Две Наташки и пришельцы (СИ) - Еремеева Рената. Страница 55

– Представь себе, это их не пугало. Правители были очень жестокие. Жрецам гуманность была неведома. Такая религия помогала им прокормить свой народ. А еще законные убийства на священном алтаре помогали устранять лишние рты, чтобы не было голода.

– Какой кошмар! Но ведь эти мексиканцы могли взбунтоваться или просто сбежать в другие края, – Мэфос озадаченно попытался найти способ спасти этот сильный, но заблудший народ.

– Ты не понял, Мэфи! Это был праздник! Все были сыты и довольны. Никто не плакал о казненных. Жалеть о них было не принято. У них были совершенно другие понятия. Способов убивать было множество. Например, гладиаторские бои или сожжение жертв на костре. И никто не роптал. Умереть за богов – это великая честь. Когда индейцев завоевали испанские конкистадоры в VI-м веке, они попытались спасти тех, кого ацтеки готовились убить на алтаре, но сами жертвы сопротивлялись и приходили в ярость, искренно не понимая смысла их поступков. Они не видели в этом добра для себя. Ведь их лишали чести умереть за богов.

– А знаешь, я начинаю понимать, зачем ты привезла меня сюда. Религия – это мощная сила, которая формирует сознание. Надо будет и Лексо привезти сюда. А лучше всего притащить сюда… Эл Ор Ритана Третьего! А ты будешь его гидом! Согласна? – внезапно развеселился леар. – Было бы классно, если бы император и его подданные увидели себя в кривом зеркале истории другой планеты!

– Видишь, каким мощным средством обладает религия. Очень легко фанатично верующему человеку внушить все, что угодно, в том числе, и почтение к жрецам, которые хотят убить его или съесть. Ацтеки, перенявшие философию майя, научились убивать бестрепетно и в огромных количествах. Религиозные обряды у них обычно завершались пиршеством каннибалов. Они съедали принесенных в жертву богам. Ацтеки предпочитали мучить других, в то время, как жрецы и правители майя истязали себя постоянно, а человеческие жертвы богам приносили редко, только во времена эпидемий и катастроф.

– Уфф… Какое жуткое место… Но забывать об этом нельзя. Это хороший урок для потомков. Отличная информация к размышлению. Ты вот мне рассказываешь, а я все время думаю о теранцах. Хотя, если смотреть поверхностно, кажется, что они на разных полюсах. Для индейцев жизнь не имела ценности, ни своя, ни чужая. А теранцы трепещут за жизнь своего рода и просто помешаны на размножении. Но в основе… как много общего у них!

– Ох, уж эти ваши теранцы… Они же наши современники… Это то, что никак не укладывается в моем мозгу… Как при таком уровне цивилизации вдруг можно быть такими непробудно дикими?!

– Можно. Если разумная ветвь очень молодая, а ДНК животного хранит силу первобытных инстинктов.

– Да знаю я…. Я же генетик! – Но все равно это так сложно принять. В голове не умещается!

Говорят, к пещерному колодцу вела широкая дорога туристов, но нам с Мэфи пришлось продираться через цветущие кустарники. Легенды рассказывают, что эти хрустальные воды подземного озера когда-то принимали в себя не только сокровища для богов, но и юных девственниц. Только мы с Мэфосом этому не поверили. Ну никак не вяжется с теорией энергии крови. Да и зачем было индейцам майя, принимающих омовения дважды в день, осквернять чистейшие воды Священного Сенота гниющими трупами?

На обратном пути ехали молча. Машина сама собой летела по воздуху по заданному маршруту. На дорогу смотреть было не обязательно. Каждый думал о чем-то своем.

Мне было печально. Бесконечно жаль этих мужественных и сильных индейцев майя, одурманенных религиозным мировоззрением. Странно, как будто их печальная участь была заранее предрешена. Как будто они прокляты кармой! Как будто вселенная не простила их за издевательства над собой и бессмысленное кровопролитие…

Время от времени ловила на себе взгляд Мэфоса, то горящий, то печальный. Любовалась на его прекрасное одухотворенное лицо. Как же он мил, добр и светел. Каждый раз замечая какую-то решимость в его глазах, то вспыхивающую, то гаснущую, я тут же взглядом запрещала любую попытку перейти за грань нашей дружбы…

По летоисчислению леаров он так юн и неопытен, и этим трогает меня безмерно… Так хочется погладить его по голове и утешить почти по-матерински. Но ведь нельзя давать ему надежд… А играть с ним ни в какие игры я не хочу. Я дорожу им, как другом, но не больше…

Себя почему-то я всегда считала вечно молодой, застрявшей на период апокалипсиса в рамках студенческого возраста… Но это не так… Хотя сам Мэфи всегда подчеркивает, что по возрасту я его моложе…

Мы вернулись как раз к ужину, и, нагуляв зверский аппетит на свежем воздухе, оживленно плюхнулись за один стол. К нам тут же подсели Келла и Элаин. Мимо нас с холодным лицом прошел Лексо и уселся на соседний столик, сверля меня тяжелым подозрительным взглядом. Странно, а ведь в последнее время он предпочитал трапезничать в обществе каких-то парней, видимо, своих подчиненных.

– Вы где были весь день? Мы вас потеряли! – спросила Келла.

– Катались, – простодушно признался Мэфи. – Давно уже договаривались, что, когда Алекс освободит Нату от ограничителя, будем летать и наслаждаться свободой. По небу до любого места на континенте можно добраться быстрее.

– А меня почему не позвали? – обиженно выпятила губу Элаин. – Я тоже хочу наслаждаться свободой! А то мама только и делает, что заставляет меня потеть на тренировках. Мало ли, вдруг война начнется с теранцами… А ведь жизнь у леаров с русскими корнями тааакаая короткая, да, мама? Не успеешь оглянуться, она уже закончится!

– Прости. Не подумали. В следующий раз без тебя никуда, – пристыжено сказала я. – А насчет короткой жизни у хомо-леаров, не переживай. Я работаю над этим – каждый день.

ГЛАВА 28

Из-за сильной тревоги за Танаара Таша спала урывками. Всю ночь ее мучили кошмары, видения рваных, колотых ран и струящейся крови, заливающей простыни. Утром, разбуженная принцессой и ее служанками, она апатично позволяла им что-то делать с собой, купать, одевать, лишь бы ее снова не заперли… Помня, что вчера его злая, бессердечная сестра приказала конвою запереть ее, Наташа не стала задавать ей никаких вопросов.

Когда неслась в покои Танаара, представляла его в тяжелом состоянии, в бреду и сплошь забинтованным. Надеялась, что здравомыслящая Риннан все же не бросила брата без медицинской помощи, даже если у них так принято – во всем полагаться на волю богов.

Но каково же было ее удивление, когда она обнаружила Луча Ритана, стоящим спиной к двери в своем обычном облачении – набедренной повязке – он что-то листал на тачскрине и отдавал распоряжения одному из подчиненных через ретеллер. На его теле уже не было растеков бурой крови – похоже, успел помыться. К ее величайшему изумлению, рваные края ран от когтей и зубов хищника порозовели и стянулись. Они выглядели так, как будто были, по меньшей мере, двухнедельной давности.

Услышав звук шагов, император повернулся и сделал несколько шагов к пленнице, подойдя почти вплотную.

– Ты уже на ногах? Такая была страшная схватка со зверем… Ты был весь в крови, – пролепетала она срывающимся голосом.

Рогоголовый усмехнулся.

– Да, Риннан рассказала мне, что ты устроила истерику, кричала, что должна промыть и зашить мои раны, боялась, что я не доживу до утра, – нежно пробасил он.

А Таше вдруг показалось, что она целую вечность не слышала его голоса… Поймала себя на мысли, что наслаждается бархатной теплотой его звучания.

– Вероятно, повреждения на теле человека заживают медленней, – заключил он, лучась на нее сверху вниз янтарными глазами.

– Медленней, значительно медленней, – подтвердила она. – Несколько недель нужно человеку, чтобы заживить такие разрывы.

Непрошеные слезы потекли из Наташиных глаз. Ей жутко хотелось броситься к нему с объятиями, но она не могла себе этого позволить. Вместо этого Таша смущенно опустила глаза.

Танаар провел большим пальцем по ее щеке.