Босс на блюдечке (СИ) - Лина Луисаф. Страница 20

Брови «очень чуткого и внимательного руководителя» лезут вверх, но на людях я всегда играю идеального ассистента, знающего свое место.

— Я очень рада, — Екатерина Валерьевна улыбается, бросая теплый взгляд на сына, — да вы угощайтесь, это пирожные из Цюриха, там есть небольшая старинная кондитерская, куда мы обязательно заходили с детьми, когда бывали в Швейцарии, и там готовят бесподобные десерты. Дети их просто обожали.

Я беру вилку и готовлюсь воткнуть его в безе — однако отведать десерт так и не успеваю.

— Что с рукой? — вдруг спрашивает Демьян.

Я, проклиная себя за беспечность, прячу руку, но шеф уже заметил повязку и вцепился в мою ладонь как клещ.

— Просто царапина, — я пытаюсь как можно вежливее выдернуть свою руку из его хватки, тем более, что он уже начал разматывать повязку, но Демьян не позволяет мне этого сделать, — Все в порядке, вам не стоит волноваться.

— Да перестань ты елозить! Я просто посмотрю.

— Демьян Евгеньевич, — я цежу сквозь зубы, пытаясь не выходить за рамки приличий: осталось всего несколько витков — и все присутствующие увидят крайне неприятное зрелище, поэтому я прилагаю больше усилий в попытке выдернуть свою руку, — рану я уже обработала, там нет ничего такого, о чем стоило бы волноваться, поэтому…

— Раз там нет ничего такого, о чем стоило бы волноваться, так почему ты волнуешься?

— Сказала же, что все в порядке! — рявкаю, наконец, я: остался последний виток, и я сжимаю ладонь, не позволяя марле соскользнуть.

— Покажи, — вдруг произносит Демьян.

Он говорит спокойно, даже ровно, но столько в этом тоне властности и приказа, и столько непоколебимой уверенности в устремленном на меня взгляде, что я теряюсь. Я слышала, как он обращался таким тоном к тем своим сотрудникам, которых желал подавить — и те опускали глаза; слышала, как он обращался так к своим оппонентам — и те сдавались, тушевали под его взглядом; видела, как он смотрел таким образом на высоких чиновников — и те подчинялись его воле; но я никогда не думала, что однажды мне доведется примерить эту ауру на себе.

Я разжимаю пальцы — и повязка падает на пол.

Ирина потрясенно ахает, Екатерина Валерьевна судорожно вздыхает. Меня несколько напрягает подобная реакция, — можно подумать, там невесть что — поэтому я подбираю с пола повязку и пытаюсь намотать ее обратно. Демьян перехватывает мою руку и не позволяет этого сделать.

— Это необходимо зашить, — говорит он, — едем в травмпункт, сейчас же. И не вздумай возражать.

И мы едем в травмпункт.

Я еще пытаюсь отнекиваться, но он непоколебим: молча сажает меня в машину и везет. В травмпункте меня ругают, затем накладывают четыре шва и дают рекомендации, как ухаживать за раной. С каждой минутой я теряюсь все больше и больше: я не привыкла, чтобы вокруг меня было столько суеты — это я развожу суету вокруг Эмилии, это я сильная и это я принимаю решения, как ей поступать. Теперь же, оказавшись на ее месте, я чувствую себя необычно, и потому стараюсь быстрее вернуться в свою старую роль.

— Только зря потратили время, — заявляю я боссу, — из-за какой-то ерунды.

— Это не ерунда, и меня просто выводит из себя мысль, что если бы я не заметил, то ты так и не обратилась бы в больницу. О чем ты только думала?!

Я пожимаю плечами.

— Как это произошло? — никак не успокаивается Демьян.

— Случайно упала на щебень.

— Куда смотрел в этот момент Адам?

— Без понятия, спроси его. Слушай, получилось очень неудобно перед твоими родными, извинись за меня перед ними, хорошо?

— Извинишься перед ними лично. На следующей неделе у меня день рождения, я хочу, чтобы вы с Эмилией на нем присутствовали.

Я бросаю на него быстрый взгляд, мое сердце пускается вскачь.

— Вот как?

— Да. Но запомни — на этот раз никакой работы, никаких неожиданных проверок и прочего. Вы приедете вдвоем — и точка.

Сказал как отрезал — но я и не собиралась возражать. День рождения Демьяна — отличный способ показать всему миру, и особенно всяким зарящимся на моего босса девицам, что место рядом с ним уже занято.

Несколько дней пролетают незаметно. Я разрываюсь между работой и подготовкой к торжеству, все мои мысли посвящены только тому, как наказать недобросовестного проектировщика и как записать Эмилию к Инге, и поэтому я не сразу реагирую как надо, когда за обедом в корпоративном кафе Володя вдруг поднимает неожиданную тему:

— Это правда? То, что тебя пригласили на юбилей Демьяна Евгеньевича?

Мы с ним неплохо сошлись, даже более того, я активно способствую его выдвижению на передовые роли в бухгалтерии. Мне весьма удобен наш союз: он предоставляет мне необходимую информацию, — факты, слухи, сплетни, шепотки, — взамен же получает довольно ощутимую поддержку с моей стороны. Я лелею честолюбивую мечту посадить его однажды во главе отдела, и меня приятно греет мысль о том, что и у меня, как у Геннадия Евгеньевича, теперь есть свой собственный удобный человек.

— Не только меня, еще и мою сестру, — мне удается произнести это с деланным безразличием, — они с шефом друзья детства.

— О! — брови Володи удивленно взлетают вверх.

— А еще она скоро будет работать здесь, — добавляю я, — вместе со мной и Демьяном… Евгеньевичем. Я уже готовлю ей рабочее место.

— Мои поздравления, — Володя улыбается, но затем тут же хмурится, — только теперь все до единого уверятся в том, что у тебя особые отношения с боссом. Мало того, что ты единственная, кого пригласили на праздник из наемных сотрудников, так еще и твоя сестра тоже минует все этапы собеседования и выйдет сразу на работу.

Я беспечно нанизываю помидор на вилку:

— Ты же знаешь, мне абсолютно плевать на то, что думают обо мне все эти ваши калоши, уж я бы на их месте нашла занятие поинтереснее, чем обмывать чьи-то косточки, но если обсуждать меня за моей же спиной — единственное, на что они горазды, то мне их искренне жаль. Нет, вру: все же плевать.

Он хмыкает — и на этом тема моих «особых» отношений с боссом закрыта.

Наступает долгожданный день. Празднование проходит за городом, в элитном коттеджном поселке, куда мы с Эмилией прибываем с одним из водителей Демьяна. О масштабах происходящего можно судить уже на подъезде к посту охраны, к которому нашему транспорту приходится пробиваться под хищным прицелом камер папарацци, слетевшихся на праздник как стая стервятников на поле боя. Я даже невольно отшатываюсь, когда один излишне прыткий журналист наводит створ прямо на меня, и лишь затем до меня доходит, что стекла в машине тонированы и в лучшем случае он увидит в кадре лишь собственное отражение. Нас пропускают без пригласительных: дежурный узнает автомобиль, принадлежащий имениннику, и поднимает шлагбаум, позволяя нам въехать на обширную территорию семейства Незваных.

Первое, что бросается в глаза — огромное количество охраны. Такое ощущение, что день рождения отмечает не бизнесмен, а президент, и только пара сотен телохранителей спасет его от неизбежного покушения. Возможно, я утрирую, но не намного: на четырехкилометровом участке дороги, ведущем от будки охраны к дверям трехэтажного особняка, я насчитываю не менее дюжины охранников.

Среди приглашенных множество знаменитостей: когда наш автомобиль стоит в очереди в череде таких же элитных машин, я вижу, как из салонов один за другим выныривают акулы бизнеса, политические деятели, прославленные эксперты в различных областях, телезвезды. Мне становится не по себе из-за такой концентрации громких имен на один квадратный метр, и чтобы вернуть себе уверенность, приходится напоминать себе, зачем я здесь.

Когда очередь доходит до нас и нам открывают дверцу машины, я первая выхожу наружу с легким сожалением, что Демьян не увидит Эмилию вот прямо сейчас — однако, несмотря на это, я сторицей вознаграждена за это маленькое упущение: на Эмилию смотрят. Она, без сомнения, восхитительна: длинное струящееся вечернее платье нежно-лавандового оттенка, лодочки на оттенок темнее, собранные в изящный узелок волосы, профессиональный макияж — все в ней идеально, все свежо, невинно, прелестно. Она идет, безмятежная, спокойная, безумно красивая — и все эти именитости расступаются перед ней, как подданные перед своей королевой. Я иду чуть позади, ловя обращенные на нее взгляды, и по моему сердцу растекается мед.