под руку, — невольно улыбаюсь своим воспоминаниям.

— Счастливая ты, Машка! Я тебе по-доброму завидую… Кто бы мог подумать, что у вас все так хорошо сложиться.

— Эй, ты ведь сама меня уговаривала взять Сергея в оборот, — смеюсь, касаясь ее предплечья, но быстро засовываю руку в карман, желая согреть свои пальцы.