Подъем (СИ) - Стасина Евгения. Страница 51
— Отлично. Мам, подай мне блокнот из бардачка, — шепчу, отвлекаясь от дороги, едва не вписавшись в затормозивший перед нами автомобиль. — Черт! Могу перезвонить через час? Я за рулем и мне не очень удобно…
— Конечно. Только прошу, составь уже списки гостей!
Это моя самая большая головная боль. С Сережей мы неплохо скоротали вчерашний день, долго споря над тем, кого хотим видеть на торжестве. Я упорно отказывалась приглашать мэра, опасаясь, что весь вечер буду чувствовать себя некомфортно от осознания присутствия в зале такого важного человека, а Титов не хотел понимать, почему неизвестный ему Егор, должен гулять на его свадьбе. Теперь же я нехотя выбираюсь на улицу, и обменявшись с мамой понимающими взглядами, словно на каторгу, волоку свои ноги к столику уличного кафе, скрытого под зеленым пологом, даже не думая улыбаться ожидающей нас женщине.
— Здравствуйте, — хорошее воспитание заставляет мою маму добродушно поприветствовать Светлану Викторовну, и сесть на нагретый июньским солнцем стул по левую руку от моей будущей свекрови. Вообще, мне претит мысль обратиться к Титовой подобным образом, но я пока стараюсь об этом не задумываться, утешая себя тем, что могу и дальше звать ее по имени.
— День добрый. Хорошо, что вы не торопились. Я очень люблю сидеть на солнцепеке в такую жару, — меня передергивает от ее сладкой улыбки и сквозящих сарказмом речей, но все же давно не трогает яд, льющийся из ее рта.
— Я так и знала. Поэтому и дала вам время принять воздушные ванны, — отвечаю ей тем же, протягивая своей маме меню.
— Вот ведь повезло мне с невесткой, — смеется, касаясь маминой ладони, словно они давние знакомые, решившие присесть и насладиться лимонадом, вдоволь насытившись шоппингом. — Ты приболела? Вид у тебя какой-то блеклый…
— Если вы надеетесь, что я не доживу до июля и все же избавлю вас от своего присутствия, то можете прекращать питать пустые надежды…
— Что ты, я уже немолода и прекрасно понимаю, что так мне повезти не может. Леночка, попробуйте здешние эклеры. Всегда беру парочку с собой, до того они вкусные.
— Спасибо, но я, пожалуй, обойдусь лимонадом…
— Перейдем к делу? Через два часа мы с Сергеем идем выбирать торт. Вы же принесли список? — прерываю их обмен своими кулинарными пристрастиями, и Светлана Викторовна все же оставляет женщину в покое, переключая свое внимание на меня. Скрипя зубами, она извлекает из своей сумки тетрадный листок с перечнем фамилий всех родственников, о которых мой будущий муж благополучно забыл и глаза мои едва не вылезают из орбит от их количества.
— Это что?
— Это семья милочка, в которую ты собираешься войти.
— По-вашему, это не перебор?
— Дорогая моя, семейные узы очень важны. И если уж ты решила… Если мой сын решил, что ты подходящая партия на роль супруги, будь так добра никого не обидеть, — я с шумом втягиваю молочный коктейль через витую соломинку, краснея не от смущения, а от дикой злости на расположившуюся рядом мегеру. Не знаю, кто такая Агриппина Павловна, рядом с фамилией которой красуется приписка — жена Вити Краснова, который, если верить матери Сережи приходиться ей троюродным братом, но решительно не понимаю, отчего должна делить с ней свой стол.
— Предполагалось, что вы выберете человек десять, самых близких…
— Разве мы не можем себе позволить устроить праздник для всей родни?
— Нет, потому что это наш с Сережей день, и никакой Никита Ильич (брат жены двоюродного брата) нам там не нужен…
— Простите, можно? — нацепив на нос очки, Титова берет из моих рук блокнот внимательно изучая фамилии моих родственников. — Ну, вот! Я вижу, что своих ты не обделила.
— Их пятнадцать, и четверо из них дети.
— Ну, уж простите, что наша семейное древо ветвистее вашего…
— Дело не в деревьях. А в вашем настойчивом желании попить моей крови!
— Маша! — мама недовольно одергивает меня. — Поспокойнее…
— Нет уж, пусть вычеркивает свои десятые колена!
— И не подумаю! Мой сын обеспеченный человек и вполне способен оплатить их приезд.
— Дело вовсе не в деньгах! Я не хочу, чтобы на моей свадьбе разгуливали неизвестные мне люди!
— На вашей, милочка! Не забывай, что не все вертится вокруг тебя!
— Светлана Викторовна, — отбираю свой органайзер с шумом захлопывая кожаную обложку, и сделав глубокий вдох, улыбаюсь, стараясь говорить тише. — Мы подумаем. Вместе с Сергеем.
— Отлично. В своем сыне я не сомневаюсь: с детства пыталась привить ему уважение к возрасту. Он ведь не настолько испорчен, чтобы расстроить свою престарелую мать, — на ее лице хорошо читается торжество, и я лишь затравленно гляжу на маму, красноречиво закатившую глаза к небу. Родство с такой женщиной, самая большая свинья, которую я могла подложить своим родителям. Знаю, что увидев ее впервые, мама потом долго не могла уснуть, вынужденная в итоге прибегнуть к снотворному…
— У меня к вам одна просьба. Мы остановились на синем, так что прошу придерживаться этого цвета. Ничего кричащего, бросающегося в глаза, — в надежде скорее закончить наше “свидание”, выкладываю все карты на стол, заранее зная, что так просто она не сдастся.
— Жаль, потому что я уже подобрала для себя красное платье…
— Уверена, вам не составит труда выбрать что-то другое.
— Ну, знаешь, я уже не в том возрасте, чтобы бегать по магазинам, надеясь тебе угодить… Вы, Леночка, уже определились с нарядом? Могу посоветовать вам неплохой бутик…
— Спасибо, но я уж сама… Я ведь швея, — виновато улыбнувшись, моя мама отказывается от помощи, а меня словно током прошибает от ее неловкости и отведенного в сторону взгляда, когда мать Сергея надменно вскидывает бровь. Хочется вцепиться в ее идеальную прическу, впервые в жизни устроить шумную потасовку, чтобы сбить с этой дамочки хоть немного спеси и стереть с ее тонких губ противную ухмылку. Видимо, так заведено природой: бери мужа-изменника и замечательную свекровь либо терпи ядовитую гадюку, тая в объятиях ее порядочного сына.
— Я пристрелю ее! — спустя сорок минут, хлопая автомобильной дверью, бросаю на заднее сидение сумку, устало потирая глаза, но вспомнив о наложенной на ресницы туши, быстро заглядываю в зеркало, успокоившись лишь тогда, когда на скулах не остается осыпавшихся черных крошек. — Вот за что? Почему ее не переедет поезд? Или Сергей не сошлет ее на Мальдивы, где ей позавтракает оголодавшая барракуда?
— Дочка! — укоризненно качая головой, мама грозит мне пальцем, но, улыбнувшись, продолжает, — мне стыдно признавать, но я и сама была готова ее придушить.
Мы смотрим друг другу в глаза и одновременно начинаем хохотать, отпуская сковавшее нас возмущение.
— Она мне сразу не понравилась. Весь вечер на даче Светы она недовольно вздыхала. Разве что пар из ноздрей не шел…
— Заметила? Боже, она всегда так делает, стоит только меня увидеть! Я для нее как бельмо на глазу!
— Ну, еще не поздно все отменить, — философски подмечает женщина, следя за дорогой.
— Он вам настолько не нравится?
— Не знаю, Маш. Он довольно приятный, солидный и в чем-то я тебя понимаю. Просто уж слишком вы торопитесь. Только съехались и сразу в ЗАГС.
— С Андреем я прожила два года, прежде, чем поставить штамп в паспорте. И мы все знаем, чем это закончилось.
— Твой неудачный опыт, еще не повод действовать от обратного… Кто знает, что у него в голове.
— Иногда и всей жизни не хватает, чтобы досконально изучить человека…
— Но немного притормозить было бы нелишним.
— Я уже знаю достаточно, чтобы не сомневаться.
— Машунь, — внимательно взглянув на меня из-под опущенных солнечных очков, обращается ко мне мама. — Я лишь хочу, чтобы вы с Семкой были счастливы…
— Знаю. И мы действительно счастливы! Я впервые узнала, что такое нормальная семейная жизнь. Он замечательный, мам.
— И ты его любишь?
— Конечно, — отворачиваюсь к обозрению простирающейся передо мной полосы. — Люблю, — утвердительно киваю, сильнее сжимая руль.